Он шагнул вперед, все так же не отрывая от нее взгляда.
– Очаровательна, – пробормотал он, проходя мимо и позаботившись сохранить между их телами минимум пространства, отчего ее кожа загорелась от предвкушения. Но он не прикоснулся к ней.
– Я недолго, – добавил он, исчезая в спальне и закрывая за собой дверь.
Елена должна была признать, что обед прошел вполне мило и не принес никаких дополнительных стрессов. Чейз представил ее своим деловым партнерам просто по имени, без дальнейших пояснений, не называя ни своей девушкой, ни любовницей. Она изредка перебрасывалась парой слов с другими женщинами за столом, по большей части помалкивая и позволяя ему вести свои переговоры.
Однажды он пригласил ее танцевать, удерживая совсем близко от себя, пока оркестр играл медленную романтическую мелодию. Пара бокалов вина и размягчающая атмосфера вечера способствовали тому, что она не противилась его близости, впитывая тепло пальцев, касающихся спины.
Она не забыла их соглашения и причины, по которой оказалась здесь – помочь отцу и стать любовницей Чейза, но поскольку не видела способа уйти от неизбежного, то позволила себе расслабиться и жить настоящим, не мучаясь проблемами будущего.
Распрощавшись со всеми, они прошли по коридору к лифтам, постепенно замедляя шаги. Он обнимал ее за талию, прижимая все крепче.
– Ты произвела фурор, – сказал Чейз, когда они оказались в пустой кабине лифта. – Финклештейн и Роджер просто в восторге. И думаю, их женам тоже было комфортней оттого, что за столом еще одна женщина. Мой холостой статус обычно не дает им покоя – они вечно обсуждают, кого из знакомых дам можно пригласить для меня.
Елена слабо улыбнулась, но не ответила.
– Взять тебя с собой – определенно удачная мысль.
Лифт остановился на их этаже, он открыл дверь номера и пропустил ее вперед.
Уходя, они оставили гореть настенный светильник, и сейчас комната купалась в бледном желтом свете. Задернутые занавески не давали неоновым вспышкам реклам пробиться внутрь.
– Не хочешь чего-нибудь выпить?
Елена повернула голову и, обнаружив, что он собирается выйти в кухню, покачала головой.
– Я и так выпила слишком много за обедом. Еще немного, и я отключусь и просплю всю неделю.
– Не позволим, – ответил Чейз вибрирующим на низких тонах голосом.
Придвинувшись ближе, он провел кончиками пальцев по ее обнаженным рукам. По ее коже поползли мурашки. Встретившись с ним взглядом, она нервно сглотнула, стараясь сдержать дрожь.
Он нащупал ее запястье, расстегнул золотые часы, отложил их на столик. Потом начал одно за другим снимать с пальцев кольца, складывая во все увеличивающуюся кучку. За кольцами последовали сережки и ожерелье.
– Я уже говорил, как ты сегодня прекрасна?
К собственному ужасу, единственным откликом, на который она оказалась способна, был невнятный полузадушенный звук. Чейз усмехнулся, его синие глаза предвещали бурю, мерцая дьявольским огнем.
Его руки поднялись к ее волосам, и медленно, одну за одной, он начал вынимать шпильки, удерживающие прическу. Закончив, он зарылся пальнами в волосы, потом позволил им упасть, рассыпавшись, вниз. Секундой позже она ощутила, что он тянет за молнию ее платья, и через секунду материя соскользнула, открывая тело.
Она не сопротивлялась, не стала подхватывать одежду раньше, чем она упадет на пол. Просто стояла, позволяя ему раздевать себя.
Он слегка отклонился назад, на какой-то миллиметр, позволивший ему оглядеть ее полностью.
– Прекрасна.
– Идея моей сестры. – Слова вырвались неосознанно, ответом на них стала быстрая улыбка.
– Какая?
– Относительно пояса и чулок. Она сказала – они сексуальнее колготок, и ты оценишь разницу.
Его улыбка ширилась, взгляд ласкал бедра и ноги.
– Твоя сестра права. Напомни мне послать ей по приезде благодарственное письмо. Вместе с конфетами или цветами.
Елена покорно кивнула, внезапно совсем ослабев. Положив одну руку ей на бедро, а другой поглаживая руку, Чейз склонился к самому ее уху.
– Скажи мне, Елена, – прошептал он, – ты ляжешь в постель со мной? Сейчас? Этой ночью?
Ее глаза закрылись, веки отяжелели настолько, что не поднять. Если б она знала, что он так на нее подействует, то, скорее всего, не приехала бы. Он слишком красив, слишком обаятелен и явно имеет над ней слишком много власти. Власти, способной довести ее до слабости в коленях и лишить чувств. Власти, заставляющей желать близости с человеком, едва знакомым. Не только желать, но почти умолять о его прикосновениях.
Он знает, что она готова отдаться ему. И все равно спрашивает разрешения и ждет ответа.
Она столько мучилась, раздумывая, ехать ли с ним, а решиться лечь с ним в постель оказалось удивительно легко. Она хочет Чейза – и независимо от причин его интереса к ней может дать единственный ответ.
