Не такой уж он простой, каким показался вначале. Немало узнала она за сегодняшний вечер. «Пожалуй, больше, чем достаточно», — решила Тэсс и опустила ногу на тротуар.
— Ну что ж, спасибо за угощение, детектив. Бен уже вышел и поддержал ее под локоть.
— А что, зонтика у вас нет?
Роясь в сумочке в поисках ключей, она слегка улыбнулась ему.
— Не имею привычки брать с собой зонт, когда идет дождь.
Засунув руки в карманы, Бен пошел за ней. Он не мог назвать причину, но ему не хотелось, чтобы она вот так просто ушла.
— Интересно, что может извлечь из всего этого специалист по человеческим мозгам?
— А где вы видите такого специалиста? Спокойной ночи, Бек.
Ему было ясно, что она вовсе не зануда-профессорша, за какую он ее принял поначалу. Тэсс уже сидела в своей машине, а Бен все еще держал дверцу открытой.
— Тэсс, один из моих приятелей работает в Кеннеди-центре. Завтра там дают пьесу Ноэла Каварда. У меня есть билеты на спектакль. Не хотите ли?..
Она уже готова была вежливо, под каким-нибудь предлогом отказаться, поскольку, подумала она, «лед и пламень» так же, как «дело и развлечения», несовместимы.
— Хочу, — неожиданно для себя согласилась Тэсс.
Не зная, как прореагировать на ее согласие — радоваться или огорчаться, он просто кивнул.
— Я заеду за вами в семь.
Он захлопнул дверцу. Она немедленно опустила окно.
— Вы не хотите узнать мой адрес?
Бен лукаво подмигнул, что ей явно не понравилось.
— Я же детектив… — Он зашагал к своей машине, а Тэсс в это же время едва сдерживала смех.
К десяти дождь прекратился, небо просветлело. Поглощенная составлением портрета преступника, Тэсс не заметила, как на небе появилась луна. Заскочить по пути в китайский ресторанчик она забыла, а ужин, состоящий из сандвича с ростбифом, остался недоеденным.
Странно. Она еще раз перечитала отчеты. Странно и страшно… По какому принципу он выбирает свои жертвы? Все блондинки, всем под тридцать, все недотягивают до среднего телосложения. Кого же они символизируют в его глазах и почему?
Он выслеживает их, преследует? Или действует наугад? Может, одинаковый цвет волос и телосложение — просто совпадение? Может быть, любая женщина, оказавшись ночью на улице в одиночестве, может окончить свою жизнь таким «спасением»?
Нет. Тут налицо система, это точно. Жертвы он выбирает по внешнему виду, затем прослеживает их маршруты. Три убийства — и ни одной промашки. Он, несомненно, психически болен, но в методичности ему не откажешь.
Блондинки под тридцать, миниатюрные… Она поймала себя на том, что всматривается в собственное неясное отражение в окне. Уж не о ней ли все это?
От стука в дверь она вздрогнула и тут же выругалась, обозвав себя дурой.
С тех пор как принялась за работу, она впервые посмотрела на часы. Оказывается, проработала три часа. Еще пару часов, и, возможно, ей будет что сказать капитану Харрису. Кто бы он ни был, но его нужно скорее задержать.
Сняв очки, она пошла открывать.
— Дедушка! — обрадовалась она, и раздражение мигом улетучилось. Она встала на цыпочки и с удовольствием — он сам учил ее все делать с удовольствием — поцеловала деда. У него была осанка полководца, от него пахло мятной жвачкой, мужским одеколоном. — Что-то ты поздновато.
— Поздновато? — переспросил он громовым голосом. Дед всегда и везде так разговаривал: на кухне, где жарил свежую рыбу, на трибуне стадиона, где болел и за ту и за другую команду, в сенате, где заседал уже двадцать пять лет. — Да ведь сейчас только начало одиннадцатого, а до ночного колпака и теплого молочка мне еще далеко, малышка. Дай-ка мне чего-нибудь выпить.
Он вошел в прихожую и стягивал пальто со своего могучего торса — торса футболиста. «А ведь ему семьдесят два», — подумала Тэсс, глядя на растрепанную гриву седых волос и гладкое лицо. Семьдесят два, а выглядит значительно моложе, бодрее ее нынешнего поклонника. К тому же с ним намного интереснее. Возможно, оттого она и оставалась одинокой, что слишком высокие требования предъявляла мужчинам. Впрочем, это ее вполне устраивало. Она налила ему виски.
Он посмотрел на стол, заваленный бумагами, папками, блокнотами. «Вот она, моя Тэсс, — подумал дед, принимая стакан. — В лепешку разобьется, а дело сделает». Тут же лежал недоеденный сандвич. В этом тоже его Тэсс.
— Ну, — он сделал глоток, — что ты скажешь об этом маньяке, который свалился на нашу голову?