Лили взволнованно сказала первое, что пришло ей в голову, лишь бы избежать разговора на ту тему, которая уже висела в воздухе:
— Я слышала, что король увел войско на север? Вулфрик язвительно засмеялся:
— Два дурака!
— Дурака, милорд? Два? — осмелилась спросить она.
— И первый — Вильгельм, потому что не воспользовался хорошей погодой до начала октябрьских штормов.
— А кто другой дурак? — вежливо спросила девушка.
— Ну, как кто? Гарольд, конечно, — объяснил Вулфрик. — Покамест он ждет норманнов, нападают норвежцы!
И, подумав, что можно сказать Лили в присутствии ее родителей, он начал:
— Итак, в следующее воскресенье брачные узы соединят нас, миледи.
— О нет, милорд, не на следующей неделе! Это невозможно! — Лили насторожилась, хотя хорошо скрывала свою тревогу.
«Вечно следит за собой, хладнокровная сучонка», — подумал Вулфрик, а вслух спросил:
— Почему же невозможно?
— Решено, что наша свадьба состоится после жатвы. Еще столько надо сделать, приготовить…
— Я даю вам две недели, начиная с этого вечера! — И брови Вулфрика сомкнулись, пока он ждал, какой она даст ему отпор и какие начнет придумывать предлоги, чтобы оттянуть свадьбу, чего он и ожидал от нее.
Лили быстро повернулась к отцу и ловко вовлекла его в разговор:
— Отец, ведь после жатвы у нас всегда бывает охота, а потом вы устраиваете большой пир для всех…
Тот кивнул, соглашаясь.
— Мы с матушкой решили, что это самое лучшее время для свадьбы. Да и вам обойдется дешевле, милорд. — Этельстан с нежностью посмотрел на дочь: — А впрочем, как хочешь, дитя мое!
Глядя на нее, Вулфрик угрюмо обронил:
— Когда?
Лили лихорадочно соображала и поняла, что сможет выторговать всего лишь три недели.
— В тридцатый день сентября, милорд. Вас это устроит? — ласково спросила она.
Ухмылка медленно пересекла его лицо — по крайней мере он припер ее к стенке.
— Устроит, — прошептал он.
Его рука под столом скользнула к ее бедру. Лили передвинулась ближе к отцу, но тот поднялся и пошел к своим людям в дальнем конце зала обсудить предстоящую жатву. Она в отчаянии огляделась и, заметив оруженосца Вулфрика, велела ему наполнить рог своего господина, чтобы Вулфрик чем-то занял руки. Когда оруженосец налил пенящийся эль, Вулфрик слегка потрепал мальчика по щеке. Лили в своей невинности подумала: «Он добр к детям. Может быть, я нарочно не хочу видеть в нем хорошее?»
Вулфрик убрал руку с ее бедра. И тут они оба заметили, что на голубом шелке платья остался отпечаток грязной, жирной ладони. Лили взглянула на пятно с нескрываемым отвращением, а Вулфрик смутился: как же он не вытер руку перед тем, как лапнуть. «Недотрога! Ведет себя так, словно я ее осквернил! — подумал он в ярости. — И ей-богу, я это сделаю, коль мне ничего другого не остается».
При первой же возможности Лили извинилась и ушла к себе. Люди Вулфрика все пили за его здоровье и довольно быстро опьянели. А Вулфрик выжидал удобный момент. Леди Элисон ушла наконец, и он слегка расслабился, благодаря Бога за то, что эта свирепая сторожевая собака уже не следит за каждым его движением.
Скользнув по лестнице, Вулфрик, не постучав, вошел в покой Лили. Она сидела на низеньком табурете в легком платье, а Эдит расчесывала ее прекрасные волосы. Он бросил на Эдит жесткий взгляд и указал кивком головы на дверь. Девушка тут же бросила гребень и убежала, оставив их один на один.
— Милорд, вам не подобает приходить ко мне таким образом, — тихо промолвила Лили.
— Разве нам нельзя побыть вместе? Разве я не могу ухаживать за тобой, как влюбленный за своей невестой? — спросил он.
— Милорд, простите, но у меня нет опыта в брачных делах в отличие от вас. — И тут же ее охватило раскаяние. — О Вулфрик, я не хотела причинить вам боль… Простите, что я напомнила вам о вашей умершей в родах жене.
Он отмахнулся и подошел к ней ближе.