Гаспар застонал, забормотал, встряхнулся и сел на кровати. Смятая постель, липкое от пота тело и чужой сладковатый запах вместе с головной болью напомнили ему о событиях минувшей ночи. Он огляделся, увидел выпотрошенный ларец, обрывок ремешка от ключей и сразу все понял. Он застонал, заплакал, запричитал, громко обвиняя себя в пьянстве, распутстве и дурости.
- Пьяница! Развратник!.. Дурак!.. - сыпалось с его языка. - И тебе не стыдно?.. Не успел уехать и уже спутался с какой-то шлюхой, воровкой!.. А бедные птички небось все глаза выплакали, беспокоясь о тебе, неблагодарный!.. Ах, хоть бы одним глазком взглянуть на милых печальниц!..
И тут Гаспар наконец вспомнил, что он не только пьяница и бабник, но и великий маг.
По счастью, воровка не тронула его дорожной кисы. Гаспар достает оттуда маленькие зеркала, устанавливает их особым способом, зажигает свечку, шепчет тайные, непонятные постороннему уху, очень длинные слова и с нетерпеливой любовью вглядывается в зеркальную гладь. И гладь эта сперва запотевает, перестает отражать даже огонек свечи, затем медленно расчищается, и Гаспар, исполненный радостного нетерпения, видит своих голубок, почивающих в весьма живописных позах, в объятиях его ближайших друзей. Нет никаких сомнений, что этому глубокому сну предшествовало то, что в наше просвещенное время называется групповым сексом.
В бешенстве Гаспар разбивает зеркала, кидается плашмя на постель и бурно рыдает…
49. Утро. Алазар в окошко смотрит на сборы сильно поредевшего каравана королей. У каждого из троих осталось не более половины челядинцев, верблюдов и клади.
Выходит Мельхиор. Он старается держаться с прежним величием, хотя это плохо ему удается.
Служитель подводит магу верблюда.
- А где мой конь? - спросил старый король.
Служитель развел руками: там же, где и многие дары…
Выходит Бальтазар. И он изо всех сил демонстрирует достоинство и невозмутимость. Но когда ему подают верблюда вместо прекрасного мула, не выдерживает:
- А где мой мул?
Ему показывают: там, в пустыне, куда умчались разбойники…
Выходит Гаспар. Этот даже не пытается строить хорошую мину при плохой игре - он выглядит совсем раздавленным. И он не спрашивает, куда девался его рослый надменный верблюд, а покорно залезает на какого-то плебея с разорванной губой.
Караван трогается в путь под насмешливые реплики зевак и улюлюканье уличных мальчишек…
50. Алазар спускается вниз, проходит в загон, отвязывает Буяна и залезает ему на спину.
51. Алазар за околицей городка. Он видит пыль, клубящуюся за большим караваном, и направляется следом за ними…
52. Идет караван. Несколько подбодрившись и восстановившись после трагической ночи, короли почти с прежним величием восседают на горбах верблюдов.
На почтительном расстоянии от них едет на Буяне Алазар.
Ровные участки сменяются барханами, западинами. Порой возникает поросль: пальмы, кактусы, колючки; виднеются полузанесенные песком глинобитные постройки.
Из-за разрушенных стен следят за караваном чьи-то темные пронзительные глаза…
Караван идет из наплыва в наплыв, и за всеми его передвижениями из-за прикрытия: деревьев, кустов, песчаных круч, разрушенных стен - следят те же острые глаза.
53. Ночной привал в заброшенном поселке, от которого уцелели три-четыре полуразвалившиеся хижины да остатки глинобитных стен верблюжьего загона. Несколько чахлых деревьев слегка оживляют унылый пейзаж.
Но есть и колодец, и караван сразу занялся любимым делом странников пустыни: утолением жажды и омовением - людей и животных.
Из-за деревьев выглядывают все те же черные пронзительные глаза…
Сложили костры, набрав хворосту и сухих чурок, подвесили казаны, стали готовить пищу и зеленый чай. Режут молодых барашков, прихваченных из города, для плова.
54. Чуть в стороне от лагеря королей ставит свою палатку Алазар. Конечно, его появление замечено спутниками королей, возможно, и самими королями, но никто его не привечает, равно и не гонит прочь…
55. Лагерь вечеряет. Едят молодое мясо, облизывая жирные пальцы, осушают одну пиалу с кок-чаем за другой. Кто-то заиграл на старинном однострунном инструменте. Послышалась тягучая песня…
Из-за обрушившегося дувала за лагерем наблюдают все те же пронзительные глаза…
56. Величаво снедают знатные паломники. Мельхиор покровительственно потчует младших королей. Бальтазару протягивает пиалу с рисом, Гаспару прямо в рот кладет горстку разваренного чернослива с изюмом…
57. Быстро покончил с незатейливым ужином Алазар. Он задал корм Буяну, привязав того предварительно к кусту саксаула. Потом завернулся в бурнус и разом провалился в молодой крепкий сон.
