Мирное небо над странами социализма. Но в стане капитализма еще разжигается ненависть к советским людям, отравляют международную атмосферу фашистские недобитки.
О революционной бдительности советских воинов и офицеров, о повседневной боевой готовности солдат армий социалистических стран и рассказывается в предлагаемой читателю новой книге известного военного писателя Н. Камбулова. В нее вошли две повести - "Покушение" и "Сын коменданта" - и семь рассказов, написанных на важную и злободневную тему.
Содержание:
ПОВЕСТИ 1
ПОКУШЕНИЕ 1
СЫН КОМЕНДАНТА 24
РАССКАЗЫ 33
СОЛДАТ ШУМАВЫ 33
КОМИССАР И ПРОНЬКА БАБКИН 36
ПОД СИЛЬНЫМ КРЫЛОМ 38
КРУГОВОЙ ПОИСК 40
УРОК ЖИЗНИ 43
ЧТОБЫ - ВСЯ НАША ЖИЗНЬ… 46
ОБЕЛИСК В РОЩЕ 50
Примечания 52
Беспокойство
ПОВЕСТИ
ПОКУШЕНИЕ
Глава первая
Вид у Венке и на этот раз был суровым. С засученными по локоть рукавами, в расстегнутой сорочке, из-под манишки которой виднелась волосатая грудь, он нервно вертел плеткой и покрикивал:
- Бистро, бистро! Мери, не ленись! - Инструктор физической подготовки всех мальчишек зовет одним именем - Мери. - Пошел, "конь"!
О, этот проклятый "конь"! Вечно он наводил страх на Сергея Шумилова: разбежится, и в этот миг "конь" в его глазах будто вырастает до невероятных размеров…
Все же сегодня преодолел. Мальчишки зааплодировали:
- Брафо! Шумилоф!..
Каждый на своем языке прокричал. Венке, видимо, такая вольность приютников не понравилась. Конечно не понравилась: по правилам "Лесного приюта" на занятиях изъясняются только на английском языке. Венке сейчас пустит в ход свою плетку. Мальчишки притихли, привычно выстроились в один ряд, ожидая наказания. Кованые сапоги Венке по асфальту как клацание затвора: клац, клац, клац. Сигарета в зубах, плетка под мышкой, - значит, пронесло: бить не будет.
- Мери! Вы уже джентльмены! Стыдно нарушать правила. Бистро на конюшню!
Это работа, работа до седьмого пота. Стучат о землю буфера: бух, бух, бух. Головы вниз, спины согнутые - но люди, а какие-то птицы клюют странными носами.
- Шумилоф! Мери, ко мне!
Венке сидел в кормушке, задрав кверху ноги, тянул сигарету.
- Водки хочешь?
Случается и такое: Венке может преподносить воспитанникам сюрпризы.
- Залезай! Мери, бистро!
Из фляги налил в колпачок граммов пятьдесят.
- Пей, пей! На будущее пригодится.
Водка теперь в ходу в приюте, как и спорт.
- Для тебя, Шумилоф, скоро отгремит колокольчик. Стенбек против твоей фамилии уже поставил букву "Р". Соображаешь?
Венке вывалился из кормушки, привинтил колпачок к фляге. Круглая рыжая голова его чуть склонилась.
- Почему ты молчал о брате? Значит, не все рассказал мне о своем прошлом?.. Иди и подумай, что ты еще можешь сообщить.
- Нет у меня брата, есть сестра Анюта.
- Знаю, знаю. Иди… Нет, постой. - Венке приблизился, дохнул запахом водки. - После занятий пойдешь к Стенбеку. И не противоречь! - Он повернулся к ребятам, взмахнул плеткой: - Мери, кончай бистро. На молитву - стройсь! Ну, бистро, бистро!
Сначала умывальная комната, потом пойдут в школьную церквушку и будут молиться за здоровье президента.
Церквушка как шкатулка - тесненькая, стены и потолок окрашены в один цвет - темно-серый, пол из светлых каменных плит, на них лежат согбенные и неподвижные тени молящихся. Проповедь одна и та же - "Боже, храни президента, он дарует нам жизнь". Ритуал длится не более пятнадцати минут.
Венке тут же. Он успел переодеться - сменил полувоенную сорочку и ковбойские брюки на черный костюм, но сапоги те же, с подковками, и, когда Венке переступает, в тиши слышится: клац, клац. Капеллан, сухонький и почти облысевший, вскидывает на него беглый, вкрадчивый взгляд.
Капеллан тянет: "Мир - это скопище насилия и зла… Но есть великая надежда". Надежда, конечно же, это США и их президент. Слушать не интересно, повторяется это каждый день. И мысли у Сергея начинают бунтовать. Бунтуя, они постепенно уносят его в далекое и вечно живущее в нем. Венке уже не Венке. "Сухая груша" капеллан тоже по капеллан…
Синий вечер зашторил окно. Анюта готовит уроки. Хочется дернуть ее за косичку: скучно ему, Сереже, смотреть, как сестренка покусывает губы, то, высунув кончик языка, сидит неподвижно - важно думает. Мама, добрая мама всегда на страже: "Сереженька, не смей! Тише". По взгляду догадывается он о предупреждении матери.
