Вырваться она уже не пыталась.
— Келли… — раздался вдруг его горячий, страстный шепот. — Черт побери, я не позволю тебе сломить меня! — тут же в ярости воскликнул он.
Глаза его загорелись, пальцы безжалостно вцепились в предплечья. Теперь она не знала, овладеет ли он ею в гневе и ненависти или же выругается и, взяв себя в руки, встанет с постели.
Впрочем, это уже не имело значения, поскольку в этот момент комната вдруг наполнилась громким сердитым криком. Высоким, вибрирующим и чрезвычайно требовательным. С каждой секундой крик усиливался, выражая высшую степень возмущения.
Дэниел тотчас замер на месте. Никакие усилия Келли не смогли бы остановить его так внезапно.
Он вопросительно прищурил глаза:
— Что это?
Она замерла, стараясь не выдать своего волнения, потом выскользнула, и он даже не попытался ей воспрепятствовать.
— Это… это Джард, — пролепетала она.
Он все так же ошеломленно глядел на нее, словно пытался расшифровать какую-то тайнопись, которая на самом деле таковой не является.
— Ребенок, — выдохнула она, соскочила с кровати и торопливо двинулась в детскую.
Джард сбросил с себя одеяльце. Ручки и ножки так и мелькали в воздухе. Широко раскрыв маленький ротик, он требовал внимания.
Келли взяла его на руки.
Дэниел, войдя за ней следом, так и застыл в дверях. Он во все глаза смотрел теперь на малыша.
Келли инстинктивно прижала ребенка к груди, но Дэниел, не обращая на нее внимания, протянул руки к мальчику.
— Дай мне его, Келли! — тоном, не терпящим возражений, проговорил он.
Чтобы не причинить вреда ребенку, она отдала ему сына. Что ж, пусть посмотрит.
Дэниел, не обращая внимания на протестующий крик Джарда и мельтешившие в воздухе ножки, вынес его на свет в коридор. У Келли ноги подкосились от страха, пока он тщательно осматривал младенца. Вот Камерон перевел взгляд с раскрасневшегося от гнева личика на крошечные ножки, а затем, пристроив ребенка у себя на руке, потрогал густые, черные как смоль волосики. Ярко-синие глаза Дэниела как в зеркале отразились в синих глазках мальчика.
— Это мой ребенок! — воскликнул Камерон охрипшим от волнения голосом.
Затем повернулся и вышел из комнаты.
С ее ребенком. Его ребенком. Их ребенком!
Она осталась стоять в полной растерянности. Нельзя позволить ему уйти! Джард — всего лишь грудной младенец, Дэниел не умеет с ним обращаться. Какая жестокость!
А Камерон уже спускался вниз по лестнице.
— Дэниел! — У нее наконец прорезался голос. Откуда только силы взялись: бросилась за ним следом и остановила его у самого выхода. — Что ты делаешь? Немедленно отдай его мне! Он плачет, потому что хочет есть. Дэниел, прошу тебя! Ты соображаешь, что делаешь?
— Это мой сын!
Келли не знала, что и предпринять, она совсем перепугалась.
— Откуда тебе знать…
— Еще бы мне не знать! А ты будешь дурой, если станешь отрицать, — спокойно отозвался он.
— Дэниел, верни мне ребенка!
— Его место в Камерон-холле, — твердо произнес мужчина.
Келли от удивления даже рот раскрыла.
— Но ему едва исполнилось два месяца! Ты не умеешь заботиться о нем, Дэниел! — Из глаз Келли покатились слезы. — Он плачет от голода, верни его, пожалуйста!
Несмотря на жуткий крик младенца. Камерон лишь улыбнулся в ответ.
— Ты ведь даже не собиралась сообщать мне о нем!
Девушка покачала головой.
— Нет, собиралась, — пробормотала она сквозь слезы.
— Когда же, позволь узнать? — заорал он что было мочи.
— Ты слова не дал мне вымолвить. Явился сюда со своими обвинениями…
— Ты знала, что я вернусь! Или, может быть, рассчитывала, что я сгнию в лагере для военнопленных?
— Черт побери, Дэниел, я не позволю тебе отобрать моего сына!
— Моего сына.