58. Спят глубоким сном усталые, отяжелевшие от обильной пищи путешественники.
Один из челядинцев Бальтазара, немолодой, с постным лицом скопца, осторожно оглядываясь, вышел за дувал, быстро пробежал через залитую месяцем открытую площадку и юркнул в заброшенный дом.
Здесь его поджидал тот самый остроглазый наблюдатель, что следил за караваном на всем протяжении пути от города до бивуака, знакомый нам канатоходец, расставшийся со своим ярким платьем. Они обменялись короткими, неслышными словами, и остроглазый сразу исчез.
Челядинец так же воровато вернулся назад.
С чистого неба на нечистые людские игры глядит Вифлеемская звезда.
59. Глухая ночь.
Гик, душераздирающие крики, пронзительный свист взорвали тишину. Разбойники решили взять лагерь на испуг, ошеломить, лишить всякой сопротивляемости не готовых к нападению людей. Тем паче что последние не могут понять, где свои, где чужие. Ведь разбойники вошли в сговор с частью людей Бальтазара.
Вот стражник, оставшийся верным королю, сцепился с разбойником. То один одолевает, то другой. Когда же стражник, повергнув врага, занес над ним клинок, его поразил челядинец-изменник.
Другой стражник, отбивавшийся от двух разбойников, позвал товарища на помощь и пал от его же меча…
Один из челядинцев-предателей прорвался к шатру Мельхиора. Он запетлил веревкой опорный столб и повалил его.
Мельхиор и его слуги оказались накрытыми тяжелой тканью шатра. Они барахтались, тщетно взывая о помощи.
Изменник нырнул под ткань и почти сразу вынырнул с другой стороны. В руках у него была шкатулка с драгоценностями. Огляделся и прянул в темноту…
60. Шум схватки разбудил Алазара. Спросонья он не понял, что происходит, и сразу хватился Буяна. Но верблюд был на месте, правда в сильном возбуждении. Он раздувал ноздри, храпел, готовый ринуться в бой. Алазар прикрикнул на него и поспешил к месту боя.
Когда Алазар достиг загона, дело было сделано, лишь топот коней и верблюдов уносящихся прочь грабителей и изменников из свиты королей напоминал о трагическом происшествии. Алазару не оставалось ничего другого, как помочь раненым…
61. Утро. Печальное зрелище являет собой лагерь королей. Трупы людей и верблюдов, разбитые амфоры из-под ладана и ароматических масел, вспоротые тюки, растерзанные ткани. Стоны раненых смешиваются с криками погонщиков и немногих уцелевших челядинцев, навьючивающих на верблюдов остатки поклажи…
62. Стан королей. Они сидят за чаем, с грустью поглядывая на сборы своего сильно поредевшего каравана.
- Мы всего три дня в пути, - говорит Гаспар, - и такие потери! Разбойники не угомонятся, пока всех нас не перережут.
- Не бойтесь, мой юный друг, - покровительственно говорит Мельхиор. - Звезды обещают нам благополучное возвращение.
- Похоже, что и звезды порой ошибаются, - ядовито бросил Бальтазар.
- Что вы имеете в виду? - надменно спросил Мельхиор.
- Очаровательная Вега одарила нас добрым приветом в разгар первой резни, - напомнил Бальтазар.
- Простите, я сделал оговорку насчет Второй Малой из созвездия Лебедя.
- Она нам изменила? - осведомился Бальтазар.
- Я слишком устал вчера и не вел наблюдений. Но печальные события минувшей ночи заставляют думать, что это так.
- Почему среди наших людей так много предателей? - жалобно сказал Гаспар. - Разве мы не добры, не милостивы к ним?
- Неблагодарность и корысть - удел всех низких душ, - сентенциозно сказал Мельхиор.
- Можем ли мы довериться оставшимся? - забеспокоился Бальтазар. - Мне хотелось бы заглянуть в завтрашний день, но мои курения похищены.
- У нас есть зеркала Гаспара.
- Они разбились, - пряча глаза, сказал Гаспар.
- Волшебные зеркала разбились? Это невероятно! - вскричал Бальтазар.
- Волшебные курения украдены? Уму непостижимо! - отпарировал Гаспар.
- Не будем ссориться, друзья, - примирительно говорит Мельхиор. - Я лишился ларца с бесценными сокровищами, но сохранил полное душевное равновесие. Золото потеряно - ничего не потеряно, дух потерян - все потеряно. Настанет ночь, и мы прочтем наше будущее в небесной книге.
- А может быть, провидение испытывает нас? - задумчиво произнес Бальтазар. - Может быть, ему угодно испытать нашу стойкость, мужество и веру в пророчества Валаама и Даниила?
- И веру в Вифлеемскую звезду! - подхватил Гаспар.
- Какие прекрасные слова! - воодушевился Мельхиор. - Дайте ваши руки и поклянемся не отступать, что бы нас ни ждало!
Взявшись за руки, короли дают торжественную клятву не отступать, какие бы испытания их ни ждали впереди…