Содержание:
Предисловие 1
Ю. Нагибин, Н. Соротокина, С. Дружинина - Трое из Навигацкой школы 1
Ю. Нагибин, Н. Соротокина, С. Дружинина
Гардемарины, вперед!
Предисловие
В последнее время среди читателей и зрителей значительно возрос интерес к историческому жанру, что вполне объяснимо. Прошлое - это наши корни, традиции. Кроме того - это настоящий кладезь для приключенческого жанра.
Предлагаемый киносценарий касается далекой страницы истории - трудного начала царствования Елизаветы, дочери Петра I. В задачу авторов вовсе не входил показ политической, экономической, научной и т. д. жизни России того времени. История здесь не более чем фон, на котором развиваются приключения трех друзей - отпрысков обедневших семей - Алеши Корсака, Саши Белова и незаконного княжеского сына Никиты Оленева.
Все они курсанты навигацкой школы, основанной в Москве Петром I. В описываемое время школа давно пришла в упадок, слава русского флота тоже стала делом прошлого, но, видно, сильны были традиции, заложенные петровскими преобразованиями в сознании русского общества. Молодые люди полны желания приложить свои силы для продолжения славных дел и служить Родине с полной отдачей сил. Поиск героев приводит к тому, что они неожиданно для себя оказываются вовлеченными в самый центр крупной политической игры. Но… не будем предвосхищать события и рассказывать, как друзья оказались невольными свидетелями в интриге, затеянной внутренними и внешними противниками России. Путеводной звездой на их пути к цели, к преодолению всех преград были самоотверженность в дружбе, верность в любви и страстное желание послужить Отечеству. "Вперед, гардемарины! Жизнь - Родине, честь - никому!" - эти слова стали девизом друзей.
Ю. Нагибин, Н. Соротокина, С. Дружинина
Трое из Навигацкой школы
Париж. Золоченые ворота распахнулись, и лошадь, взяв с места в галоп, внесла всадника на широкую аллею. У входа в особняк маркиз де Шетарди, бывший посланник в России, спешился и решительно вошел в дом…
Кардинал и фактический правитель Франции Андре Эркюль Флери, глубокий старик с лицом властным и ироничным, сидел в своем кабинете и неспешно беседовал с Шетарди.
- Вы очень запутали наши отношения с Россией, дорогой Шетарди, - голос кардинала был жестким. - Я помню ваши депеши хорошо. Вы писали, что воцарение Елизаветы будет во благо Франции, а вышло наоборот, писали, что императрица обожает вас, охотно играет в ломбер и даже кокетничает, писали, что она далека от политики, наивна и простодушна, - Флери усмехнулся, - ходит, де, по двору в валенках и собственноручно готовит щи… На деле же эта "простушка" не пустила вас дальше карточного стола. А в результате шведы так и не получили завоеванные Петром I земли. Почему вы не стали посредником русских в переговорах со Швецией?
- Мне помешал Бестужев, - мрачно сказал Шетарди, - Этот полусумасшедший фанатик твердил одно: "Я скорее смерть приму, чем уступлю хоть один вершок земли русской…"
- О эта шведская война! Это не шведы проиграли войну России, а мы… МЫ!.. В этом кабинете! И Бестужев отлично понимает это. Вы недооценили противника, маркиз, а это равносильно проигрышу!
- О, я оценил по заслугам вице-канцлера Алексея Бестужева! Это подозрительный, мелочный, неприятный и чертовски честолюбивый человек.
Флери с улыбкой кивнул головой.
- И весь набор этих замечательных качеств портит одно - он предан русскому делу и не отделяет свои нужды от нужд России. - Флери встал, прошелся по кабинету. - От него надо избавиться. Нельзя допустить, чтобы эта варварская страна диктовала нам свои условия. Ее надо загнать назад в леса и болота. Нам нужна старая Московия, патриархальное, удельное государство. Вы пробовали договориться с Бестужевым? - повернулся он к Шетарди. - Деньги нужны всем.
- Я пытался использовать эту возможность. Так же как в свое время Лестоку, лейб-медику императрицы, я предлагал пенсию в пятнадцать тысяч золотом и Бестужеву. Лесток охотно принял наше предложение, что весьма для нас полезно. Он доверенный человек государыни и вхож в ее покои в любое время. Лесток тридцать лет служит России, но он француз и остался французом.
- Меня интересует Бестужев.
- Вице-канцлер просто сделал вид, что не понял меня. А он совсем не богат, если не сказать беден. Ах, если бы я мог вернуться в Россию… Клянусь честью…
- Не думаю, чтобы в Петербурге вам были рады. И кроме того место посла занято, - Флери на мгновение задумался. - Бестужев долго шел к власти. Если мне не изменяет память, он служил еще курфюрсту Ганноверскому?
