VI
Основным первоисточником по истории третьей экспедиции Христофора Колумба является письмо Колумба к Фердинанду и Изабелле о результатах этой экспедиции. Как первоисточник можно рассматривать и ту часть "Истории Индий" Лас Касаса, которая относится к третьему путешествию Колумба; в этой части он, как и в рассказе о предшествующих экспедициях, пользовался записями в дневниках Колумба (до нас не дошедшими) и устными сообщениями великого мореплавателя.
С величайшим трудом Колумбу удалось добыть средства на снаряжение третьей экспедиции. Флотилия адмирала состояла на этот раз из шести небольших кораблей и трехсот человек экипажа. Мало нашлось в Испании охотников добровольно отправиться в Западную Индию с адмиралом-"неудачником". Колумбу пришлось просить королей открыть двери тюрем, чтобы навербовать среди преступников недостающих матросов.
В конце мая 1498 года флотилия Колумба вышла из порта Сан-Лукар (в устье Гвадалквивира).
У острова Иерро адмирал разделил свою флотилию. Три корабля он послал прямо к Эспаньоле. Во главе остальных трех судов он двинулся к островам Зеленого Мыса, а оттуда взял курс на юго-запад, "намереваясь достичь линии экватора и далее следовать к западу до тех пор, пока остров Эспаньола не останется к северу". По-видимому, Колумб на этот раз имел серьезное намерение обогнуть юго-восточный выступ Азии и достичь Индии.
В середине июля испанцы достигли 5° северной широты. Страшная жара томила моряков. "Здесь ветер стих и начался такой великий зной, что казалось, что им будут спалены и корабли и люди". Через восемь дней, когда задул "добрый восточный ветер", адмирал решил повернуть на северо-запад и "следовать все время прямо на запад на линии Сьерра-Леоне, намереваясь не менять избранного направления до тех мест, где. будет обнаружена земля".
Через три недели после того, как острова Зеленого Мыса скрылись из виду, матросы с верхушки мачты заметили три плоские вершины, четко выступающие из воды.
Это был остров, которому Колумб дал имя Тринидад (по-испански "Троица"). Этот остров действительно находился на линии (то есть широте) Сьерра-Леоне, конечно, приблизительно, – близ 10-й параллели с. ш.
Первого августа 1498 года флотилия бросила якорь у южного берега острова, чтобы запастись водой. "Вдали, на юге, замечен был другой остров… Этот остров адмирал назвал Святым, – пишет Лас Касас. Колумб не подозревал, что этот дальний Святой остров (Исла-Санта) был материком, но только не Азией, к которой он стремился, а новым материком, еще неизвестным европейцам, позднее названным Южной Америкой.
На следующий день адмирал приблизился к узкому проливу, где юго-западный берег Тринидада близко подходит к материку, и бросил здесь якорь.
Колумбу не удалось еще найти безопасной гавани; течение в проливе оказалось таким стремительным, что его охватили недоумение и тревога. Так Колумб впервые встретился с той ветвью экваториального течения, которая входит из океана в Карибское море через пролив между Тринидадом и материком.
Колумб назвал этот пролив Змеиной Пастью (Бока-де-ля-Сьерпе). За проливом открылся широкий залив, куда, воспользовавшись попутным ветром, адмирал провел свои корабли. Вода в заливе оказалась пресной. Это открытие было для Колумба новой неожиданностью.
У северо-западной оконечности Тринидада он открыл второй, еще более опасный, пролив, окаймленный скалами, и дал ему название Пасти Дракона (Бока-дель-Драгон).
5 августа флотилия подошла к противоположному, западному берегу залива. По мере продвижения на запад вода становилась все более пресной.
Корабли вошли в устье какой-то реки и стали там на якорь. Здесь европейцы впервые высадились на материк Южной Америки. Колумб также принял землю за остров, и притом отличный от Святого, и назвал его Гарсия (Благодать).
Испанцы слышали от местных жителей слово "пария", и Колумб решил, что это название открытой им страны. До настоящего времени это название – залив Пария – сохранилось за водным пространством между Тринидадом и южноамериканским материком.
Страна казалась густонаселенной. Колумб сообщает о "бесчисленных каноэ", подходивших к кораблям. "И у многих висели на груди большие куски золота, а у некоторых к рукам были привязаны жемчужины. Я очень обрадовался, увидав эти предметы".
Корабли снова вошли в залив. Недалеко от Пасти Дракона Колумб заметил, что двумя островками течение в проливе разделялось и пенящиеся волны с силой врывались в узкие проходы. И он пришел к правильному заключению, что водоворот в проливе происходил от встречи морского течения с потоками пресной воды, стремившимися в открытое море.
