Тяжело вздохнув, она позволила кружевным трусикам упасть обратно в ящик и с шумом захлопнула его. Потом прошла в ванную комнату, сорвала с себя полотенца и накинула большой махровый халат, предоставляемый среди прочих услуг гостиницы.
Раньше она ни разу его не надевала, предпочитая ему более сексуальные вещицы, привезенные с собой. Все ее вещи были выбраны с расчетом на эротику, поскольку ей казалось, что Чейзу так хотелось.
Ну так к черту его. С теперешнего дня она будет заботиться о своих удобствах, носить, что хочется, не оглядываясь на его предпочтения.
Все равно он больше к ней не прикоснется. Если только попробует, она врежет ему как следует.
Пройдя в гостиную, она схватила попавшееся на глаза меню обслуживания номеров, выбрала двенадцать блюд, показавшихся самыми вкусными, и заказала их все. Ха! Может, она и не использует его кредитную карточку, зато разорит его своими дорогостоящими гастрономическими изысками.
Остаток вечера она провела, свернувшись на громадной софе, занимаясь лицом и переключая телевизионные каналы. Ничего не вызывало ее интереса, и любого количества еды казалось мало, чтобы заполнить зияющую пустоту внутри.
Было почти девять, когда послышалось царапанье карточки-ключа за дверью. Напрягшись всем телом, она приготовилась встретить Чейза.
На мгновение ей подумалось, не закрыться ли в ванной комнате. Но такой вариант для трусливых, а она не трусиха. Просто не хочет иметь с ним никаких дел в ближайшем будущем.
Дверь открылась, закрылась, послышались приближающиеся шаги. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы не встретить его хмурым взглядом, а продолжать смотреть телевизор, притворяясь всецело поглощенной драмой, разворачивающейся на экране.
Чем ближе Чейз подходил к софе, тем сильнее покалывало ее тело, каждый волосок на коже вставал дыбом. Тем не менее она отказывалась его замечать.
– Елена, – сказал он наконец.
Она не реагировала.
– Елена, – повторил он мягче. – Может, ты хоть посмотришь на меня?
Она сжала зубы, чтобы не ляпнуть что-нибудь язвительное, и сделала звук телевизора на несколько уровней громче.
– Проклятие, Елена. – Чейз наклонился вперед, впервые попав в зону ее видимости, и, вырвав пульт у нее из рук, швырнул его на стул, подальше от нее.
Едва сдержавшись, она распрямила скрещенные ноги и встала. Ей удалось сделать лишь несколько шагов, как он остановил ее, ухватив за руку.
Она уже открыла рот, чтобы обозвать его крепким словцом, но он повернул ее к себе, припечатал к стене и прижался жадным поцелуем к ее губам.
С яростным стоном она отталкивала его, дергаясь из стороны в стороны в попытке освободиться. Он лишь усилил свой напор, прижимаясь к ней плотнее по всей длине тела.
И внезапно поцелуй его изменился. Стал мягче, скорее завлекающим, чем требовательным. Она вновь застонала, теперь уже сдаваясь.
Ее ногти впились ему в плечи, притягивая к себе вместо того, чтобы отталкивать, одна нога обвилась вокруг его ног.
– Извини, – выдохнул он. – Я вел себя как осел. Срывал на тебе свое плохое настроение. Нельзя было так, я очень виноват.
Ее мозги начали плавиться, так же, как и все тело. Она едва могла припомнить, что он говорил несколькими часами раньше, тем более почему она так огорчилась.
– Простишь меня?
Его пальцы теребили толстый пояс ее халата, развязывая его и отводя в стороны полы. Под халатом у нее ничего не было, воздух холодил разгоряченную плоть. Он коснулся губами ее груди, и она обмерла, забираясь пальцами в его волосы, чтобы удержаться на месте.
Как может она отвергнуть его, если он способен обратить ее кровь в кипящую лаву и лишить разума?
– Да, – прошептала она. – Да, да.
Он переместился к другой груди, и она быстро задышала, откинув голову назад, содрогаясь раз за разом от захлестывающих ее волн желания. Уловив нужный момент, он вошел в нее одним резким толчком.
Прикусив губу, чтобы не кричать, Елена скрестила лодыжки у него за спиной, изогнулась, прижимаясь ближе к нему, и позволила удовольствию поглотить ее целиком.
Он так силен. Так уверен, мужествен и... неотразим. Его нельзя сравнить ни с кем, кто был у нее раньше. И вообще с кем-нибудь.
Дыхание Чейза врывалось ей в ухо, тяжелое и резкое, в пару ее собственному. Нескольких мгновений оказалось достаточно, чтобы охватывающее обоих желание стало невыносимым и разорвало их на миллион осколков. Крепко обнявшись, ловя ртом воздух, они медленно опустились на кровать.
Несколькими минутами позже его грудь приподнялась от звучного смешка. Он слегка передвинулся, устраиваясь поудобнее, помещая ее в изгиб своей руки.
– Начинаю понимать, почему так нахваливают секс после ссоры. Может, позднее нам опять поругаться и повторить все заново?
