Честно говоря, вряд ли сумма на ее банковском счету могла позволить ей снять отдельную квартиру. Предложение Артура переехать в этот дом, где было достаточно места для занятий живописью, было для нее как манна небесная. Платить нужно было только за еду и за коммунальные услуги. Кроме того, сама атмосфера артистического Парижа всегда являлась для художников источником вдохновения, и Ребекка не была исключением. Но если для того, чтобы жить здесь, нужно терпеть этого грубияна, она предпочтет перебраться в пригород и снять там какую-нибудь каморку.
– Какая пылкость и благородное негодование! К чему этот спектакль, мисс Блейк? – насмешливо парировал «грубиян». – Здесь никого нет, кроме нас с вами, а мы оба знаем, кто вы на самом деле.
– Студентка художественного колледжа.
– Так называемая студентка.
– Это легко проверить. Хотите, я вам дам номер телефона, можете позвонить в колледж прямо сейчас и уточнить, есть ли я в списке студентов, – резко сказала она.
– Надо же, у вас и мозги неплохо работают. – Казалось, он размышляет вслух и всерьез озадачен сделанным открытием. – Интересно, каким из ваших многочисленных достоинств вы привлекли моего брата?
Бедный Артур. Ему, наверное, с детства приходилось мириться с этой покровительственной манерой своего брата.
– Давайте поскорее закончим наш разговор, чтобы я успела упаковать вещи.
– Но ведь вам не хочется съезжать, правда?
– Нет, не хочется, – честно призналась она.
– Тогда давайте все же побеседуем не торопясь.
Рассел неторопливо встал и снял толстый свитер цвета сливок, под которым оказалась рубашка в неяркую зеленую, кремовую и коричневую клетку. Потом он стал закатывать рукава, как будто готовясь к драке, обнажая при этом сильные руки. Его движения были на удивление изящны для такого крупного мужчины. Отчего-то Ребекка была не в силах отвести от него глаза.
– Как вы познакомились с братом?
Она не была уверена, рассказывал ли Артур брату о своих визитах к психоаналитику. Вряд ли. Насколько Ребекка знала, их корреспонденция была ограничена редкими письмами и поздравлениями на Рождество, а также деловой перепиской по поводу семейной компании. Значит, Рассел Робертс не знал о проблемах младшего брата. Что ж, она тем более не станет его просвещать.
– У нас общие друзья, – ответила она уклончиво.
– Какие именно?
– Вы вряд ли с ними знакомы.
– Хорошо, познакомились, а потом что? Сразу же подружились и стали встречаться?
– Да, мы очень скоро стали друзьями, – ответила Ребекка, чувствуя себя неловко. Она не вполне понимала, куда их приведет этот разговор. У нее создалось впечатление, что с каждым словом она все больше запутывается в ловушках, которые он искусно расставляет.
– Что дальше? Вы сразу же переехали сюда? Мне казалось, что Артур не любил этот дом и даже, помнится, клялся, что никогда не переступит его порог. У него ведь есть свое собственное поместье в Дьепе.
– Он мне ничего не говорил о неприязни к этому дому. Я думала, что здесь он тоже может жить, он мне так сказал...
– Разумеется, он прекрасно знает, что может жить здесь, когда ему понадобится. Но вопрос не в этом, – резко прервал он ее. – Почему он не живет в своем собственном доме? Там что-нибудь случилось?
– Артур собирается переоборудовать его под выставочный зал.
– Что за бред?
В его глазах зажегся огонек интереса. Видимо, именно с таким интересом смотрит акула на предполагаемую жертву.
– Когда Артур бросил работу, – попыталась объяснить ситуацию Ребекка, – мы решили, что лучше переехать сюда, так как здесь удобнее заниматься живописью. Мы не думали, что у вас возникнут планы вернуться в Париж.
– Могу себе представить. Кажется, я устроил вам пренеприятный сюрприз. Прошу прощения, если нарушил покой вашего любовного гнездышка.