Лучше сохранить память о нем чистой и незамутненной.
Однако теперь в ней проснулись любопытство и жажда получше узнать его идеи. Он не был полоумным! Некоторые из его теорий были необычны, но пятьсот лет назад теория, утверждающая, что земля круглая, тоже считалась безумной. Отец провел бессчетное множество часов, корпя над картами, схемами и дневниками, выискивая доводы в пользу своих теорий. А в полевой работе ему не было равных; он так много мог рассказать о прошлом всего по нескольким обломкам, дошедшим до наших дней.
Она пожалела, что не может сию же минуту открыть эти ящики. Отец всегда поддерживал ее, а сейчас ей так нужна была поддержка. Он умер, но эти старые записи были частью его жизни, его души и могли рассказать о нем куда больше, чем оставшиеся у нее сувениры и фотографии.
Минуту она колебалась. Сегодня был самый черный день в ее жизни, самый печальный и самый злой. Хуже был только тот, когда ей сообщили о смерти профессора. Она была человеком независимым, но даже самым независимым людям иногда бывает нужно утешение, и сейчас был именно такой момент. Ей хотелось почувствовать себя ближе к отцу, освежить свои воспоминания о нем.
Решившись, она быстро вошла в комнату и нашла в записной книжке телефон Рика, криво усмехнувшись при мысли о том, как характерно для их отношений, что она не знает его наизусть. В сущности, в их отношениях не было ничего родственного, никакого тепла. Он пару раз занимал у нее деньги, она виделась с ним примерно раз в год, и обоим этого хватало.
Она ждала целую минуту, прежде чем положить трубку. Зная Рика, она понимала, что, возможно, ей понадобится не один день, чтобы связаться с ним. Поэтому она обуздала свое нетерпение и переоделась в спортивную одежду. Хорошая зарядка всегда снимает напряжение, и, кроме того, она любила быть в форме. Три раза в неделю она посещала спортивный зал плюс бег трусцой. Это позволяло ей не раскисать.
Однако, вернувшись домой, она сразу же взялась за телефон и ткнула кнопку повтора номера. К ее удивлению, после первого же звонка раздался щелчок поднятой трубки, и резкий голос рявкнул ей в ухо: «Да?»
— Рик, это Джиллиан. Ты будешь сегодня вечером дома?
— А в чем дело? — Теперь голос звучал настороженно и подозрительно.
— Я хочу просмотреть ящики со старыми отцовскими бумагами.
— Зачем?
— Просто посмотрю. Ты ведь знаешь, мы так этого и не сделали. Мы не знаем, что в них.
— Какое это имеет значение теперь?
— Думаю, что никакого. Мне просто любопытно. — Повинуясь инстинкту, она не стала говорить Рику, как ее обидели и как ей нужно почувствовать рядом с собою отца.
— У меня нет времени сидеть и смотреть, как ты совершаешь путешествие в прошлое, — ответил он, сразу же давая понять, что не позволит ей забрать эти ящики к себе домой. Рик никогда не уступит чего-то, что, по его разумению, дает ему хоть какое-то преимущество перед ней.
— Ладно, — сказала она, — забудь. Мне это просто взбрело в голову. Пока.
— Подожди, — заторопился он. Она буквально видела, как он раздумывает и как у него в голове зарождается мысль. — Ну… я полагаю, что ты можешь подъехать. И, ну, как ты считаешь, не могла бы ты подбросить мне немного наличных? У меня некоторый прорыв…
— Право, не знаю, — ответила она, чтобы он не решил, что она слишком легко согласилась, и не передумал. — А сколько тебе надо?
— Немного. Может, сотню.
— Сотню?!
— Ладно, ладно, ну, пятьдесят.
— Не знаю, — повторила она. — Я посмотрю, сколько у меня есть.
— Так ты приедешь?
— Приеду, если ты не собираешься уходить.
— Не уйду. — Он бросил трубку так, что у нее зазвенело в ухе.
Джиллиан, пожав плечами, повесила трубку. Каждый разговор с Риком кончался одинаково.