Она хмыкнула, не сомневаясь, что у нее не хватит сил ни ссориться, ни заниматься любовью с таким же неистовством. Будет чудом, если ей вообще удастся подняться на ноги в ближайшую неделю.
Глава 7
Стоя в углу громадной переполненной залы, Чейз, спрятав руки в карманы, возил тяжелым ботинком по блестящему полу. Везде толклись взрослые, выпивая, смеясь, расхватывая крохотные сандвичи и кусочки сыра с воткнутыми в них странными зубочистками.
По крайней мере он думал, что это так называется. Когда они только вошли, Чейз хорошо рассмотрел, что разносят на подносах официанты, и решил, что там нет ничего пригодного для еды.
Богатый, дорогой дом был разукрашен к Рождеству. Санты, олени, падуб, снежинки, колокольчики, ангелы, омела... все, что имело хоть какое-то отношение к Рождеству, можно было отыскать в этом музее.
Он ненавидел такую показушность. Если б мама с папой не заставили его идти на эту дурацкую вечеринку, в этот дурацкий старый особняк, он остался бы дома, посмотрел телевизор или отправился с братом в конюшню.
Из случайно подслушанных разговоров родителей он узнал, что в последнее время дела их семьи идут не блестяще. Виктор Санчез нанял его отца для какой-то работы с лошадьми и хорошо заплатил, поэтому, получив приглашение в его дом на празднование Рождества, отказаться было невозможно. Невежливо, как считала мать Чейза, не принять приглашение.
Но Чейзу все равно было непонятно, зачем надо идти ему или Мичу. Если родители желают пообщаться с Санчезами и произвести на них хорошее впечатление, отлично, но ему-то зачем время тратить?
Тут было совсем мало подростков, а те, что присутствовали, выглядели настоящими снобами. Кое-кого из них он знал, все принадлежали к школьной элите, кругу избранных, куда их с братом никогда бы не допустили.
Он не жаловался. Ему нравилась его жизнь, нравилось ездить на лошадях и помогать отцу ухаживать за скотом на ферме. Будь его воля, он бросил бы школу и проводил дни с животными, объезжал бы своего любимца Скайволкера.
И ни за что не надел бы нелепый костюм, с галстуком, грозящим его удушить. Он дернул за воротник, пытаясь ослабить дьявольскую петлю раньше, чем она совсем перекроет ему воздух.
Тут присутствовала единственная персона, вызывающая его интерес, – дочь мистера Санчеза. Она была на год-два младше Чейза, и он несколько раз видел ее в школе, но у них разные компании.
Санчезы были богаты.
Рэмсеи – нет.
Елена Санчез была популярной, шикарной девчонкой.
Никто не сказал бы, что внешность у Чейза такая, словно ему заехали в нос кирпичом, но девчонки не обращали внимания на ребят в поношенных джинсах, пыльных ботинках и потрепанных ковбойских шляпах.
Что, естественно, не означало, будто парни в потрепанных джинсах не заглядывались на хорошеньких девочек в дорогих нарядах.
И Чейз давно наблюдал за Еленой. Он не признался бы в этом, даже если бы брат взял его за шкирку и пригрозил ткнуть головой в грязный пруд, который они все никак не могли собраться вычистить.
Чейз нервно, нерешительно хмыкнул и начал возить по полу ботинком еще интенсивнее. Он не решался подойти к ней в школе, когда рядом столько других ребят, но сегодня, возможно, получится.
Это ведь рождественская вечеринка. У всех праздничное настроение, а значит – ждешь от них большей покладистости.
Так, может...
Оглядевшись по сторонам, он сделал несколько нерешительных шагов, оторвавшись от своего поста у стены. Мать с отцом болтали с другой парой в дальнем конце зала. Брат танцевал с какой-то хорошенькой девушкой, улыбаясь и кружа ее по центру зала, специально расчищенного для этой цели. Оркестр из восьми музыкантов старался вовсю.
А напротив стояла Елена с несколькими подружками. Они тоже казались знакомыми. Он помнил, что их звали Тиша, Лесли, Стефани и Кэнди, а фамилий не знал. Хотя – какая разница?
Он выбрал самый длинный путь, огибая толпу, шаркая ногами там, где следовало делать длинные, уверенные шаги. Но это брат – спец по девочкам. Чейз тоже находил с ними общий язык, но по большей части его знакомые принадлежали к типу сорванцов и скорее были из разряда "своих парней", чем подружек.
Елена определенно не из сорванцов, и она будет первой девушкой, которую он пригласит танцевать... если решится.
Теперь он стоял у стойки буфета, совсем рядом с ней. Мимо прошел человек, врезался в Чейза и пошел дальше, не извинившись и вроде даже не заметив. Типичный случай, подумал Чейз. Если ты не один из них – богатых и преуспевающих, – ты словно и не существуешь.
Стараясь не дрейфить, он глубоко вдохнул, вынул руки из карманов и шагнул вперед.
Елена не сразу заметила его. Зато ее подружки среагировали почти мгновенно. Каждая из четверых постаралась превзойти остальных в демонстрации холодности и презрения. Еще бы – по их мнению, он только вылез из конюшни и весь пропах навозом.