"При существовании надежных переводов и комментариев историк, даже не знающий ни единой буквы данного языка, имеет полное и неотъемлемое право и даже обязанность судить о достоинстве этих переведенных исторических памятников. Сделанные на основании этого материала обобщения могут впоследствии, по открытии новых памятников, оказаться не вполне верными, но воздерживаться от всяких обобщений до приведения в известность всех сохранившихся памятников, тоже невозможно.
Во избежание вредных последствий от присущего всякому человеку, а следовательно и филологу, пристрастия к излюбленному им предмету занятий, даже желательно, чтобы исторические результаты, добытые филологами-специалистами, от времени до времени проверялись и обсуждались историками с другой, более широкой точки зрения. И если подобная проверка, подобный разбор сделаны будут с должной осмотрительностью и внимательностью, то они не только не вызовут ничьей улыбки, но даже заслужат полной благодарности. За примерами ходить приходится недалеко: достоинство и значение некоторых арабских источников были гораздо лучше освещены историками, не знающими по-арабски, чем арабистами"5.
____________________
5 Памяти академика В.Р.Розена. Статьи и материалы к сорокалетию со дня его смерти (1908-1948). М.-Л., 1947, с. 35-36.
QUO VADIMUS?____________________
7
К сожалению, упомянутые мною лингвисты и литературоведы, как можно полагать, достаточно хорошо подготовленные в своей области, однако плохо представляющие методы и задачи исторической науки, и, судя по всему, не читавшие В.Р.Розенаб, восприняли свое появление в среде историков в качестве некоторой, данной им "на откуп" монополии не только перевода, но и толкования древних текстов. Более того, они сочли для себя возможным судить историков, рассуждая об исторических событиях или географии, не имея отчетливого представления о той исторической и физико-географической реальности, в которую они вторгаются. Высокомерно отказываясь принимать во внимание работы "не филологов"7, они забыли ту непреложную истину, что выводы филологии поверяются историей, но отнюдь не наоборот. Особенно показательны в этом плане, как я покажу в соответствующем месте, попытки укоренения на территории России "Биармии/Бьярмаланда" филологами-скандинавистами, подменяющими исторический анализ более привычным и понятным для них анализом литературоведческим, как то и раньше делали их предшественники.
Стоит ли после этого удивляться, что именно история (и в первую очередь - история российская) с ее специфическими методами исследования за последние десятилетия стала объектом манипуляций
____________________
6 Впрочем, порой у них можно обнаружить такие очаровательные открытия, как "моржи в 20-25 м. длиной" ["Там они (т.е. моржи. - А.Н.) бывают сорока восьми локтей длиной, а самый большой - пятидесяти локтей" (Матузова В.И. Английские средневековые источники. М., 1979, с. 24)] или сообщение, что на корабле викингов "вращались штурвалы" (Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги как источник по истории Древней Руси и ее соседей X-XIII вв. // ДГ, М., 1991, с. 103), которые, как известно, на судах появляются только несколько веков спустя.
7 Напр.: Джаксон Т.Н. Бьярмия, Древняя Русь и "земля незнаемая". // СС, XXIV, Таллин, 1979, с. 133-138; Мельникова Е.А. Древнескандинавские географические сочинения. М., 1986, с. 197; Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Название "Русь" в этнокультурной истории древнерусского государства (IX-X вв.). // ВИ, 1989, № 8, с. 25, прим. 6. Замечательно, что еще в 1882 г. Д.И.Иловайский писал по этому поводу: "Некоторые из норманистов уже высказали мысль, что вопрос о происхождении Руси есть вопрос не исторический, а филологический, как будто история может расходиться с филологией. Мы думаем, что там, где филологические выводы противоречат историческим обстоятельствам, виновата не наука филология, а те филологи, которые прибегают к натяжкам на заданную тему. Если выходит несогласие с историей, значит филологические приемы были не научны, исследования произведены не точно, данные осмотрены односторонне, а потому и выводы не верны" (Иловайский Д.И. Разыскания о начале Руси. М., 1882, с. 113-114).
8____________________
QUO VADIMUS?
со стороны всех, кому не лень, в том числе со стороны профессиональных математиков. Для начала ими были реанимированы взгляды шлиссельбуржца Н.А.Морозова на античность, якобы сфабрикованную гуманистами средневековья (М.М.Постников), которые затем, к восторгу ничего не понимающего массового читателя, жаждущего лишь "разоблачений", в еще более вызывающей и откровенно глумливой форме теперь распространены массовыми тиражами на всю средневековую историю России (Г.В.Носовский и А.Т.Фоменко).
