- Вы еще вдобавок ко всему и Василий Дурманов? - вырвалось у Тарзи, но он тут же вернулся к дипломатическому тону беседы. - И каковы же цели вашего правительства в регионе?
- Мы намерены распространить власть Москвы на все национальные окраины, входившие в состав Российской империи. Таким образом, в скором времени мы вновь прочно закрепимся на вашей северной границе, и в Кремле очень бы хотели, чтобы Афганистан был дружественной нам страной, а не вел себя как наймит международного империализма.
- А как же с правом наций и народов на самоопределение, которое провозгласил великий наиб Ленин? - спросил Тарзи. - Мы очень рассчитывали на то, что, после того как наши туркестанские братья обретут свободу от царских пут, мы сможем с ними объединиться и совместно противостоять тому же британскому колониализму.
- Право, господин министр, сохранится, но пока чисто в декларативном смысле. К сожалению, территории, реализовавшие свое право на самоопределение, стали злейшими врагами большевистской России, а возникшие на них новые буржуазные государства превратились в рассадники контрреволюции. Поляки Пилсудского уже напали на Советскую Украину, заняв часть ее земель. Финский фельдмаршал Маннергейм полгода торговался с Колчаком, обещая направить на Петроград сто тысяч своих отборных солдат в обмен на признание Директорией независимости Финляндии. От этой дьявольской сделки нас спасло исключительное упорство верховного адмирала, твердо стоящего на позициях единства и неделимости империи. А мой бывший командир генерал Юденич постоянно зализывает раны, прячась в Эстонии. Так вот, уважаемый Махмуд-бек Тарзи, мы не хотим, чтобы Бухарский и Хивинский эмираты играли ту же неблаговидную роль враждебных лимитрофов на юге России.
- Афганистан мог бы выступить в качестве гаранта, что со стороны Центрально-Азиатской исламской федерации никаких враждебных действий в отношении Советской России впредь никогда не повторится.
- Нас в принципе не устраивает такая постановка вопроса, - сказал, как отрезал, Урус-Кяфир. - Новых государств за счет бывших имперских территорий на юге не будет. Вместо эмиратов уже учреждены Бухарская и Хивинская народные советские республики, которые сохранят свой суверенитет в рамках единой страны, но оберегать их от внешних посягательств будет Красная армия, стоящая на службе народа, а не нукеры, преданные, пока им за это платят, исключительно своим эмирам.
- Суверенитет предполагает самостоятельную внешнюю политику, господин Бекович-Черкасский. - Тарзи все еще пытался возражать, хотя его аргументы были уже, судя по всему, на исходе.
- Бухара и Хива могут иметь особые отношения с Кабулом и даже вступать с ним в определенные конфедеративные сношения. Но межевой раздел интересов все же будет проходить по Амударье и Пянджу.
- Я подумаю о ваших предложениях, господин Бекович, - сказал посол на прощание, пожимая телохранителю руку.
- Думайте, только не медлите с ответом, господин министр, а то можете опоздать, - предупредил Урус-Кяфир, в знак уважения резко, по-офицерски склонив голову. - Сегодня Россия крайне нуждается в международном признании. Афганистан - первая страна, выказавшая свое намерение установить с нами дипломатические отношения. Но нынешняя реальность такова, что мы уже бьем своих врагов - контрреволюционеров и интервентов - на всех направлениях и в скором времени полностью восстановим контроль над всей страной и перейдем к мероприятиям по организации мировой революции. Тогда нас обязательно признает вся Европа и Америка, а вы в итоге упустите шанс стать первыми в этом ряду. Помните, господин Тарзи, времени осталось мало.
- Позвольте полюбопытствовать, господин Бекович-Черкасский. - Махмуд-беку явно не хотелось расставаться с интересным собеседником. - Василий Дурманов - это ваш псевдоним разведчика или большевистская партийная кличка.
- Спешу удовлетворить ваше любопытство, господин Тарзи, - Урус-Кяфир открыто улыбнулся своему визави. - В России давно уже не в моде сословные браки, поэтому мой отец, потомственный князь, дворянин, женился на простой крестьянской девушке Ефросинье Дурмановой. Ее родной брат, мой дядя Василий Яковлевич, служил на флоте простым матросом и погиб в русско-японскую войну на рейде Порт-Артура во время взрыва флагманского корабля "Петропавловск" вместе с адмиралом Макаровым. Признаюсь, в ВЧК, которую я представляю, не очень поощряют ношение знатных родовых фамилий. Поэтому в память о своем покойном дяде я и взял его полное имя и использую его сегодня в служебных целях.
- Хорошо, господин Бекович-Черкасский, позвольте, я вас буду называть так, - сказал Тарзи, не выпуская из своих ладоней руку Урус-Кяфира. - Я позвоню вам в течение недели и дам ответ. Но знайте заранее, я на вашей стороне. Вы меня убедили.
- Да, кстати, уважаемый Махмуд-бек. - Телохранитель фамильярно взял дипломата за пуговицу на его смокинге, что должно было, видимо, символизировать удовлетворение итогами разговора и хорошее расположение духа. - Чуть было не забыл вам сообщить. На днях в Москву прибыл Исмаил Энвер-паша, который, как предполагается, будет представлять интересы советского центра в Бухарской республике.
