Рихманъ.
30-го Декабря 1840 г. Герви, молодой лаборантъ химіи въ фармацевтической школѣ, работалъ надъ сгущеніемъ углекислаго газа, употребляя для этого аппаратъ Тилорье. Все, казалось, шло хорошо, какъ вдругъ раздался страшный взрывъ, вслѣдствіе недостаточнаго сопротивленія металлическихъ стѣнокъ внутреннему давленію газа; аппаратъ разлетѣлся въ дребезги, оторвавъ у Герви обѣ ноги. Три дня спустя Герви умеръ.
Человѣкъ, предлагающій обществу какое нибудь механическое изобрѣтеніе, которое можетъ стать новымъ орудіемъ цивилизаціи, встрѣчается съ цѣлою арміею рутинеровъ; слѣпые рабы, они возстаютъ противъ того, что можетъ дать имъ свободу. Денисъ Папинъ видитъ, какъ его паровое судно разбиваютъ рейнскіе лодочники. Жакаръ навлекаетъ на себя гнѣвъ ліонскихъ рабочихъ; но не одна чернь вооружается противъ таланта: люди просвѣщенные, даже самые сильные умы увлекаются иногда этимъ потокомъ реакціи и отрицаютъ полезность того или другаго новаго изобрѣтенія.
Фультонъ предлагаетъ Директоріи ввести въ употребленіе торпеды, но его не слушаютъ. Однако, по приказанію перваго консула, Вольней, Лапласъ и Монжъ образовали коммиссію для разсмотрѣнія предложенія Фультона, который изложилъ предъ ними, въ чемъ состоитъ его изобрѣтеніе. Были сдеѣланы опыты въ Брестѣ; но, послѣ нѣсколькихъ неудовлетворительныхъ попытокъ, Бонапартъ навсегда лишилъ изобрѣтателя своей протекціи.
Позднѣе Араго совершилъ такую-же ошибку какъ и Наполеонъ: знаменитый астрономъ отрицалъ желѣзныя дороги. Въ болѣе недавнее время Бабине не боялся утверждать, что проектъ погруженія электрическаго кабеля на дно океана - сумасшедшее предпріятіе.
Обязанности профессіональнаго долга точно также не обходятся безъ жертвъ: врачъ во время эпидемій, минеръ въ нѣдрахъ земли умѣютъ умирать…
Зрѣлище всѣхъ этихъ мучениковъ прогресса, этихъ воиновъ, страдающихъ и гибнущихъ за благородное дѣло, трогаетъ насъ и вызываетъ наше сочувствіе; но оно не должно лишать насъ мужества. Когда отечество въ опасности, кто изъ насъ станетъ колебаться передъ вопросомъ, взяться ему за оружіе или нѣтъ, подъ тѣмъ предлогомъ, что его страшитъ смерть предковъ, нѣкогда павшихъ на поляхъ битвъ? Героизмъ нашихъ дѣдовъ не дѣйствуетъ на насъ угнетающимъ образомъ; напротивъ, онъ воодушевляетъ, служа для насъ примѣромъ…
Фультонъ объясняетъ коммиссіи свой проектъ относительно употребленія торпедъ.
То же должно имѣть мѣсто и въ области науки; тотъ былъ-бы нравственный преступникъ, кто отказался-бы открыть руку изъ страха выпустить заключенныя въ ней истины; тотъ былъ бы трусъ, кто отступилъ-бы передъ тяжестью труда и долга, потому только что его предшественники, раньше подвизавшіеся на этомъ поприщѣ, испытали неудачи.
Жизнь великихъ работниковъ науки должна возбуждать въ насъ стремленіе къ труду, являя намъ примѣры настойчивости, неослабной энергіи, что составляетъ тайну успѣха, иногда тайну генія; во всѣхъ случаяхъ трудъ - неисчерпаемый источникъ силы и утѣшенія.
