Обстановочка (сборник) - Саша Черный

Легенда русской сатиры и тонкого юмора, сотрудник знаменитого "Сатирикона", человек с безукоризненным вкусом – Саша Черный (А. М. Гликберг, 1880–1932) прожил не очень долгую, но очень насыщенную жизнь, в которую вместилось многое. И неслыханная слава и популярность (по свидетельству современников, "не было такой курсистки, такого студента, такого врача, адвоката, учителя, инженера, которые не знали бы его стихов наизусть"), и Первая мировая война, куда он ушел добровольцем и участвовал в боях (он и умер как настоящий солдат и поэт – спасая людей во время пожара), и революция, которую он категорически не принял, и долгие годы скитаний по дорогам эмиграции. Но в любых обстоятельствах Саша Черный всегда оставался настоящим поэтом – зорким, ироничным, искренним. Именно поэтому его стихи дошли до наших дней и читаются сейчас так, как будто их написал наш современник. В. Набоков точно подметил это: "От него осталось только несколько книг и тихая, прелестная тень".

В этой книге представлены все грани творчества этого уникального поэта, удивительным образом соединившего в своих стихах беспощадную, едкую сатиру с подлинным, изысканным лиризмом.

Содержание:

• Я похож на улице на всякого… - Геннадий Калашников 1

• Критику 2

• Всем нищим духом 2

• Быт 4

• Послания 7

• Провинция 8

• Лирические сатиры 9

• Бурьян 10

• Хмель 13

• Война 16

• Чужое солнце 17

• Русская Помпея 18

• Из эмигрантского альбома 18

• Стихотворения для детей 20

• Примечания 21

Саша Чёрный
Обстановочка (сборник)

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Я похож на улице на всякого…

В воспоминаниях Марина Цветаева пишет о своей детской молитве перед сном:

"– Спаси, Господи, и помилуй папу, маму, няню, Асю, Андрюшу, Наташу, Машу и Андрея Белого…

– Ну, помолилась за Андрея Белого, теперь за Сашу Черного помолись!

Самое забавное, что нянька и не подозревала о существовании Саши Черного (а существовал ли он уже тогда, как детский поэт? 1916 год), что она его в противовес: в противоцвет Андрею Белому – сама сочинила…".

Для широких же кругов читающей публики Саша Черный – А.М. Гликберг (1880–1932) – в те годы несомненно существовал и был необычайно известен и популярен. По свидетельству Корнея Чуковского, в свежем номере "Сатирикона" читатели прежде всего искали стихи Саши Черного, "не было такой курсистки, такого студента, такого врача, адвоката, учителя, инженера, которые не знали бы их наизусть".

Действительно, стихи Саши Черного задевали не только самые злободневные общественные темы и настроения времени, но и самые потаенные, скрытые. Он словно говорил за читателя то, о чем тот мучительно раздумывал, но боялся не только сказать, но даже признаться себе в этих мыслях.

Где наше – близкое, милое, кровное?
Где наше – свое, бесконечно любовное?
Гучковы, Дума, слякоть, тьма, морошка…
Мой близкий! Вас не тянет из окошка
Об мостовую брякнуть шалой головой?
Ведь тянет, правда?

Считается, что только хорошо зная прошлое, можно понять настоящее. Наверно, для историка это так. Поэзия же всегда вслушивается в будущее, пытается провидчески рассказать о нем, объяснить из будущего нынешний день. Саша Черный был настоящим поэтом. Что ждало Россию в самом ближайшем будущем? Революция 1905 года, Первая мировая война, кровавый хаос октябрьского переворота, долгие годы тоталитарного режима. Может быть, в предчувствии всего этого так карикатурно текла российская жизнь: неудачная внутренняя и внешняя политика, Думская "говорильня", крушение надежд на обновление жизни толкали одних к самоубийству, других в объятия самой откровенной рутины и пошлости, как сказали бы мы сегодня – "попсы". Вопросы пола, болезненное воспевание смерти и всего связанного с нею, всяческие мистические поветрия, крикливое "новаторство" в искусстве, а в итоге – пошлое существование, черносотенство, нравственное оскудение…

Дух свободы… К перестройке
Вся страна стремится,
Полицейский в грязной Мойке
Хочет утопиться.

Не топись, охранный воин,
Воля улыбнется!
Полицейский! Будь покоен -
Старый гнет вернется…

Какая знакомая фразеология, какой убедительный сарказм, как все это живо и как близко нашему времени!

