Тем более что из кратких расспросов выяснилось, что лорд и леди Данвилл вращаются в тех же кругах, что и маркиз Хэмптон, отсутствующий владелец имения по соседству с Гленброхом. Если она сможет до него добраться, то, возможно, выяснит, что за судьба уготована его шотландскому поместью. Может быть, ей даже удастся убедить его, что огораживание – это зло. На самый крайний случай она сможет использовать свое пребывание в Лондоне для того, чтобы рассказать о жестокостях, хладнокровно и безжалостно чинимых в ее краях далеко на севере. Решено, она останется в Лондоне хотя бы до осени. У нее нет другого выхода.
– Дай-ка мне еще раз на тебя взглянуть, Маргарет. – Ее брат отошел назад, все еще сжимая ее руки. – Ущипните меня, если я сплю!
– Это не сон, уверяю. Но ты должен звать меня Бренной.
– Бренна? Вот как тебя называли эти люди, – сказал он с таким отвращением в голосе, что она вздрогнула.
– Бренна Маргарет Элизабет Маклахлан. И «эти люди» были мне родителями, милорд.
– Хью. Ты должна звать меня Хью. Бренна кивнула:
– Значит, Хью.
– Но они тебе не родители, – продолжал он. – Ты ведь уже поняла, правда? Мистер Уэмбли представил доказательства. Неужели ты сможешь отрицать это теперь, стоя рядом со мной?
Бренна вздохнула и покачала головой. Нет, отрицать не имело смысла. Прозрение оказалось ужасным и мучительным, но сопротивляться перед лицом столь ошеломляющего доказательства было бесполезно.
– Да, я признаю правду, но мне очень нелегко. Мои родители... люди, что меня вырастили... они очень любили меня, как и я их. Они были самыми лучшими родителями и... – Она запнулась, охваченная волнением. – Я не позволю о них плохо отзываться.
– Но они тебя украли! Забрали из дома, из семьи. – Хью взъерошил волосы. – Тебя вырастили в диком краю, вдали от приличного общества...
– Они всем сердцем любили меня, дали мне образование, какое получает не каждый мужчина, и воспитывали меня так, чтобы в один прекрасный день я стала достойной леди Гленброх. Немногие английские девушки могут похвастать таким воспитанием.
Она вздернула подбородок, глядя на брата с вызовом. Ее руки перебирали складки тонкого прогулочного платья, в то время как сердце тосковало по привычным шерстяным юбкам. «Это не мое», – думала она.
– Тебе двадцать шесть лет, а ты все еще не замужем. Родители нашли тебя в старом бедном домишке, чуть ли не в лохмотьях.
– В лохмотьях? – Бренна сердито сжала кулаки. – Я носила более прочную и удобную одежду, чем эта. Только и всего! – Она обвела рукой силуэт легкомысленного, украшенного лентами наряда, который заставила ее надеть леди Данвилл. – И спасибо папе, который не хотел, чтобы я торопилась в выборе подходящего мужа. Он боялся, что я приму предложение первого попавшегося искателя легких денег, что попадется мне на пути. Кроме того, он просил кругленькую сумму в качестве выкупа...
– Выкупа?
– Англичане в таких случаях говорят о приданом. По шотландским обычаям деньги платит жених, чтобы возместить семье невесты потерю дочери. Старый бедный домишко, как ты его презрительно назвал, – на самом деле лакомый кусочек. Согласно папиному завещанию я его единственная наследница.
– Да ладно тебе, Маргарет. Бренна, – поправил себя Хью. – Мы обязательно должны ссориться? Я просто хочу получше узнать сестру, с которой меня разлучили на долгие годы. Хватит об этом. Ты позволишь мне сопровождать тебя сегодня на званый вечер к леди Брэндон?
– А у меня есть выбор? Глядя на твою матушку, я бы не сказала, что могу выбирать.
– Она также и твоя матушка, – сказал Хью надменно.
Сможет ли она когда-нибудь это почувствовать? Потерять мать, а потом найти другую за столь короткое время... По щекам Бренны потекли слезы. Она приказала себе успокоиться.