Ее ресницы дрогнули, она открыла глаза и совсем близко увидела его внимательное, напряженное лицо.
– Да, – сказала она наконец.
И почувствовала, как напряжение ушло из его тела, увидела, как пропали морщинки на лице. Не успела она произнести еще хоть слово, Чейз сгреб ее в объятия и, широко шагая, понес в спальню.
Там он положил ее на застланную постель и задержался, чтобы самому освободиться от одежды. Приподнявшись на локтях, она следила, как он скидывает туфли, сбрасывает пиджак, галстук, отстегивает запонки на рубашке. Он подошел к ней во всем великолепии своей наготы, такой впечатляющей, что у нее пересохло во рту.
Присев на край постели, он открыл шкафчик и, достав оттуда упаковку презервативов, положил на крайнюю подушку в пределах досягаемости. Затем обратил все внимание на нее. Желание, свернувшееся у нее внизу живота, начало расти, наполняя ее собой.
Наклонившись, он потеребил зубами ее нижнюю губу, прикусил. Она приоткрыла губы, желая большего, всего. И он не обманул ее ожиданий, накрыв губами ее рот, прижавшись к ней всем телом, и прервал поцелуй, лишь когда она уже думала, что сейчас задохнется.
А Чейз тем временем, подхватив за талию, переложил ее чуть ближе к центру кровати. Потянувшись к ее согнутым коленям, он провел шершавой ладонью по бедру. Его пальцы обнаружили одну из застежек пояса и ловко расстегнули ее. Отпущенная резинка отскочила и ударилась о нежную кожу ее живота. Елена вздрогнула. Чейз хмыкнул и, прикрыв место удара ладонью, нежно потер.
– Прости, я не привык к поясам. Следующий раз буду осторожнее.
Верный слову, вторую застежку он расстегнул с великими предосторожностями.
Когда он начал скатывать шелковистые чулки вниз, Елена почти пожелала, чтобы он ударил ее еще раз. Крохотная, едва заметная боль была гораздо предпочтительнее медленной агонии, с которой пробуждался к жизни монстр похоти, поселившийся между бедрами. Клыки и когти чудовища раздирали ее изнутри, заставляя дрожать и стонать.
По закипающему, жадному взгляду его глаз она могла видеть, что он точно знает, что делает с ней.
– Терпение, – пробормотал он, снимая ее туфлю, сминая чулок и прижимаясь поцелуем к обнаженной лодыжке.
Из ее горла вырвался сиплый звук, нечто среднее между досадой и нетерпением. Видимо, этот звук лишь сильнее раззадорил его.
Он переключился на ее другую ногу, повторив с ней то же самое. Пот выступил на ее верхней губе. Наконец он подцепил ее трусики и пояс и, стащив их вниз, откинул в сторону. Потом запустил руки ей за спину и быстро расстегнул бюстгальтер, бросив его к остальным вещам.
– Вот на такое я, наверно, рассчитывал, – сказал Чейз, усаживаясь полюбоваться на свою работу.
Она подавила порыв прикрыть наготу руками или ухватиться за край покрывала, напомнив себе, что сама сделала свой выбор.
Чейз Рэмсей был отнюдь не первым мужчиной, увидевшим ее голой. Кое в чем он, однако, не уступал никому – оказался самым красивым и умелым.
Она не могла припомнить никакого другого мужчину, кто одним своим взглядом заставил ее тело вибрировать от желания.
Если он старается таким образом расквитаться с ней за прошлое, то она только "за". Она готова была протянуть к нему руки и возопить: "Возьми меня. Используй меня. Заставь меня платить". Его понятие о мести соответствовало ее представлению о полнейшем экстазе.
Он передвинулся, накрыв собой ее тело, захватывая губы медленным, размягчающим кости поцелуем. Его широкая грудь с россыпью темных завитков терлась о ее груди.
Вонзив ногти в его плечи, она приподняла бедра, стараясь прижаться ближе, побуждая его скользнуть внутрь, туда, где он был нужен ей более всего.
Но задуманные им изощренные пытки еще не кончились. Отпустив ее рот, он прошелся губами по подбородку, шее, ключице к выпуклости груди. Его язык потеребил сосок, и Елена застонала, выгнувшись вперед. Он продолжал лизать, покусывать, лишать ее разума.
Она запустила пальцы в его волосы, пытаясь оттащить его от себя. С ее губ срывались жалкие всхлипывания, ей казалось, что она сейчас взорвется. Если она проживет достаточно для того, чтобы снова обрести власть над своим телом и мозгом, она насладится ответной сладкой местью. Чейз поднял голову, на его лице сияла озорная, удовлетворенная усмешка.
– Я бы хотел большего, – произнес он скованным, еще сохраняющим остатки рассудительности тоном. – Хотел бы покрыть тебя поцелуями с ног до головы. Попробовать каждый дюйм твоей кожи. Хотел бы, но не могу. Моего самообладания тут недостаточно. Позднее, хорошо? Я оближу тебя позднее, обещаю.
Одним плавным, мощным движением он вошел в нее, наполнив собой. Воздух вырывался через его стиснутые зубы, пока он удерживал себя над ней на весу.