Холодная война глубины океана... - Борис Орлов страница 2.

* * *

Я лунный свет ловлю в ладони.
Безмолвна тундра. Ночь длинна.
На склоне сопки, как на троне,
Сидит полярная сосна.

Здесь все мало. И только тени
Огромны, как пурги крыло.
И чудно, словно в день творенья.
И первозданно. И светло.

* * *

Неустроенность быта. Растерянность.
Чемодан приютился у ног.
Нарушается в жизни размеренность.
Впереди незнакомый порог

Необжитого дома. Над крышами,
Как тюлени, плывут облака.
К низким стенам боками пушистыми,
Откружившись, прижались снега.

Тишина. Ни души. Лишь таинственно
Сквозняками играет апрель.
Я повешу на гвоздик единственный
В лейтенантских созвездьях шинель.

В Ленинграде

Тане

Я не был год у розовых колонн.
Жизнь пролегла не гладко и не просто.
Рвут надо мной вечерний горизонт
Под облака взметнувшиеся ростры.

В разлуке напридумывал тревог,
Нелепо волновался без причины.
А ты жила дыханьем давних строк.
Мою подлодку прятали глубины.

Где вымытый гранит щербат и сер,
Куплю, как прежде, белые гвоздики.
Навстречу рыжим ветром хлынет сквер,
Услышу журавлей усталых крики.

Чтоб растопить в твоих земных глазах
Проникший в сердце холод Заполярья,
Остановлюсь несмело в двух шагах
Я, обошедший оба полушарья.

* * *

Гостиничная койка. Щербатое трюмо.
На тумбочке белеет забытое письмо.
Не греет батарея. Шныряют сквозняки.
Не скоро дочитаю две летние строки…

* * *

В тлеющем холоде осени
Лето сгорело дотла.
Стынут лишайника проседи
В тундре, как будто зола.

Может, подмятый потерями,
Жить научусь, не спеша.
Но под косыми метелями
Не покривится душа.

Заполярье

Легко вращается планета,
Роняя вьюги и грома.
На южном склоне сопки – лето,
На склоне северном – зима.

И по растрескавшимся кручам
Замшелой северной земли
Сползают смерзшиеся тучи
В незамерзающий залив.

Заиндевевшие туманы
К камням прилипли, словно мхи.
Но будят сонные бакланы
Матросов, будто петухи.

Полярная ночь

Отяжелело солнце. Из-за льдов
Оно уже не выкатится плавно.
Оборвана пургою цепь следов,
Что придавила выстывшие травы.

Матросский строй стекает на причал.
Скала нависла над казармой круто.
Девятый вал на взмыленных плечах
Приподнимает сумрачное утро.

Убрали трап, сколов зеленый лед.
Задраили на низкой рубке дверцу.
И застучало ядерное сердце.
Винтом рассек волну атомоход.

Здесь юность поняла военный быт:
И неуют, и жаркие тревоги.
В широтах снежных замело дороги.
Окраина России – центр судьбы.

Начало похода

Люк задраен. И начат отсчет
Ратных суток в подводном полете.
И замедленно время течет
В лодке атомной, как в звездолете.

Суматохой в отсеке похож
День ухода на день возвращенья.
На причале не скоро вдохнешь
Сумрак, полный земного свеченья.

* * *

Экипажу атомной подводной лодки "Волгоград"

Нам под волнами шар земной послушен,
В реакторе беснуется уран.
Уходит от причала наша суша
И курс берет в открытый океан.

Подводников возвышенные лица…
Но где мы, неизвестно матерям.
Мы – часть России, мы несем границу
Страны по океанам и морям.

То солнцем обожжен, то вновь простужен
Над зыбкими волнами горизонт.
Для государства субмарина – суша,
Россия там, где наш подводный флот.

Полигон

В пепле утоплены ветры.
Нет ни лугов, ни дорог.
Здесь убивают планету
Бомбами, плавя песок.

Здесь у планеты висок.

Обелиск

Вместились жизни в краткую строку,
Застывшую на камне отрешенно.
Душа – в глубинах. Прах – на берегу.
Взрослеют дети, и седеют жены.

И набухает небо. И штормит.
Но море не сильнее человека…
Хотя порою траурно гремит
Затишье аварийного отсека.

* * *

Мы не против наград и чинов.
Наигравшись в подводные жмурки,
Колем дырки мы для орденов,
Примеряя в отсеках тужурки.

Вероятный противник… Опять
Мы за ним обогнули полсвета.
В иностранных трескучих газетах
Шторм словесный уже не унять.

Орденов не видать в этот раз -
Вслед нам ноты протеста летели.
Ждут нас люди в Особом отделе.
А ведь мы выполняли приказ!

