Плата за красоту - Робертс Нора

ЧАСТЬ I

ОТЧИЙ ДОМ

Глава 1

Сырой холодный ветер пронизывал до костей. В начале недели выпал снег, и по обе стороны шоссе громоздились снежные завалы. Небо было синим, без единого облачка. Темные деревья тянули вверх черные голые ветви, словно грозили небу поднятыми в возмущении руками, к узловатым стволам клонилась бурая, мертвая трава.

Так в штате Мэн выглядит месяц март.

Миранда включила печку на полную мощность, вставила в плейер диск с «Богемой» и понеслась вперед на волнах волшебной музыки Пуччини.

Домой! После десятидневного лекционного тура, после утомительных переездов из гостиницы в университетский кампус, оттуда в аэропорт, а оттуда снова в гостиницу Миранда поняла, что очень соскучилась по дому.

Честно говоря, она терпеть не могла читать лекции. Один вид людей, жадно впитывавших каждое ее слово, вызывал у нее панику. Но работа есть работа, а нервозность и застенчивость – твоя личная проблема.

Ведь она не кто-нибудь, а доктор Миранда Джонс, из тех самых Джонсов, что живут в Джонс-Пойнте. Попробовала бы она только об этом забыть…

Город некогда был основан самым первым из Джонсов – Чарльзом Джонсом, прибывшим покорять Новый Свет. Миранда хорошо знала, что ожидает род Джонсов от своих отпрысков: сохранять положение самого влиятельного семейства в городе, способствовать развитию общества, а главное, достойно вести себя – так, как и полагается Джонсам из Джонс-Пойнта, штат Мэн.

Довольная тем, что аэропорт остался позади, Миранда поддала газу и вскоре свернула на дорогу, тянувшуюся вдоль побережья. Быстрая езда – одна из маленьких радостей жизни. Миранда вообще обожала скорость, ей нравилось перемещаться во времени и пространстве с максимальной скоростью. Хотя любые перемещения такой женщины не могли остаться незамеченными: нечасто встретишь столь импозантную особу шести футов ростом да при этом еще с волосами цвета пожарного автомобиля. Как бы незаметно ни старалась держаться Миранда в обществе, со стороны казалось, что именно она – самая главная.

Если же Миранда неслась по шоссе со скоростью и непреклонностью баллистической ракеты, путь впереди расчищался, словно по мановению волшебной палочки.

Голос у нее тоже был особенный. Один ее поклонник сравнил ее голос со звуком напильника, обернутого в бархат. С бременем наследственности Миранда справлялась так, как считала нужным, – всегда и во всем была четкой, деловитой и немножко чопорной.

Это сочетание работало безотказно.

Фигуру она, должно быть, унаследовала от какого-нибудь кельтского воина, своего далекого предка. Но лицо было чисто новоанглийским: узкое, бесстрастное, с длинным прямым носом, заостренным подбородком и точеными, словно высеченными изо льда, скулами. Крупный неулыбчивый рот; глаза синевой могли бы соперничать с июльским небом, однако солнце проглядывало в них нечасто.

Но сейчас, несясь на бешеной скорости вдоль присыпанных снегом скал, Миранда блаженствовала, и лицо ее было озарено улыбкой. По другую сторону шоссе сумрачно поблескивало серо-стальное море. Миранда любила море – переменчивость его нрава, магическую способность то будоражить, то успокаивать душу. Дорога петляла, повторяя линию берега, и Миранда слышала, как волны с размаху бьются о камень, а потом оттягиваются назад, словно занесенный для удара кулак.

Тусклое солнце искрилось на снежном насте, порывы ветра взметали снежинки над асфальтом. Склоненные деревья были похожи на скрюченных стариков – это постарались штормы и ураганы. Когда Миранда была маленькой и любила фантазировать, ей казалось, что деревья не просто скрипят, а жалуются друг другу на своеволие ветра.

Фантазировать Миранда давно разучилась, но по-прежнему любила смотреть на кривые крепкие стволы, только теперь они напоминали ей уже не стариков, а закаленных в сражениях солдат.

Полоса меж скалами и морем сузилась, дорога пошла вверх. Холодное неугомонное море вгрызалось в сушу, словно никак не могло утолить ненасытный голод. Мыс воткнулся в океан ревматическим пальцем, увенчанный старым викторианским домом, который был далеко виден и с моря, и с берега. Ниже дома, у самой кромки воды, белела башня маяка.

В детстве этот дом казался Миранде воплощением уюта и радости благодаря женщине, жившей в нем. Амелия Джонс отвергала семейные традиции и жила так, как хотела; говорила, что вздумается, и всегда, всегда в ее любящем сердце находилось место для ее двух внуков.