Глава 2
На следующий день Петр Петрович читал истории болезни пациентов у себя в кабинете. Это была светлая комната с высоким потолком и огромными окнами, в углу которой стоял добротный стол из сосны и мягкое кресло, обитое потертой кожей. Простенький шкаф у окна с многочисленными папками бумаг и медицинских энциклопедий дополнял картину.
В дверь тихонько постучали. На приглашение войти в кабинет заглянул худенький паренек со светлыми волосами и лицом, усеянным многочисленными веснушками.
– А, это ты, Митрий. Входи, входи. Давно тебя жду. Ну, принес справку?
Парнишка подошел к столу и протянул доктору листок бумаги.
– Как вы велели. Прибежал в госпиталь к доктору Морозову, и как только получил справку, сразу назад.
– Хорошо, – доктор внимательно изучил содержание документа, – судя по всему, все многим лучше, чем следовало ожидать.
Ночью привезли рабочего с визовского завода с рвотой и высокой температурой. У Петра было подозрение на острую инфекцию, однако, если верить справке, пациент просто отравился жареными грибами, что съел дома.
Петр удовлетворенно сложил листок в тоненькую папочку и деловито сложил руки в замок.
– Митрий, у меня для тебя новое поручение. Ты должен сходить на Главный Проспект в Аптеку и купить лекарства по списку, который я тебе сейчас напишу. Это для моего подопечного, что живет на Пушкинской улице.
Доктор взял из нижнего ящика стола маленький желтый листочек и стал заполнять его ровным размашистым почерком.
– Купи и отвези по указанному адресу.
Паренек, переминаясь с ноги на ногу, громко шмыгнул носом.
– Что с тобой? – доктор внимательно посмотрел на Митрия.
– Ничего, просто устал немного.
– Ну, ничего, ничего. Выполнишь поручение и можешь быть свободен до самого вечера. А после почитаешь труды Сократа.
Петр протянул ему заполненный листок и кожаный мешочек с монетами. Митрий убрал мешочек в карман и направился к двери.
Десять лет назад Петр случайно заметил мальчика на Торговой площади. У того были взъерошенные волосы, в которых кишмя кишели вши, перепачканная мордашка, изодранные штаны и босые ноги. Ребенок был сильно истощен.
В поисках еды он блуждал в узких рядах рынка. Заглядывал за прилавки, где стояли мешки и ящики. Оглядывал торговые палатки и столы. Иногда громко просил милостыню у покупателей, но те только отмахивались от надоедливого попрошайки.
Полная продавщица в чепце и фартуке вынула из прилавка таз с отходами и плеснула содержимое на мальчугана.
– Кыш! Отребье.
Мальчик едва успел отскочить, но босой ногой наступил на башмак одной из покупательниц. Та заверещала и замахнулась на мальчика огромной корзиной. Ребенок чудом увернулся от удара и бросился бежать.
Петру стало жаль маленького беспризорника. Опираясь на трость, он уверенно последовал за мальчуганом в проулок.
Ребенок сидел на лестнице дома и тихонько плакал. Петр Петрович медленно приблизился и сложил руки на трость. Чтобы привлечь внимание ребенка, мужчина откашлялся.
Мальчишка поднял голову и испугано посмотрел на незнакомца. Он хотел уже бежать, но добродушное лицо и мягкая улыбка благородного мужчины не дали ему этого сделать. Незнакомец просто стоял и смотрел ему в глаза.
– Давно околачиваешься на городских улицах?
Мальчик молчал. Ему было страшно и в то же время любопытно. Доктор продолжил:
– Сколько тебе лет?
– Шесть.
– Хорошо, – Петр удовлетворенно улыбнулся, – для шестилетнего ты неплохо бегаешь.
Ребенок продолжал на него смотреть во все глаза.
– У тебя есть родители?
– Да, родители, еще четыре брата и три сестры.
Ребенок говорил внятно и четко.
– Далеко живут?
– Нет, здесь рядом.
Что-то было в этом мальчике такое, что задевало глубоко внутри. Что-то совершено особенное.
– Проводи меня к ним, я должен с ними кое-что обсудить.
Мальчик встал и вытер нос тыльной стороной ладони.
– Вы, наверное, хотите им на меня пожаловаться? Если так, то это совершенно напрасно, я ничего такого не сделал.
– Нет, нет, нет, – Петр продолжил серьезным тоном. – У меня к ним другой разговор.
Мальчик нерешительно почесал затылок, но все-таки сделал несколько шагов в сторону рынка.
– Отец все время пропадает с дружками на Хлебной площади. Мать должна быть дома. Обещайте, что не станете на меня жаловаться, а то мне несдобровать.
Петр пообещал, и мальчик направился вперед, показывая дорогу. Вместе они обошли рыночную площадь и свернули на Симановскую улицу.
Пока шли, мужчина смотрел на тоненькую фигурку мальчишки и думал о том, что должен сказать его матери. Должно быть, она будет совсем рада его предложению.
