Битвы, изменившие историю - Флетчер Прэтт

Флетчер Прэтт - писатель, переводчик и историк, серьезно изучавший период Гражданской войны в США и историю легендарных сражений. Автор книги доказывает, что решающим фактором, позволившим западноевропейской культуре распространиться по всему миру, стали войны. Охватывая многовековой исторический период, он подробно рассматривает основные решающие битвы со времен завоеваний Александра Македонского и до Второй мировой войны. Прэтт детально описывает самые мельчайшие подробности сражений, изменивших ход мировой истории. И варианты развития политики и экономики ведущих держав в случае другого исхода битв.

Содержание:

• Несколько вступительных слов 1

• Глава 1 - Арбелы и человек, который хотел быть богом 2

• Глава 2 - Рыжеволосый царь в Беневенте 6

• Глава 3 - Уличные бои и будущий порядок 10

• Глава 4 - Кадисия и завоеванный берег 13

• Глава 5 - Лас-Навас-де-Толоса и почему испанцы завоевали Америку 16

• Глава 6 - Жанна д'Арк и незавоевание Англии 20

• Глава 7 - Вена и неудача полумесяца 24

• Глава 8 - Лейден и образование военно-морской мощи 28

• Глава 9 - Густав-Адольф и конец Средневековья 32

• Глава 10 - Интерлюдия; эпоха недостаточных решений 38

• Глава 11 - Фридрих Великий и неприемлемое решение 40

• Глава 12 - Квебек, Киберон, Америка 44

• Глава 13 - Почему победила американская революция 48

• Глава 14 - Трафальгар и Аустерлиц; взлет и падение империи 52

• Глава 15 - Что решил Виксберг 57

• Глава 16 - Больше, чем Мидуэй 62

• Примечания 66

Флетчер Прэтт
Битвы, изменившие историю

Несколько вступительных слов

Глядя на обширный и неровный ландшафт, порой нужно прищурить глаз, чтобы различить его главные черты. Примерно то же нужно сделать тому, кто захочет отыскать смысл в истории. Внимание к деталям важно для подробного анализа и придает ему точность, но часто приводит к разбору мелочей и мешает осознать поистине значительные вехи, которые окружены большим количеством мелких фактов.

Эта книга - это "взгляд прищуренных глаз" на один из аспектов истории Запада. Одной из самых поразительных черт западноевропейской культуры выглядит ее способность добиваться убедительных результатов военными средствами. Возможно, это качество явилось решающим фактором, позволившим этой культуре распространиться по всему миру. Конечно, на Дальнем Востоке и в Африке хватало великих битв и великих побед, но их результаты не оказывали долговременного воздействия на ход мировой истории. Классический случай - завоевания Китая; они привели лишь к ассимиляции победителей, и возникшие в результате культурные модели были усвоены только самым узким кругом окраинных территорий. Постепенное проникновение в Индию через афганские перевалы обошлось без каких-либо военных событий и, что более важно, почти не имело того эффекта, который изменил бы основной образ жизни в Индии или распространил бы его на другие регионы. Подлинно решающие войны стали происходить, когда представители западноевропейской культуры (и те, кто постепенно усвоил ее, подобно арабам) осознали, что на поле битвы возможно изменить ход истории.

Предвижу много разных мнений по поводу выбора битв, приведенных в книге в качестве решающих, и потому хочу объяснить, на каком основании делался такой выбор. Первый критерий состоит в том, что война, в ходе которой происходила битва, должна сама по себе привести к какому-либо результату, должна действительно стать одним из тех поворотных пунктов, после которых история могла отправиться совсем по другому пути, если война имела бы другой исход. К примеру, можно взять несколько сражений из Первой мировой войны, рассмотреть с технических оснований то существенное воздействие, которое она оказала на идеологию и тактику сражений; но сама война ничего не решила, так что через двадцать лет пришлось ее повторить. Кроме того, некоторые решения, принятые в битвах Первой мировой, оказались обратимы. Например, Цусима; любой, кому вздумалось бы написать эту книгу в 1930 году, мог назвать ее результативной, и кое-кто так и сделал; но дальнейший ход событий не позволяет нам согласиться с этим мнением.

