Этот мужчина опасен ей не больше, чем на ярмарке. Кроме того, ей известно, кто он, а Кора должна знать, что он пошел следом за ней. Если понадобится помощь, то свидетелей — сколько угодно.
Она внезапно остановилась и повернулась лицом к своему преследователю.
Он шел следом, метрах в десяти от нее, и, казалось, не спешил сокращать дистанцию. Благодаря этому она успела по-настоящему его рассмотреть. Сегодня на нем была одежда в приглушенных осенних тонах: зелено-коричневый свитер, кремовая рубашка, идеально оттеняющая его золотистую кожу, коричневые вельветовые брюки. Вся одежда казалась поношенной, словно ее владелец сделал выбор в пользу удобства, а не внешнего вида. Девушка решила, что такому мужчине можно не затруднять себя подбором тонов: он прекрасно смотрелся бы даже в серой мешковине или… вообще без одежды. Возможно, в последнем случае — даже лучше.
Эта мысль почему-то страшно рассердила Джорджиану, и первые ее слова прозвучали намеренно вызывающе:
— Если вы шли за мной для того, чтобы извиниться, то я готова вас выслушать.
Он остановился в нескольких шагах от нее, и его улыбка стала шире.
— Когда вы не вернулись в бухту Фэрфилд, я решил, что потерял вас. Я вас ждал.
Джорджиана ощутила легкую тревогу. «Я вас ждал»… В его словах прозвучала какая-то неизбежность. Но при чем тут бухта Фэрфилд? Она была там всего один раз, на второй день после своего приезда в Плауден. Ей хотелось побыть одной и обдумать то чудовищное предприятие, на которое она пошла. Откуда он мог знать об этом? Если только он не следил за ней еще с Мэриленда…
— Не знаю, о чем вы говорите, но мне не нравится, когда за мной следят. — Она скрестила руки на груди, решив прикинуться, будто не подозревает, почему он ее преследует. — Вы не кажетесь мне любителем подсматривать за чужой жизнью в замочную скважину. Впрочем, я с подобными любителями еще никогда не встречалась.
В уголках его глаз собрались морщинки. Секунду казалось, что он вообще не станет ей отвечать. А потом она заметила, как его взгляд скользит по ее груди.
— Я так и знал, что вы из тех женщин, которые говорят, что думают. «Классная леди» — вот что я подумал, когда только увидел вас. Эти длинные стройные ноги, изящные щиколотки, высокий подъем… Чего я не подозревал, так это вашего гортанного голоса. Он звучит… сексуально.
— Вы со мной незнакомы и не имеете права говорить мне подобные вещи, мистер Дехуп! — холодно ответила Джорджиана, надеясь, что он не заметил, как она покраснела.
Но он не оставил этот факт без внимания и придвинулся ближе, на его лице отразилось, как ей казалось, неуместное удовлетворение.
— Я даже не знаю вашего имени, но намерен узнать его, как, впрочем, и многое другое о вас. Я бы солгал, если сказал бы, что одного поцелуя было достаточно, чтобы удовлетворить мое любопытство.
Она отступила на шаг.
— Неужели вы настолько самонадеянны, что считаете себя вправе приставать к незнакомкам только потому, что у вас красивая внешность?
Он медленно огляделся, дав Джорджиане время заметить, что мать с ребенком ушли от пруда и теперь поблизости никого не осталось. Когда он снова посмотрел на нее, в его глазах искрился смех и, возможно, немного сочувствия.
— Я ведь не пристаю к вам, знаете ли. Неужели тот поцелуй не дает мне права узнать хотя бы ваше имя?
Джорджиана заставила себя не отвести взгляда. Он был так дьявольски уверен в себе — и в ней! Правда, на этот раз он не застиг ее врасплох.
— В последний раз против моей воли меня целовали на выпускном вечере в университете. Тот парень был пьян. Это было мерзкое лапанье. С тех пор мое отношение к подобным домогательствам не изменилось, — добавила она резко.
Глубокое удивление отразилось в его широко раскрытых глазах.