В тот момент, когда мозг Фарадея анализировал размеры этих новых объектов, зонд накренился и относительно тихое гудение внезапно переросло в резкий вой.
— Что?.. — закричал Фарадей.
— Что-то ударилось о линь, — ответил Чиппава. — Вон там, смотри!
Фарадей вытянул шею. За стеклом иллюминатора проплыла еще одна толстая манта. В отличие от остальных за ней тянулся ярко-желтый туманный шлейф.
— Она не только врезалась в нас. — Тошнотворное ощущение в животе Фарадея заметно усилилось. — Она и сама поранилась.
— Похоже на то, — согласился Чиппава. Манта вышла из зоны видимости. — Ну-ка, посмотрим. — Он протянул руку к клавише наружного наблюдения…
Внезапно зонд с силой швырнуло в сторону.
Фарадею пришлось вцепиться в пульт; кресло ушло из-под него, но тут же снова садануло его под зад. По краю сознания прошла в высшей степени неуместная сейчас мысль: как там его кофейная чашка? Не пролилось ли ее содержимое? Последовал новый толчок, на этот раз с другой стороны, и затем третий, откуда-то сверху. Всего в нескольких сантиметрах от иллюминатора проскользнуло что-то, похожее на серую, всю в буграх стену. Еще один удар сверху, сильнее, чем предыдущие…
Живот у Фарадея скрутило; кресло ушло из-под него и на этот раз не вернулось. Линь, связывающий их с головным кораблем, оборвался, и зонд перешел в состояние свободного падения.
— Поплавки! — заорал Чиппава. Фарадей уже сорвал защитный чехол.
— Да, поплавки, — повторил он и нажал кнопку. Послышался грохот взрыва. К вою ветра снаружи добавился мощный свист; это резервуары со сжатым гелием начали вбрасывать свое содержимое в резиновые понтоны зонда. Фарадей затаил дыхание…
И тут «Скайдайвер» завалился на правый бок; живот Фарадея скрутило со страшной силой.
— Неисправность! — рявкнул он, чувствуя, как его ребрами прижало к подлокотнику кресла, и шаря взглядом по аварийному дисплею. На экране вспыхнули ярко-красные буквы. — Резервуар по правому борту заблокирован. — Из воротника костюма выскользнула поддерживающая планка и остановилась сбоку от головы Фарадея, чтобы ослабить напряжение, которое он испытывал в связи с изменением положения шеи. — Гелий не поступает в поплавок.
— Наверно, в вентиль попала вода, — мрачно сказал Чиппава, висящий в своем кресле прямо над Фарадеем. — Даю вспомогательный.
Фарадей зажал уши, чтобы не слышать шипения гелия, но эта мера предосторожности оказалась излишней. Красные буквы по-прежнему полыхали на экране.
— Вспомогательный также неисправен, — сообщил Чиппава. — Черт бы побрал эту воду! Похоже, она проникла в трубопровод, не только в вентили. Гелий заморозил ее на выходе, теперь там ледяная пробка.
Они по-прежнему продолжали падать.
— Можно что-нибудь сделать? — спросил Фарадей. Чиппава покачал головой, насколько позволяла поддерживающая планка его костюма.
— Не-изнутри. Раньше или позже лед сам растает… Снаружи свыше трехсот по Кельвину. — Он задумчиво поджал губы. — Вопрос: когда именно? Будет ли к тому времени нам от этого прок?
Фарадея неудержимо тошнило, и не только от ужасной силы тяжести. Они находились уже слишком глубоко, чтобы можно было рассчитывать на помощь со стороны головного корабля. И продолжали падать.
И чем глубже они погружаются в атмосферу, тем сильнее она будет сдавливать единственный работающий поплавок с гелием, уменьшая и без того недостаточную плавучесть, что еще больше ускорит падение. А второй поплавок, даже если он в конце концов разморозится, из-за того же возросшего атмосферного давления сможет раздуться лишь на самую малость.
Законы физики неумолимы. Согласно их холодной реальности, Фарадей и Чиппава фактически были уже мертвы.
Их просто сплющит, вот чем все кончится.