- А потом в Англии Георгу, и с тех давних пор тяготеет к туманному Альбиону. Бестужев сторонник реформ Петра Великого и считает, что России необходим союз с морскими державами… Еще он служил послом в Дании, Курляндии. Год назад был кабинет-министром у ныне опального Бирона, попал под суд, чудом уцелел, отделался ссылкой с конфискацией имущества. Елизавета вернула его на политическое поприще…
- Видите, какая пестрая жизнь, - сказал Флери удовлетворенно. - И следы этой, конечно, не безгрешной жизни должны быть оставлены. Есть люди, родственники, в конце концов, знающие нечто… дневники, письма.
- Я уже подумал об этом. Такие бумаги есть. Архив Бестужева. За ним давно охотятся… Он начал собирать его еще в Дании… - Шетарди умолк и выжидающе посмотрел на Флери.
- Продолжайте, - заинтересованно сказал кардинал.
- Добыв этот архив, мы сразу убьем двух зайцев. Во-первых, эти бумаги помогут нам прояснить многие события политической жизни Европы, а во-вторых, тайная переписка дипломата - всегда двойная игра. Чего только не пообещаешь противнику во имя великой цели. Если вычленить кое-что из переписки да подчистить… С соответствующими комментариями этот трактат можно преподнести таким образом, что мы не только скомпрометируем Бестужева в глазах Елизаветы и всей России, но и… - Шетарди сделал выразительный жест рукой.
- О, вы затеяли большую игру, - Флери удовлетворенно кивнул. - Я хотел бы ознакомиться с этим архивом.
- Но, ваше сиятельство, в России трудно работать. В этом диком государстве гаснет любая здравая мысль. Чтобы разжечь ее…
- Сколько?
Шетарди протянул кардиналу бумагу, тот мельком взглянул на нее, поморщился.
- Если каждый вице-канцлер будет стоить нам таких денег, то Франция станет нищей, - сказал он, подписывая документ, и, уже возвращая бумагу Шетарди, добавил, - но не надо привлекать к вашей деятельности Лестока. У него сейчас другие заботы. С вами бог…
Шетарди приложился к пергаментной руке кардинала.
Петербург. Площадь вокруг храма Петра и Павла запружена экипажами. Верховые драгуны оттеснили простой люд от парадной лестницы.
В храме идет праздничная служба. Хор запел многоголосое: "Тело Христово при-ииимите…" На амвоне архиепископ Амвросий Юшкевич с золотой чашей в руке. Именитые прихожане причащались по рангу.
Со стороны за службой наблюдали иностранные гости и представители посольств.
- Кто эта дама в палевом? - спросил шведский посол Нолькен французского посла Дальона.
- Свояченица Бестужева, - ответил Дальон.
- Что есть "свояченица"? О этот ужасный русский язык!
- Она жена брата Бестужева, Михаила. Вон он.
Семейство Бестужевых, Анна, Анастасия и Михаил стояли в боковом приделе. Анна Бестужева вставила тонкую свечу в подсвечник и задумалась. Все они были так заняты службой, что не обратили внимания на повышенный к ним интерес.
К причастной чаше подошел человек среднего роста и непонятного возраста. Его землистого цвета лицо было бы неприметным, если бы не пытливые в глубоких впадинах глаза.
- Вам не кажется, что Бестужев болен? - обратился один из дипломатов к Нолькену. - Этот землистый цвет лица… Он плохо выглядит…
- Он плохо выглядит последние пятьдесят лет, поверьте мне… И это не мешает ему…
- Алексей, - хрипловато назвал себя Бестужев, принял святую воду и, поцеловав край чаши, опустился перед архиепископом на колени.
- Милосердный господи, спаси и помилуй раба твоего Алексея. Прости ему грехи тайные и явные, ведомые и неведомые, - прошептал отец Амвросий и, возложив ладонь на склоненную голову Бестужева, зашелестел тихую молитву.
- Грехи тайные… грехи тайные… - проговорил Дальон, косясь на Бестужева.
- Вы слышали новость? - обратился к Дальону английский посол Финч. - Заговор. Поспешите послать депешу в Париж.
- Вот как? - не удивился Дальон.
- Императрица собиралась в Петергоф. Уже кареты стояли у крыльца. И вдруг на взмыленной лошади прискакал Лесток. Как гром среди ясного неба: "Государыню и самого Лестока хотят отравить!" Русский двор в панике. Именным указом у покоев императрицы поставлен гвардейский пикет.
- И кто отравители?
- Подробности знает Лесток, но он молчит. Кстати, он здесь?
- Вот он, - Дальон взглядом указал на тучного человека.
Лесток трудно поднялся с колен, приложился к Библии и поцеловал крест. Пот струился по его крепким щекам. Он вытер кружевным платком лоб и незаметно зевнул в ладонь.
К амвону, внимательно оглядывая прихожан, приблизился молодой носатый француз - де Брильи. Увидел Анастасию, и взгляд его вспыхнул. Кто-то передал ему свечу.