Воспользовавшись попутным ветром, адмирал вошел в опасный пролив, а когда ветер стих, предоставил свои корабли на волю быстрого течения. Оно благополучно вынесло всю флотилию в открытое море.
На севере и востоке были видны два острова (вероятно, острова Тобаго и Гренада). По выходе из Пасти Дракона Колумб повернул на запад. Двигаясь вдоль берега материка, корабли подошли к островам, у которых индейцы занимались ловлей жемчуга. По словам Колумба, матросы набрали у них в обмен на безделушки много жемчуга. Крупнейший из новых островов получил название Маргарита, что по-испански означает "жемчужина".
Однако нельзя было медлить у этого Жемчужного берега. Запасы провизии портились, здоровье самого адмирала становилось все хуже. Он обследовал все же более чем на триста километров береговую линию этой новой, странной для него земли и открыл ряд новых небольших островов, затем повернул свои корабли на север, к Эспаньоле. Лежа на койке, обессиленный недугом, полуослепший, Колумб продолжал обдумывать значение своих новых открытий. Из письма, которое он несколько недель составлял для Фердинанда и Изабеллы, можно видеть, как замечательные догадки смешивались в его уме с болезненной и религиозной фантазией.
Огромная масса пресной воды в заливе Пария доказывала существование мощного водного потока, впадающего в залив, потока, который мог образоваться только на обширной "твердой земле", то есть на каком-то материке. "…Думаю, что эта земля величайших размеров и есть еще много иных земель к югу, о которых пока не имеется никаких сведений". Но что это был за материк?
И тут с совершенно верным выводом переплетался бред; болезненный бред – по мнению одних биографов Колумба, или шарлатанство – по мнению других: Колумб утверждал, что он подошел к земному раю. Он утверждал, что то земное полушарие, куда он проник, "представляет собою половину круглой груши, у черенка которой имеется возвышение, подобное соску женской груди, наложенному на поверхность мяча", что "места эти наиболее высокие в мире и наиболее близкие к небу" и что здесь именно лежит земной рай: "…оттуда, вероятно, исходят воды, которые… текут в места, где я нахожусь".
Но среди пространных умозрительных рассуждений и ссылок на авторитеты древних авторов и отцов церкви снова проскальзывает трезвая фраза: "Если река эта не вытекает из земного рая, то я утверждаю, что она исходит из обширной земли, расположенной на юге и оставшейся до сих пор никому не известной", то есть на новом, никому ранее не известном материке.
20 августа 1498 года показался южный берег Эспаньолы. Бартоломе Колумб сейчас же вышел из Санто-Доминго в море навстречу адмиралу и сообщил ему о мятеже среди колонистов; вожаком мятежников был Ролдан, главный судья Эспаньолы.
Адмирал застал на Эспаньоле полный развал. "Благородные" идальго отказывались признавать власть начальников, назначенных Колумбом. Они восстали с оружием в руках против его брата Бартоломе. Идальго для потехи превращали несчастных индейцев в мишени для стрел и не только изнуряли своих новых "подданных" работой на плантациях, но держали десятки рабов для рыбной ловли и охоты, для переноски себя в гамаках по всему краю, а рабынь – "для домашних услуг". Они жили с захваченными ими насильно индианками "в наглом многобрачии", как выражается один испанский летописец.
Мятеж закончился для Колумба, который получил в это время дурные вести из Испании, унизительным соглашением. Главарь мятежа Ролдан был восстановлен в звании главного судьи. Мятежникам была гарантирована уплата жалованья за все время восстания. Каждому мятежнику был отведен большой участок земли, к которому для обработки было прикреплено определенное число туземцев, превращенных в рабов. Так Колумб санкционировал широкое распространение той характерной для испанской колониальной империи системы закрепощения, которая получила название репартимьенто (буквально – распределение, раздел). (Подробнее об этом см. в Послесловии.)
Королевская казна продолжала получать от новой колонии ничтожные доходы. А в это время португалец Васко да Гама обогнул с юга Африку, открыл морской путь в подлинную Индию (1498 г.), завязал с ней торговлю и вернулся на родину с богатейшим грузом (1499 г.).
Земли, открытые Колумбом, – теперь уже это было очевидно, – не имели ничего общего с богатой Индией. Сам Колумб казался болтуном и обманщиком. Возможно, что и сами "католические короли" расценивали как неискусный обман его сообщения об открытых им подступах к земному раю. Из Эспаньолы поступали сведения о мятежах и казнях дворян. На Колумба посыпались новые доносы, и самыми тяжелыми из них были обвинения в утайке королевских доходов. Испанские дворяне, вернувшиеся ни с чем на родину из колумбовской "Индии", всенародно обвиняли адмирала, "открывшего страну обмана и несчастий, кладбище кастильских дворян".