В благодарность за скорое строительство Шиг-Алею и воеводам Иоанн послал золотые и приказ - привести всю горную сторону к присяге. Ну а для надежности, чтобы новым подданным обратный путь к прежним господам был точно отрезан, повелел послать их войною в сторону Казани. Разумеется, пришли они туда не одни, а в сопровождении русских отрядов.
Первый опыт прошел успешно. Пришедшие на Арское поле черемисы и чуваши бились крепко.
Смешались и бросились бежать они, лишь когда казанцы выкатили из города пушки и пищали и дали залп. Особого разгрома все равно не получилось - русские воеводы сумели организовать переправу через Каму, так что потери составили не больше двух сотен.
Сам же Иоанн был занят иным. Заведенная по его указу тысяча избранных лучших людей получила землицу в качестве дач под Москвой, но что такое тысяча - капля в море. А завести еще хотя бы одну - нечем удоволить. Еле-еле наскребли из остатков, чтоб наделить ею трехтысячный стрелецкий отряд. Земли были и в достатке, но… владела ими церковь и монастыри. Взять же у них ее не представлялось возможным. Или имело смысл попытаться?..
Глава 3
ТРЕТЬЯ ПОПЫТКА
- Нестроения - они ведь не только в мирской жизни. Их и в церкви хватает, - заметил как-то старец Артемий за неспешной трапезой у царя. - Ты прокатись как-нибудь по монастырям да загляни в кельи, кои настоятели покаянными именуют, так сразу и поймешь.
- Покаянные? - с недоумением переспросил Иоанн. - Где-то мне доводилось уже это слыхать.
- Немудрено, - хмыкнул Артемий. - Они в каждом монастыре имеются. Как же без узилища обойтись?
- Так это…
- А ты что подумал, государь? Самое что ни на есть узилище. А коль по ним пройдешься, да послушаешь тех, кто в них сидит годами, и все равно не поймешь, тогда в иные кельи загляни - где бояре от соблазнов мирских спасаются.
- А там что?
- Заглянешь - поймешь, - коротко ответил старец, но потом смягчился, пояснил: - Они мыслят, убежали от всего, да и дело с концом, вот и лезут вслед за монахами в кельи. Ан не тут-то было. Соблазнам противостоять - дух надобен, а его у них отродясь не имелось. Какие уж там дни постные. Хоть бы не бражничали - и на том спасибо. Опять же всем прочим какой пример подается? То-то и оно.
- Собор надобно созывать, - помрачнев, заметил Иоанн.
- Ох, хороша белорыбица, - между тем похвалил угощение Артемий, вновь потянувшись к блюду. - Ныне, правда, день Воздвижения - грех ее вкушать.
- Но ты же мне сам сказывал слова Христовы: "Не то грех, что в уста, ибо оно для тела, но то, что из уст", - ободрил его Иоанн. - Вкушай, вкушай, отче.
- Не смею ослушаться царского повеления, - лукаво заметил Артемий, извлекая очередную рыбину из блюда.
- А про то, что мне поведал, ты на бумаге изложи. Да я сам к ней кое-что добавлю. Уж больно много у меня вопросов к святым отцам накопилось.
- Это сколь же мне еще тогда в Чудовской обители проживать? - недовольно осведомился Артемий.
В вопросе не было никакого кокетства. Москва и впрямь тяготила старца. Вызванный Иоанном в столицу, Артемий чуть ли не со слезами на глазах прощался с родными местами и со своей братией. За то время, что он здесь пребывал, царь не раз и не два уже приглашал отца Сильвестра, чтобы тот, если Иоанну удастся договориться с самим старцем, поддержал царя перед митрополитом Макарием всем своим немалым авторитетом.
Сильвестр, пообщавшись, нашел, что Артемий имеет "довольно книжнаго ученья и исполнен добраго нрава и смирения", так что вполне годится на высокий пост в игумена к Троице. Теперь оставалось лишь соблазнить самого старца. Потому Иоанн и вызывал его к себе из Чудовской обители по каждому удобному случаю.
Впрямую разговора он не начинал - опасался резкого и категорического отказа, после которого уже ничего нельзя будет исправить. Между тем пост был весьма удобен, чтобы, оттолкнувшись от него, как с высокой горки, взлететь в епископы любой епархии, а уж оттуда всего один шаг до митрополита всея Руси владыки Артемия, который - тут Иоанн был абсолютно уверен - не станет, в отличие от Макария, препятствовать желанию государя забрать под себя все монастырские и церковные земли с людьми. Более того, иные, как это произошло с тем же архимандритом Симоновского монастыря Зосимой или игуменом Волоцкого монастыря Даниилом , были напрямую избраны в митрополиты, миновав епископский сан. Никогда не владели епархиями и игумены Троицкой обители Симон и Иоасаф , также возглавлявшие русскую православную церковь.