Мальчик свернул к двухэтажному дому и остановился перед лестницей черного хода.
– Нам наверх, – и двинулся по ступенькам, не оглядываясь на спутника.
– Твои родители снимают комнату?
– Нет, нас приютил двоюродный брат отца. Он управляющий этого дома.
Наверху из-за тоненькой двери послышался детский плач. Очевидно, дома кто-то был. Петр остановился у двери и посмотрел на мальчика. Он заметно нервничал, хотя и старался не подать вида.
Тоненькая рука толкнула дверь вперед, и та с громким скрипом отворилась. Внутри было темно, пахло затхлостью и грязным бельем.
– Мам, я дома, – однако вовнутрь он так и не решился войти.
В глубине квартиры послышались торопливые шаги. Что-то со звоном упало на пол, снова заплакал ребенок и послышался женский голос:
– Ну сколько раз было сказано, не трогай со стены таз, прибьет ведь! Митрий, зараза, ты где?
– Я здесь, мам, – отозвался мальчишка, продолжая стоять на месте, – выйди на улицу.
– Я что тебе, сопливая девчонка бегать туда-сюда? Вот как уши-то сейчас надергаю, враз поумнеешь.
Наконец из квартиры, на ходу вытирая руки о фартук, вышла костлявая особа с выцветавшими голубыми глазами, растрепанными волосами и раскрасневшимся лицом. Женщина была уставшей, если не сказать измотанной.
Мать сначала кинулась к Митрию, но в последний момент заметила незнакомца, который с большим интересом наблюдал за ней, и вдруг остановилась:
– Вы к кому?
– Разрешите представиться: Петр Петрович Шепелев. Доктор.
И он приподнял свою шляпу в знак приветствия. Женщина кокетливо отступила назад, при этом поправляя растрепанные волосы.
Между тем Петр продолжил:
– Я пришел именно к вам, с важным делом. У вас найдется минутка, чтобы выслушать?
– Да, конечно, – и она повернулась к мальчугану. – Митрий, пошел в дом!
Мальчик быстро прошмыгнул внутрь. Мужчина продолжил:
– Ваш ребенок очень способный. Вы думаете отдавать его учиться?
– Ну это навряд ли. У меня много детей, и мы живем впроголодь. Денег на еду-то не хватает, что уж об остальном говорить. Не до образования нам, без него проживем.
– Я так и понял. Мальчик ваш очень истощен и нуждается в хорошем питании. У меня к вам предложение.
– Слушаю.
– У меня много работы и мне нужен помощник. Посыльный. Человек, способный доставлять пакеты, выполнять мелкие поручения и, главное, делать это быстро. Ваш мальчик мне подходит.
– Митрий? – женщина усмехнулась. – Да, что и говорить, бегает он быстрее любого бегуна.
– Так вот, – доктор не обратил на ее комментарий ни малейшего внимания, – я хочу нанять его в свои помощники. Буду платить восемь гривен. Что скажете?
Женщина глубоко задумалась. Предложение было весьма заманчивым, если не сказать больше. В следующий миг она прикрыла дверь в квартиру и почти шепотом ответила:
– У меня восемь детей. Каждого надо кормить. Мой муж трудится и денно и нощно носильщиком, получая по пятнадцать копеек в день, но этого нам все равно не хватает.
Петр не понимал, к чему она клонит, а потому молчал. Женщина продолжила:
– У меня к вам встречное предложение.
– Слушаю.
Ее глаза заблестели:
– Десять рублей – и Митрий ваш.
Петр Петрович нахмурил брови. Такой поворот дела был для него неожиданным. Он просто был к нему не готов, хотя виду не подал.
– Вы продаете мне мальчика, – это прозвучало скорей как утверждение, нежели вопрос.
– Именно. Ну так как?
Мужчина несколько минут молча смотрел на женщину. Многие семьи умирали от голода и нищеты. Чтобы прокормиться, они не гнушались ничем: ни грязной работой, ни проституцией, ни продажей собственных детей. Кто знает, какая жизнь ожидает мальчугана, если оставить его в семье.
Петр вынул из кармана пальто кожаный мешочек. Развязал тесемки и отсчитал ровно десять монет.
– Надеюсь, я больше о вас и вашей семье никогда не услышу, – произнес он холодно.
– Можете не сомневаться, – кивнула она, сжимая монеты в руках.
Не говоря больше ни слова, женщина развернулась и распахнула дверь квартиры.
– Митрий, иди сюда, негодник!
Именно так Петр Петрович познакомился с мальчиком, который впоследствии стал жить у него. Мужчина сам с ним занимался арифметикой и грамматикой. Учил читать и не только. Он привил ему любовь к философии и древним трактатам. Порой, сидя в своем любимом кресле, читал мальчику вслух.
Митрий глубоко уважал этого благородного человека, который относился к нему с теплом и добротой.
Аптека находилась напротив церкви св. Екатерины. И хотя служба давно закончилась, у храма толпился народ.