"Изучая что-нибудь, сказалъ Огюстенъ Тьерри, переживаешь тяжелыя времена, не чувствуя ихъ гнета; дѣлаешься самъ господиномъ своей судьбы, направляя свою жизнь къ благородной цѣли. Будучи слѣпъ и страдая почти непрерывно безъ всякой надежды на облегченіе, я это могу сказать по праву и меня не заподозрятъ во лжи; существуетъ нѣчто лучшее, чѣмъ матеріальныя наслажденія, чѣмъ богатство, чѣмъ само здоровье, это - любовь къ наукѣ".
Другое соображеніе также должно намъ дать поддержку. Между причинами, пораждающими мучениковъ науки, есть такія, которыя уже изчезли въ новомъ обществѣ: онѣ берутъ начало не въ стихіяхъ, а въ самомъ человѣкѣ, въ его предразсудкахъ, въ его невѣжествѣ. Гоненія, имѣвшія столько жертвъ въ прошломъ, перестали угрожать тому, кто вводитъ что-нибудь новое; никто ихъ не знаетъ въ настоящее время. Мы можемъ еще видѣть Ливингстоновъ, изнемогающихъ отъ изнурительныхъ болѣзней на театрѣ своихъ изслѣдованій, но не увидимъ уже больше Христофоровъ Колумбовъ, заковываемыхъ въ цѣпи ненавистью и криводушіемъ. Нельзя не вспомнить съ удовольствіемъ слѣдующихъ утѣшительныхъ словъ Бернардена де Сенъ-Пьерра: "наши предки жили въ желѣзномъ вѣкѣ, вѣкъ золотой передъ нами"
Два столѣтія тому назадъ Рике, прорывшій во Франціи Южный каналъ, соединяющій Атлантическій океанъ съ Средиземнымъ моремъ, умеръ въ нищетѣ. Это громадное предпріятіе до сихъ поръ еще вызываетъ всеобщее удивленіе. "Рике, - говоритъ Дагессо, - вооруженный, вмѣсто всякихъ инструментовъ, плохимъ желѣзнымъ компасомъ, отдалъ свою жизнь этой работѣ, жизнь генія, руководимаго настойчивостью и вѣрою". Онъ умеръ отъ утомленія, въ моментъ, когда каналъ былъ готовъ къ открытію. Гигантское сооруженіе стоило не менѣе 17 милліоновъ ливровъ. Рике убилъ на него весь свой капиталъ и оставилъ болѣе двухъ милліоновъ долговъ. "Мое предпріятіе, писалъ онъ Кольберу въ 1667 году, самое дорогое изъ моихъ дѣтей; въ немъ я вижу славу, вижу, что оно вамъ нравится, но я не вижу въ немъ пользы для себя. Я завѣщаю своимъ дѣтямъ почетное имя, но не оставлю имъ денегъ".
Зрѣлище человѣка, умирающаго бѣднякомъ въ то время, когда онъ обогатилъ страну, очень печально: но въ нашъ вѣкъ оно уже больше не встрѣчается. Фердинанды Лессепсы, созидающему генію которыхъ міръ обязанъ великими работами, Дарвины, открывающіе уму новыя перспективы, не бѣдствуютъ; въ XIX столѣтіи ихъ не преслѣдуютъ: избранные люди, трудящіеся такимъ образомъ во славу своей родины и на благо человѣчества, живутъ окруженные почтеніемъ и удивленіемъ своихъ согражданъ.
Только въ прошломъ, видимъ мы, какъ борются среди опасностей, препятствій и гоненій эти славные мученики прогресса, вызывая въ насъ удивленіе и возбуждая нашу энергію.
Философъ не даромъ сказалъ: "прекраснѣе природы, прекраснѣе искусства, прекраснѣе науки, - человѣкъ, оказывающійся сильнѣе бѣдствій".
Наконецъ, не забудемъ, что, по изреченію Біаса, одного изъ семи греческихъ мудрецовъ, "самый несчастный человѣкъ тотъ, кто не умѣетъ выноситъ несчастій".