* * *

Полуподвал. Коммуналка.
Вечный сырой полумрак.
За подоконником – галка,
Солнце, березы, овраг.

Снова шинель мою лето
Плотно скатало в рулон.
Два золотистых просвета
Перечеркнули погон.

Службу на время оставил -
Муза зашла впопыхах.
В строгом военном уставе
Нету статьи о стихах.

Стал подозрительным – жалко!
Шепчут: "Что пишешь, чудак?"
Полуподвал. Коммуналка.
Вечный сырой полумрак.

Утренняя песня

Отогрею лиру под шинелью
И охрипшим голосом своим
Запою, как мечутся метелью
Чайки
и в заливе спит Гольфстрим.

Стынет солнце, словно самородок,
На скале, лучом задев радар,
Над стальными люками подлодок
Виснет, как над прорубями, пар.

Губы, обожженные норд-вестом,
Замолчат… Но, сбросив холод снов,
Этот мир откликнется оркестром
Вьюг и корабельных ревунов.

Отдаленный гарнизон

Вдали города…
Здесь запретная зона,
Ревун над заливом
И гарь полигона.
Из тундры уходит
Продрогшее лето.
В киоске -
Уставы, конверты, газеты.

Тревогой отброшенный
В море,
С рассвета
Внимаю командам
Полярного ветра.

В отпуске

Пестрый день встречаю у окошка.
Не причал, а яблоня скрипит.
В магазин шагаю за картошкой -
Обживаю вновь семейный быт.

Отпуск – жизни суетной начало,
И конец – непрочен, будто нить.
Нас от быта море отучало,
Заставляя бытие ценить.

* * *

Словно белые ангелы,
На мои плечи садятся метели.
Их зовет звездное небо,
Отразившееся в погонах.
А когда сильный ветер
Распахивает огромные крылья
Флотской шинели,
Я становлюсь
Черным демоном.

…Скоро встречу шторм.

Залив

Замерз на лету молчаливо
Сорвавшийся с кручи ручей.
И кажется, что над заливом
Не будет весенних речей.

Горбатые льдины, как четки,
Швырнул океан под волну.
Уходит подводная лодка
На полюс, вспоров глубину.

Наверное, встречу не скоро
На праздничном пирсе друзей.
…В отсеках немного простора,
Поэтому сердце слышней.

* * *

Примерзли к скале облака.
Луна на воде, словно риф.
Полярная ночь, как река,
Впадает в холодный залив.

Темнеет над рейдом окно.
Его не разбудит фонарь.
В пустынной казарме давно
На лете застыл календарь.

В круженье подводницких трасс
Немного устала братва.
Но мудрый военный приказ
На отдых имеет права.

* * *

Замкнутым пространством нарекли
Мир наш в оболочке из титана.
Каждый миллиметр, как пядь земли,
Кровью с боем взят у океана.

Тусклый свет. И – ни ночей, ни дней.
Люди в лодке движутся сутуло.
Палубы подводных кораблей
Непригодны для морских прогулок.

Воды завиваются в спираль
За винтом. Подлодка – глубже тралов.
Сутки сведены не в календарь,
А в обложки вахтенных журналов.

Картина

Забыли о том, что над нами
Кромешная толща воды.
Каюта. В березовой раме
Картина: на ветках дрозды,
Деревья на фоне болота.
И мы после флотских трудов
В холодных и теплых широтах
Пьем чай возле этих дроздов.
Уже надоели глубины
Мельканьем наскучивших лиц.
И льется в каюту с картины
Беззвучное пение птиц.

* * *

Памяти В. Юдина

В нейтральных глубинах снуют корабли -
Носители ядерной смерти.
Ушли в океан – не из жизни ушли:
Вы страхом опасность не мерьте!

За нашей подлодкой – невидимый след.
Не будет ни криков, ни шума.
Возможно, вернемся, а может быть, нет.
Но лучше об этом не думать!

* * *

Памяти капитана 3-го ранга В. Юдина

Юность прошла, словно грипп -
Жаром любви окатила.
Заматерел и охрип,
Жизнь изваял из тротила.

Грозди дневных облаков
Снегом укутали крыши.
В тесном кругу моряков
Море трагедией дышит.

Гибнет отсек под водой -
Круг превращается в точку…
И под замерзшей звездой
Плачет жена в одиночку.

* * *

Гудит планета, словно барабан.
Землетрясенья рвут природы лоно.
И нервы, как в реакторе уран,
Сгорают – становлюсь опасной зоной.

Все гибнет – от слона до воробья.
И фауне уже не сбиться в стадо.
Я, разрушая жизнь вокруг себя,
Стал вредною частицею распада.

В болезнях ли, в озонной ли дыре
Мы растворимся глиняным колоссом?
Как в устье мутной Леты,
на Земле
В людей сливает стоки вечный космос.