– Хорошо. Как только закончится метель, мы отправимся туда. Ты едешь со мной. И я не оставлю камня на камне от этого монастыря, если только обнаружу, что они приняли её. Леди – моя законная добыча, и я не упущу её. А сейчас найти мне пару крепких свежих девок. Они пожалеют, что родились на свет, уже сегодня.
Метель бушевала три долгих дня и три ночи. И под звуки метели по всему поместью раздавался женский вой и плач. Для удовлетворения кипящей в душе принца ярости двух женщин оказалось недостаточно. Он жестоко изнасиловал и покалечил шестерых. Одна молоденькая девушка, совсем ещё девочка умерла прямо под ним. Но это была мелочь для принца королевской крови.
На четвёртый день с утра засияло солнце. Земля лежала покрытая толстым слоем белого, искрящегося снега. Мир был чист и спокоен. Но неспокойны были люди. Как только был съеден наскоро поданный завтрак, оседлали коней, и большой отряд вооружённых до зубов воинов вырвался из ворот поместья и рысью двинулся на юго-восток, к женскому монастырю.
Монахини были перепуганы насмерть, когда большой вооружённый отряд остановился под их воротами, и грубый голос потребовал настоятельницу.
Бледная, но внешне спокойная мать Ранульфа вышла к воинам и, узнав принца Юсташа, поклонилась ему. Она прямо и честно ответила на все его вопросы. Да, действительно, ещё перед тем, как началась метель, в ворота монастыря постучала усталая путница на замученном муле. Она попросила приюта. Мать-настоятельница велела ей откровенно признаться, от кого она хочет скрыться. Услышав ответ, она даже не пустила женщину передохнуть и погреться, несмотря на начинающуюся непогоду. Она прекрасно понимает, что воля принца – закон для всех, и никогда не позволит себе выступить против его желания. Пожилая монахиня поклялась на кресте и позволила, если надо, обыскать обитель. Принц был не из доверчивых, и монастырь обыскали. Никаких следов пребывания здесь разыскиваемой им леди не обнаружилось. И люди принца покинули святое место, прихватив в собой молоденькую послушницу. Её тело нашли на другой день недалеко от монастыря, и смотреть на него без слёз было невозможно.
А отряд принца направился на запад, во владения рыцаря Оуэна де Плешара. Там они узнали совершенно неожиданные новости. Оказывается ещё за полгода до разворачивающихся событий рыцарь погиб в схватке между двумя лордами, выступая на стороне своего сюзерена лорда Херефорда. Он был с честью предан земле, а поместье его, оставшееся без хозяина, король Стефан передал другому рыцарю, не желая оставлять без присмотра пограничное владение. Новоявленный хозяин клял всё на свете, когда понял, какой дар ему достался. Проклятые валлийцы не дают ему ни дня покоя, и он подумывает о том, чтобы просить короля Стефана освободить его от этой милости. О дочери почившего рыцаря он ничего не знает.
После такой неудачи принц отпустил Холта де Варуна домой, а сам, расположившись в доме новоявленного землевладельца, принялся думать, в каком направлении продолжить свои поиски. Отказываться от задуманного он не собирался, это было не в его правилах. Конечно, леди могла спрятаться у своих родственников в Уэльсе, но что-то подсказывало ему, что она этого не сделала. Скорей всего она скрывается где-то неподалёку, возможно даже в пределах Херефордшира. Его охотничий инстинкт вёл его обратно в Англию. Принц привык доверять своим инстинктам, и повернул коней на восток.
Вернувшись в Хил-Хаус, Холт де Варун нашёл своё поместье в слезах и печали. Люди оплакивали малышку Мэрин, истерзанное тело которой предали земле. Остальные женщины ещё не пришли в себя полностью и, похоже, кое-кто из них останется калекой. Это не взволновало молодого хозяина, он больше радовался тому, что завёл дружбу с самим принцем Блуаским, будущим королём Англии. Потеря двух солдат тоже не слишком его огорчила. Он посчитал, что это мелочь на фоне более приятных событий. Сам принц Юсташ предложил ему разделить с ним одну женщину. Интересно, как это, каковы ощущения? Наверное, потрясающе приятные. Надо будет попробовать. Возбудившись от этих мыслей, он пошёл искать себе женщину.
Когда удовлетворённый и сытый молодой хозяин сидел с кубком эля в зале, ему пришли в голову более тревожные мысли. Куда всё-таки делась эта сучка, его мачеха? Очень хотелось найти её и научить покорности на всю оставшуюся жизнь. Правда, на охоту за ней вышел сам принц, и становиться у него на пути было глупо. Что ж, надо подождать развития событий.
