— Так… что я могу для вас сделать? Съездить за помощью?
— Нет! — воскликнул он, поморщившись словно от боли.
Право, можно подумать, он чего-то боится! Хотя… почему бы и нет? Она ведь ничего о нем не знает. Может быть, он беглый бандит! И ранен в перестрелке, хотя крови и не видно.
— Вы преступник? — поинтересовалась Жасмин, решив вести разговор начистоту. Не похоже, что он вооружен, а если придется бежать, она без труда его перегонит.
— Еще чего! — выдохнул он. — Полицейский… в отставке…
— Для отставки вы слишком молоды. И откуда мне знать, что это действительно так?
— Я уволен по инвалидности! — огрызнулся Лайон.
Черт, что за приставучая баба! Раз уж он вынужден молить о помощи женщину, почему судьбе не угодно было послать к нему женщину-врача?
— Так вы действительно из полиции? Лайон кивнул. Он не полицейский и не в отставке, но и то и другое достаточно близко к истине. Как говорится, для протокола сойдет.
— Так… Идти вы, конечно, не сможете. Но, если погрузить вас в лодку, я могу доставить вас до мотеля и оттуда вызвать врача. Он недалеко отсюда, вниз по течению. Мотель, я имею в виду. Или он на берегу другой реки, побольше? Не помню. В общем, рано или поздно течение нас туда вынесет. Надо только плыть по…
— Нет!
— Что — нет? Все реки к востоку от Миссисипи впадают в океан. Если мы…
— Нет, я хочу сказать… о, черт, как больно! — Лайон зажмурился и снова приказал себе расслабиться. — Помогите мне добраться до моего лагеря, и будем считать, что мы справились с задачей.
— Мы справились? Интересно! Значит, я буду вас тащить…
— А я буду стонать и ругаться за двоих! Не беспокойтесь! Я оплачу ваше время.
— Мне ваши деньги не нужны!
Глаза у нее были карие, с оттенком красного дерева, изумительно подходящие к рыжим волосам. И сейчас эти чудные глаза метали молнии.
— Тогда оставьте меня. Рано или поздно здесь еще кто-нибудь появится.
Оба понимали, что на это надежды мало.
Много недель пройдет, прежде чем кто-нибудь, кроме комаров, найдет Лайона в этих девственных лесах.
— Как вы сюда попали? Поблизости нет дорог.
— Ехала по заброшенной лесной дороге, а потом вышла из машины и пошла пешком.
— Зачем?
— Мне так захотелось.
— Леди, это не ответ… Ладно, предлагаю прекратить споры и двигаться к лагерю. Вы не поверите, как бывает темно в местах, где нет фонарей.
— А если я помогу вам добраться до лодки, все остальное вы сможете сделать сами?
Измученный взгляд исподлобья был ей ответом.
— Хорошо, хорошо! Довезу вас до лагеря, выгружу из лодки — и бегом обратно! У меня завтра самолет в Лос-Анджелес, некогда мне тут с вами…
Ни на какой самолет она, естественно, не спешила. Если незнакомец и не понял этого сразу, то очень скоро догадался.
Когда они добрались, наконец, до лодки, оба едва не плакали: он — от боли, она — от изнеможения. Не так-то просто тащить на себе сто восемьдесят фунтов!
Пожалуй, она бы больше ему сочувствовала, если бы он не бранился на каждом шагу.
— Расслабьтесь! — приказала она.
— Леди, если бы я имел возможность расслабиться, меня бы здесь не было!
— Меня бы тоже здесь не было, если бы я думала головой.
Перебранка не прекратилась и в лодке.
— Куда вы меня сажаете! Вы что, не видите, что здесь весла, черти бы их взяли!
— Прекрасно вижу, перестаньте чертыхаться.
— А вы перестаньте раскачивать лодку! Сядьте! Жасмин присела на кормовое сиденье. Лайон рухнул на носовое и вытянул ноги, заняв почти всю площадь лодки. На лбу у него выступили капли пота.
Погода была не слишком холодная для февраля, но, прямо скажем, и не жаркая. Солнце стремительно катилось к горизонту.