- Но это совсем меняет дело, господин Бекович-Черкасский! - Тарзи не скрывал сильного душевного волнения, которое у него вызвало это неожиданное известие. - Для нас, младоафганцев, лидер младотурок - кумир и пример для подражания. Это вам говорю я, об этом же вам скажет и Аманулла-хан. Но как вы, русские, сподобились на сотрудничество с ним. Ведь по его приказу уничтожили такое количество ваших соотечественников.
- Революционная целесообразность, господин министр, - объяснил Урус-Кяфир. - Ничего личного и лишнего. Вот британцы, обрабатывая вас идеологически, убеждают, что, связавшись с нами, вы потеряете свою религию - ислам. А товарищ Ленин, между прочим, в ответ на эти злобные вымыслы учредил в Москве Общество единения Революции с Исламом, в котором сейчас работает бывший османский сераскир. Значит, он нам вовсе не враг. К тому же в Кремле сегодня больше склонны доверять туркам, нежели армянам, которых Энвер-паша истреблял. Среди последних есть высокопоставленные большевики, но неизмеримо больше националистов, бредящих о возрождении Армении в границах Империи времен Тиграна Великого - это I век до христианской веры. Такие устремления противоречат советской политике мировой революции.
- И все-таки мне не понятен ваш выбор, - не прекращал удивляться Махмуд-бек. - Несмотря на то что лично я восхищаюсь мощной политической фигурой Энвер-паши.
- Признаться, мне самому лично не по душе этот турецкий мясник, - признался Урус-Кяфир. - Может в любой момент предать. Но опять-таки говорю, уважаемый господин Тарзи, все дело в революционной целесообразности.
- Хорошо, господин Бекович-Черкасский. Я позвоню Аманулле-хану уже завтра рано утром и попрошу об аудиенции. Будьте наготове.
* * *
Ровно в 9.00 18 января 1920 года министр иностранных дел Афганистана Махмуд-бек Тарзи вошел в кабинет Амануллы-хана. Тот его встретил, сидя за рабочим столом, властным жестом указал на единственный стул. За спиной эмира неизменно возвышались громады его телохранителей Урус-Кяфира и векиля Джамоледдина. Тарзи попросил Амануллу, чтобы слуги принесли еще один стул. Хозяин был удивлен такому поведению министра, но просьбу его не оставил без внимания. Когда она была выполнена, Махмуд-бек пригласил сесть Урус-Кяфира, а Джамоледдина выйти за дверь. Векиль пытался было возмутиться, но Аманулла сделал решительный жест, и тот молча удалился.
Когда они остались втроем, Тарзи обратился к Урус-Кяфиру:
- Господин Бекович-Черкасский, расскажите нашему повелителю все, о чем рассказывали мне вчера.
Сначала Аманулла слушал, не проявляя никаких эмоций, потом стал заметно нервничать и, наконец, начал сбивчиво говорить о заговорах, которые плетут вокруг него враги - русские и англичане. Обзывать всех изменниками и каторжниками. Министру иностранных дел стоило больших усилий успокоить эмира, который явно потерял самообладание. И только пригрозив тому, что тут же напишет прошение об отставке, заставил его покончить со своими огульными обвинениями и мыслить трезво.
- Я не понимаю, - возразил Аманулла, - почему я должен дружить с русскими, которые хоронят идею моей матери Улии Хазрат о создании Центрально-Азиатской исламской федерации, пренебрегая хорошими отношениями с англичанами, которые готовы преподнести ее мне, завернутой в дорогой свадебный ковер.
- Никакой федерации не будет! - решительно объявил Урус-Кяфир. - Если этого не хочет Москва, то Лондон ничем не поможет. Его время на Востоке уходит, наше приходит.
- Британцы обещают мне винтовки, пулеметы, аэропланы и даже бронепоезда в борьбе с нашими врагами, - не унимался эмир. - А что можете предложить нам вы?
- А мы можем предложить вам, и предложим при наличии доброй воли с афганской стороны, вечный мир на ваших северных границах, когда ни одно из перечисленных вами средств защиты от врагов не понадобится, - парировал Урус-Кяфир. - А английские аэропланы никуда от вас не денутся, вот Лондон скоро очухается после своих военно-политических неудач и нашлет их опять на вас. Только на этот раз, уважаемый эмир, смею предположить, что, бомбя Кабул, они убьют не несколько лошадей, не надейтесь на то, что комедия повторится.
Аманулла-хан колебался, хотя и чувствовал себя прижатым к стене. Урус-Кяфир пустил в ход последний аргумент.
- Вы можете не внять моим словам, но помните, что мировая революция не за горами, и от вашего поведения сегодня во многом зависит, останется Афганистан дружественным советским эмиратом или вскоре превратится в народную советскую республику, как Бухара и Хива.
- Вы меня шантажируете, любезный Урус-Кяфир, или как вас там? - вознегодовал эмир.