Подводя итоги всем этим печальным явлениям, следует признать, что они обусловлены как положением исторической науки в советскую эпоху, так и наличием до сих пор не решенных вопросов истории древней Руси, тех мифологем, с которыми сознание общества уже не может мириться, и, не находя их научного решения, готово заменить его любыми, пусть даже более фантастическими вариантами. Такой протест против исторических догм, существование которых связывается общественным сознанием с идеологической цензурой недавнего режима, достаточно симптоматичен. Он свидетельствует как о желании освободиться от остатков идеологии прошлого, так и о том, что наше общество почувствовало себя включенным в общемировой исторический процесс в качестве не только объекта, но уже и субъекта истории, стремящегося найти ответы на коренные вопросы, определяющие одинаково самосознание личности и общества: кто мы, откуда мы и куда мы идём?
Можно сколько угодно возмущаться современными квазиисторическими поделками, согласно которым украинцы оказываются "потомками атлантов", половцы (или варяги, чудь, норманны) - создателями древнерусского государства, казахи - наследниками языка древних шумеров, а "Слово о полку Игореве" написано на смеси казахского языка с древнерусским или является подделкой неизвестного крепостного в конце XVIII в., во "Влесовой книге" сокрыта "подлинная история руси", происходящей "от ариев", из былин извлекаются космогонические мифы древних славян, однако появление каждого такого увлекающего (с пути научного познания) сочинения указывает на зияющие бреши в нашем образовании, а, стало быть, и в отечественной науке, на которой это образование зиждется.
Изменить ситуацию в одночасье нельзя, это требует труда, может быть, даже не одного поколения историков, однако начинать проверку обоснованности традиционных взглядов на события древнейших веков истории Русского государства, используя весь комплекс знаний о прошлом человеческих сообществ, Земли, природной среды, эволюции биосферы, различных вспомогательных дисциплин от дендрологии до нумизматики и сфрагистики, совершенно необходимо. Вот почему, упорствуя в доверии к "летописцу Нестору" и закрывая глаза на внутренние противоречия повествоQUO VADIMUS?____________________
9
вания ПВЛ о первых веках русской истории и на несоответствие её известий тем фактам, которые открываются при сопоставлении текстов с материалами археологических исследований (как я показываю в случае с росами/русами в Крыму или при сопоставлении легенды о Борисе и Глебе с данными Титмара из Мерзебурга, а их, в свою очередь, с данными эмиссий древнейших русских монет), мы обречены и далее существовать в мифологизированном пространстве виртуальной истории, дезориентирующей в отношении нашего прошлого, национальных ценностей и, в конечном счете, нас самих.
Отсюда проистекает и основная направленность этой книги - рассмотрение достоверности текстов, лежащих в основании собственно русской истории, и тех фактов, которые используются для той или иной реконструкции событий.
Представленные в ее первой части очерки, исследования и заметки, посвященные отдельным вопросам и сюжетам ПВЛ, возникали в результате встречи их автора с противоречием или загадкой в процессе работы, а потому требовали своего разрешения или объяснения. Далеко не всегда это завершалось успехом. Случалось, что проходили годы, прежде чем удавалось наметить направление, на котором следовало искать возможный ответ. И хотя многие поднятые здесь вопросы текстологии, происхождения сюжетов и авторства ПВЛ так и не получили своего однозначного разрешения, мне представляется небесполезным изложение достигнутых результатов, которыми смогут воспользоваться другие исследователи, столкнувшиеся в своей работе с этими же вопросами.
С большей уверенностью в результате я могу говорить о материалах второй части книги, где рассматриваются отдельные произведения древнерусской письменности с точки зрения хронологии и текстологии, памятники искусства средневековой Руси, события XVI в., связанные с опричниной, а также сюжеты, обусловленные отмеченными выше тенденциями современной историографии. Некоторые из этих работ публиковались в периодической печати и в научных сборниках, однако сейчас они появляются в переработанном или дополненном виде, рассматривая те же вопросы достоверности информации, заключенной в историко-литературных произведениях средневековой Руси. Моей задачей и в этом случае было не примирять противоречия текстов, а выставить их возможно рельефнее, чтобы тем самым дать возможность читателю проследить ход авторской мысли и, соответственно, принять предложенный вывод или, отвергнув его по наличию новых фактов и аргументов, искать собственное решение.
И в заключение еще одно замечание. За два последних столетия сочинения по русской истории оказались заполнены "мусором",