- Помнишь, отче, о чем у нас говоря велась? - решился Иоанн.
- Она о многом велась - всего не упомнишь, - спокойно ответил старец. - Да ты не юли, государь. Дело говори. Никак вовсе возжелал в столице меня оставить?
- А если и так - что скажешь?
- А ведомо ли тебе, что я инако мыслю, нежели столпы церкви?
- А ведомо ли тебе отче, что я вкушал духовный хлеб из дланей некоего старца и ныне тоже инако мыслю? - лукаво прищурился Иоанн.
Артемий усмехнулся.
- Землица монастырская покоя не дает? - проницательно заметил он.
- Чтобы люд ратный удоволить - мне ее много надобно, - вздохнул Иоанн. - А где взять? Свою раздать? Не жалко, отдам. Только не хватит ее. А прочая земля - куда ни обернись - вся за монастырями записана. Налево глянешь - угодья Чудовой обители, направо - Богоявленской, назад обернись - игумен Андрониковского монастыря клюкой грозит, вперед - там старцы из Симонова гневно хмурятся. А уж вотчины дома Живоначальные троицы и преподобного Сергия, Радонежского чудотворца по любой дороге езжай - всюду перед тобой. Вроде бы и не сказать, что так уж много за каждым из них числится, но ведь если бы их два-три, пускай пяток на Москве было, а то свыше трех десятков. Тут тебе, помимо старых, и Новоспасский, что на берегу Москвы-реки, в четырех верстах от Кремля по воле моего деда великого князя Иоанна Васильевича поставлен. Ну, он-то ладно. Его взамен Спасского монастыря поставили. А Воскресенский, что в Белом городе, а Покровский, что в Садех, а Спасский в Чигасах за Яузою, да там же Козмодемьянский на Бражках, а Николаевский на Угреши. Из иных же и вовсе чуть ли не каждый месяц поклоны шлют, да напоминают, что они не просто какие-нибудь там, что им наособицу заботу подавай.
- Это кто ж такие? - поинтересовался Артемий.
- Да разные, - досадливо отмахнулся Иоанн. - Вон, Покровский на Лыщиковой горе взять. Дескать, их мой дед отцу своему завещал. Георгиевский девич в Белом городе, кой тетка моей Анастасии поставила, тоже просит. Новодевичий на Девичьем поле, который мой батюшка по обету поставил, когда ему Смоленск покорился, чуть ли не каждый месяц о себе напоминает. Да еще грозятся - намекают, что коли я их не удоволю, так мне ратных побед вовсе не видать. Дескать, и неудачи мои прошлые только от того, что я про них позабыл. Вечор игумен с Николаевского, что на Драчах в Земляном городе, тоже плакался. Сказывал, что опосля пожара великого так и осталось все в убогости пребывать.
- И куда ж ты меня определить хошь? - бесцеремонно перебил его старец.
- В Троицкую обитель, - Иоанн с некоторой боязнью уставился на своего бывшего наставника - скажет он сейчас "нет", и все, в следующий раз можно будет попытаться заговорить с ним об этом не ранее как годика через три, если не через пять.
- Помнится, я тебе подсобить обещался вместе с Федором Ивановичем, царствие ему небесное, - медленно произнес Артемий. - Ежели бы ты иную какую обитель предложил - сразу бы отказал, но ту, что сам святой Сергий основал… Ладно, поглядим, как ты с собором управишься, а там я тебе скажу свое слово, - крайне неохотно вымолвил он.
От Макария Иоанн ничего особо таить не собирался, да и как утаишь, когда созывать собор - дело не одного месяца. К тому же митрополит, будучи и сам во многом недовольным разного рода беспорядками, вызвался помочь, пообещав подкинуть некоторые вопросы, которые нуждаются в немедленном решении.
- У меня ведь тоже всякого скопилось, государь. То славно, что ты решил старцев церковных вопросить о всяком. Ежели оное из моих уст изречено будет - это одно. Могут попросту рукой махнуть. Тебе же так ответить не осмелятся, - одобрил он, искренне полагая, что речь главным образом пойдет об упорядочении церковного чина и прочих нюансах. - Я ведь давно, еще когда архиепископом был, докладывал твоему батюшке о всех нестроениях. Мыслил, что должон царь промышлять о божественных церквах и честных монастырях, да он как-то… А напоминать лишний разок я не решался, - добавил он виновато.