Саша Черный безжалостно и насмешливо предлагал своему ближнему посмотреться в зеркало ("С выпученными глазами и облизывающийся – вот моя внешность" – писал современник поэта, мыслитель В.В. Розанов) и ужаснуться, поэт словно читал его мысли, говорил его голосом – и какое же мелкотравчатое и безликое существо возникало в его едких, колючих, точных стихах: "Все в штанах, скроённых одинаково, при усах, в пальто и в котелках. Я похож на улице на всякого и совсем теряюсь на углах…"

Сатирическая беспощадность, мгновенный – и, как правило, саркастический – отклик на те или иные "модные веяния", неподражаемое чувство юмора, самоирония – поэт нередко отождествляет себя с объектом своих сарказмов и этим словно бы смягчает свои желчные сатиры, – все это делало Сашу Черного одним из самых востребованных, самых читаемых писателей своего времени.

Но известность сатирика и юмориста не вскружила ему голову. Он тяготился громкой славой "обличителя, бичующего пороки". Его больше заботило то, что слава эта заслоняла другие грани его творчества. Более того, маска, которую он надевал, выдавая себя за махрового обывателя, порой принималась за его истинное лицо. А между тем в его творчестве все настойчивее звучали и мягкие, лирические ноты, совершенно не противоречащие его сатирическому дару. Наверно, во всей отечественной поэзии трудно отыскать столь органичный сплав сатиры и лирики, который явлен нам в творчестве этого поэта. Здесь фигура Саши Черного поистине уникальна.

"Хочу отдохнуть от сатиры… У лиры моей есть тихо дрожащие, легкие звуки…". Стремление расширить звучание своей лиры, выявить все грани своего таланта заставляло поэта все сосредоточеннее вглядываться в себя, искать истинно поэтическое решение "трудных вопросов", не отделываясь – пусть ярким и хлестким – стихотворным фельетоном на злобу дня. И лирик в его творчестве ничуть не уступает сатирику.

Невозможно не упомянуть и его дар детского поэта, он много и успешно писал для детей. Вообще, дети это отдельная – нежная и грустная – тема его творчества, может быть, наиболее сильно выразившаяся в стихотворении "Мой роман", "Кто любит прачку, кто любит маркизу…". Словом, он всегда и во всем оставался настоящим поэтом. Читатель сможет убедиться в этом – в небольшой книге, которую он держит в руках, представлены все грани поэтического творчества Саши Черного.

И снова придется вернуться к провидческой природе поэзии. Поэт словно прозревал свою грядущую поэтическую, человеческую судьбу, потому-то так стремился расширить свой диапазон, добавить как можно больше красок в свою палитру. Сатирические стихи, лирика, стихи для детей, прозаические опыты… Все это ему понадобилось в нелегко сложившейся жизни.

В первые же дни начавшейся Первой мировой войны вольноопределяющийся А.М. Гликберг явился на призывной пункт и почти сразу же отправился на фронт. Пронзительные, достоверные стихи о войне, о ее тяготах и незаметном, настоящем героизме, несомненно, одна из вершин не только его творчества, но и всей отечественной поэзии о войне. Пожалуй, как заметил Д. Быков, только Николай Гумилев видел и пережил войну так близко и так жестко-осязаемо, как Саша Черный. Стихи не смогли вместить весь этот нелегкий военный опыт, и уже в эмиграции он напишет "Солдатские сказки", где снова попытается осмыслить пережитое на войне. К прозе он обращался часто и охотно, добиваясь от нее, как и от стихов, предельно ясного и чистого звучания.

Война не была последним горьким испытанием для поэта. Пожалуй, тяжелее и горше войны стало для него испытание эмиграцией. "Новую послеоктябрьскую Россию я видел месяца четыре… Какой стаж необходим, чтобы иметь право суждения об этой Не-России?" Прежняя Россия, где расцвел его талант, исчезла безвозвратно. Поэт во многом повторил судьбу типичного русского скитальца-эмигранта: Германия, Италия, Франция, негустые литературные заработки, ностальгия. В стихах, написанных в эмиграции, он пытается воссоздать навсегда утраченную Россию, вспомнить и удержать ее в слове, понимая всю обреченность таких попыток.

Если уши закрыть и не слушать чужие слова
И поверить на миг, что за ельником русские дети, -
Как угрюмо потом, колыхаясь, бормочет трава
И зеленые ветви свисают, как черные плети…