Анюта наконец с шумом кладет учебник в портфель.
- Ура! Анюта, пошли играть…
…С невероятным грохотом открывается дверь. Вошел папа. Что это с ним? Почему он с таким шумом появился? На нем каска, противогаз, гранатная сумка. Стоит прижавшись к двери. Мама в цветастом сарафане зябко повела плечами:
- Коля, что случилось?
- Ничего, просто очередная тревога в отряде.
Мама и папа прошли в кухню. Он, Сережа, за ними. Анюта задержала. Но он услышал: "Это не учения, это война! Береги детей".
И тут грохот, да такой, что посыпались стекла. А папа уже у двери. Потом рванулся к Анюте. Обнял - и к нему, Сереже:
- Слушайся маму!..
Ночь темная, как в погребе, без света. Мама держит за руку, Анюта идет впереди. И вдруг вспышки - громадные столбы огня. Крякает, аж земля качается.
- Анюта!
- Я здесь, мама.
- Дай твою руку, - кинулась мама к Анюте. Тугая горячая волна воздуха сбила с ног и маму и его, Сережу…
Открыл глаза - ни мамы, ни Анюты. Возле стоит в сером пиджаке дяденька. Что-то пролопотал солдатам и наклонился, ощупал руки, ноги, раздвинул веки.
- Корош.
Поднял и в машину посадил…
Венке, не дожидаясь окончания проповеди, зацокал к выходу, спугнул воспоминания. Капеллан протянул:
- А-а-минь.
К Стенбеку идти не хотелось: шеф приюта вновь будет испытывать его память. "Шумилов, садитесь. Рассказывайте, господин Шумилов, что сегодня заметили необычного в жизни моих подчиненных?" Надоело это все - и физические упражнения, и уроки английского языка, и сам Стенбек с его подчеркнутой вежливостью, с его постоянным обещанием: "Розыск ваших родителей проходит успешно. Немного осталось ждать, скоро мы вас отправим". Действительно, находились счастливчики. Теперь же отправляют чаще, похоже на то, что "Лесной приют" скоро совсем закроют… В приюте всего двенадцать мальчишек, доставленных сюда из разных мест.
Счастливчиков выстраивают на виду у всех. Стенбек тянет напутственную речь. Говорит он с длинными паузами, словно тщательно обдумывая каждое слово. "В этом мире, тревожном и тяжело раненном невиданной доселе войной, мы торжественно обязались спасти человечество от голода, нищеты и разрухи… Дети мои… мы вас спасли от смерти!.. Расскажите же своим родным и близким, как хорошо жилось вам здесь… Мы не требуем компенсации за ваше обучение и воспитание… Одна просьба к вам: не забывайте доброту и щедрость… нашего президента. Чаще вспоминайте его имя в своих семьях, на работе, в учреждениях и на отдыхе. Молитесь за процветание великой страны, под стягом которой вы жили, набирались сил и знаний".
Да, это верно - минуло уже двенадцать лет, как Сергей мытарится по приютам, а в "Лесной" он попал прошлой осенью. "Двенадцать! Теперь и в семье не сразу узнают". Перед тем как отправиться на беседу к Стенбеку, Сергей осмотрелся перед зеркалом. "Ну конечно же, не узнают - вон как вымахал!" - подмигнул своему отражению - высокого роста парню с голубыми глазами и прической на пробор. Прическу определил ему сам Стенбек: "Это чисто по-русски, господин Шумилов. Мы очень уважаем Россию. О, это великий народ!"
Трудно понять этого Стенбека! В беседах с ним, с Сергеем, Стенбек восхищается русскими будто бы искренне, подчеркивает решающую роль Советского Союза в разгроме нацистской Германии. А вот с другими ребятами, слышал, нелестно отзывается о Советском Союзе, говорит, вроде бы русских спасли американцы. Но это лишь слухи, пока же Стенбек относится к нему вполне терпимо, только чаще других вызывает на беседы.
От общежития до офиса метров двести. Дорожка асфальтирована, тянется по лесу - меж старых сосен и елей. Городок расположен в лесу, он занимает обширную территорию и обнесен высокими бетонными плитами, а внутри приплюснутое здание котельной, тоже обнесенное глухой оградой и вечно дымящее…
Контора двухэтажная, с двумя огромными верандами, смотрящими на деревья стеклянными глазищами. Сергей взбежал по каменной лесенке и, открыв двери, привычно направился в кабинет шефа. Его окликнул Венке.
- Одну минуточку, Мери! Вот сюда, - показал он на дверь, ведущую на веранду.