Второй критерий выбора заключается в том, что битва, о которой идет речь, должна привести к положительному результату. История полна негативных решений, которые не позволили чему-то произойти. "Пятнадцать решающих битв" Кризи (первая книга из серии, в которую входит и данное издание) говорит о битвах при Шалоне и Туре, произошедших близко друг от друга; обе они стали превентивными решениями. Но особый талант западноевропейской культуры, если она берется за оружие, есть талант решительно изменять ход истории в битве, давая ему новое направление. Это сделали все описанные здесь битвы вопреки субъективным сожалениям, возможным в каждом отдельном случае.

Кроме того, пришлось ввести определенное ограничение, чтобы этот труд не превратился в общую военную историю западного мира, пространную, как Британская энциклопедия. Для соблюдения такого ограничения были исключены те случаи, когда сражение или военная кампания, хоть и решающие, едва ли могли привести к иному результату. Безусловно, и здесь возникнут разногласия в связи с этим критерием отбора, но я могу проиллюстрировать свою точку зрения битвой при Теночтитлане, в которой Кортес уничтожил империю ацтеков. Принимая во внимание малое число испанцев, участвовавших в битве, в ее исходе существовал некоторый элемент сомнения; к тому же Теночтитлану предшествовала битва, в которой испанцы потерпели безоговорочное поражение. Но европейцы со своей материально-технической подготовкой: кораблями дальнего плавания, лошадьми, мечами, мушкетами, доспехами и умением все это применять настолько превосходили индейцев, что, если бы армия Кортеса была разбита, это явилось бы случайностью в нахлынувшей волне завоевания.

Победа викингов над Англией была неизбежна не по причине их технического превосходства, а в результате более рациональной социальной организации. Гастингс ничего не решил, кроме имени норманнской династии, которая заняла английский трон, а основная система изменилась весьма незначительно. Напротив, распадавшуюся Византийскую империю могла бы спасти от турок только убедительная победа, которая не произошла; и битва при Манцикерте, как обычно считается, нанесла империи сокрушительный удар и поддержала существовавшую тенденцию.

Перечисленные здесь битвы можно рассматривать как результативные в антидетерминистском смысле. Не все из них отменили существовавшие тенденции, хотя для отобранных сражений это типичная характеристика. Вполне понятно, что силу древнеперсидской империи, стремившейся поглотить греческую цивилизацию, могли нейтрализовать только военные действия; так и случилось: после победы Александра Македонского при Арбелах поглощение пошло в другом направлении.

Тогда встал вопрос о том, в какой степени греческая система способна поглотить другие. Часто считается, что самому суровому испытанию римская система подверглась в великом противостоянии с Карфагеном, но я полагаю, что после пристального рассмотрения нельзя прийти к такому выводу. Карфаген был сильным противником, на службе у него находились величайшие гении военной истории, но фундаментальное военно-экономическое устройство Карфагена имело изъяны. Поражения Карфагена во время его войн с Римом всегда были катастрофическими ; а поражения римлян заставляли их еще больше собираться с силами: они имели гораздо более мощное и способное к быстрому восстановлению государственное устройство. Опасность этому устройству грозила лишь однажды, при Беневенте, когда оно столкнулось с системой, оставшейся грекам в наследство от Александра и обладавшей элементами прочности, которой никогда не было у карфагенской организации.

После этого дальнейшее развитие Римской империи стало неизбежно; исход любых сражений, к каким бы последствиям они ни вели, был в большой степени предрешен. Фундаментальная структура западной цивилизации, на поле битвы или вне его, была определена для многих поколений. А неудача римлян, пытавшихся завоевать Германию, была неизбежна; римлянам так и не удалось разработать действенную тактику лесной войны. Восстание Ника, первый настоящий кризис, после которого могли начаться базисные изменения, произошло слишком поздно (в 553 году н. э.) и уже в Константинополе, в центре того, что осталось от Рима.