Примерно через неделю, когда люди во владениях де Варуна понемногу успокоились, в ворота Хил-Хауса постучал замёрзший одинокий путник. Он сказался бродячим менестрелем и, правда, услаждал слух обитателей поместья своим приятным голосом весь вечер. Ему позволили остаться на пару дней, чтобы восстановить силы для дальнейшего пути. А на вторую ночь его пребывания в Хил-Хаусе в самый глухой предутренний час ворота поместья неслышно распахнулись, и внутрь ворвался большой отряд всадников. Всех солдат перебили быстро и бесшумно. Потом во двор выволокли плохо понимающего спросонья Холта де Варуна, прибили его за руки гвоздями к стене сарая, отрезали ему мужское достоинство и после этого забили насмерть. Всех слуг быстро удалили из дома и подожгли его. И пока занималось зарево пожара, всадники так же организовано и бесшумно покинули поместье. Они ничего не взяли из него, только увели красивого мощного коня по имени Гром. С ними вместе исчез и бродячий менестрель.
После этих событий округа затрепетала. Никто не сомневался, что это злодеяние – дело рук валлийцев. Но никогда прежде они не заходили столь глубоко в английские владения. Это было страшно. Правда, умные люди говорили, что происшедшее совсем не похоже на обычный набег, а по всем признакам напоминает акт мести.
Зато состарившийся, но всё ещё бодрый Мэрил ап Томас был доволен и горд своими сыновьями и внуками. Они славно отомстили подлому английскому псу за поруганную честь Валы и убитую им малышку Уну.
Глава 3
Выехав за пределы поместья, три всадницы остановились за поворотом дороги. Огла взяла под уздцы мула хозяйки и придержала его:
– Послушай, ягнёночек мой, дальше вы с Истой поедете вдвоём. И не спорь со мной. Я слишком стара для столь долгого пути, который, я чувствую, предстоит тебе. Я буду вам только обузой. Но я сделаю доброе дело, когда извещу обо всём происшедшем здесь твоего отца и твоего деда.
Слёзы навернулись на глаза Валы, но она понимала, что старая няня права. Ей не справиться с трудным и опасным путешествием в неизвестность. Впервые в жизни им предстояло расстаться. Вала помнила свою няню с той первой минуты, когда стала осознавать себя. Няня была частью её жизни, неотделимой частью. И вот теперь эту связь приходилось рвать. У неё столько потерь за последнее время!
Беглянки обнялись и расцеловались. Огла всегда была сильной женщиной. Она не позволила прощанию затянуться, тем более что у них на счету была каждая минута. Метель надвигалась. Старая женщина чувствовала это и поспешила расстаться со своей воспитанницей, хотя сердце рвалось от боли.
Последние слова прощания, и всадницы разъехались. Две из них двинулись на юго-восток, третья повернула своего мула на запад.
Дорога до монастыря оказалась нелёгкой. В темноте безлунной ночи трудно было рассмотреть ориентиры, о которых говорил Симон. Разум оказался бессилен, сработало какое-то внутреннее чутьё, которое вело их правильным путём. Когда женщины достигли подножья холма над рекой Уай, начался снегопад, быстро превратившийся в метель. Подъём на вершину холма, где стояла обитель, стал самым тяжёлым отрезком пути. Но женщины надеялись на тепло и отдых за стенами монастыря и пробивались к цели из последних сил.
Когда они постучали в ворота обители, привратница, услышавшая женские голоса, была удивлена сверх меры. Монахини уже служили раннюю утреннюю мессу, и путницам надо было подождать. Их пустили за ворота обители, но и только. Привратница не могла сама принять решения. В эти смутные времена опасности ждали с любой стороны. Часа полтора, замёрзшие и усталые до предела женщины, едва держащиеся на ногах, стояли, прижавшись к своим утомлённым мулам и пытаясь взять хоть капельку тепла от их тел.
Наконец появилась настоятельница в сопровождении двух пожилых монахинь. Мать Ранульфа была крепкой женщиной преклонных лет, но ещё не достигла старости. Её строгое лицо с правильными чертами обрамлял белоснежный апостольник, на груди виднелся большой серебряный крест.
– Кто ты, дочь моя, и что ищешь в нашей тихой обители? – спросила она, напряжённо вглядываясь в лицо молодой женщины, за спиной которой стояла служанка, готовая в любой момент подхватить госпожу, защитить её.
Это понравилось матери-настоятельнице, она любила верных людей и умела ценить преданность.
– Меня зовут Вала, матушка, – ясным голосом ответила путница. – Я дочь Оуэна де Плешара, владельца Истейта, рыцаря лорда Херефорда и вдова рыцаря Филиппа де Варуна, хозяина Хил-Хауса, погибшего две недели назад. Я ищу защиты от сына моего погибшего супруга Холта де Варуна и принца Юсташа, преследующих меня непристойными домогательствами.
Лицо настоятельницы потемнело, когда она услышала имя королевского сына. Она нахмурилась и отвела глаза:
– Прости, дочь моя, но в таких обстоятельствах я ничем не могу помочь тебе. Пойми, я не могу ставить под угрозу благополучие вверенной мне обители. А она будет поругана и возможно разрушена, если принц узнает, что я приняла тебя под защиту. Прости.
Вала беспомощно опёрлась на руки служанке. Слёзы выступили у неё на глазах.
– Что же мне делать, матушка? Куда идти в такую метель?
– Веруй в Господа, дочь моя, и он придёт тебе на помощь.
Теперь она смотрела прямо в глаза просительницы и добавила очень тихо, но твёрдо, даже с нажимом: