* * *
…И вот они уже который день в пути. С Урала – на поезде через полстраны до Ростова, что на реке Дон, а затем – на Таманский полуостров. Переправа через Керченский пролив – и вот он, Крым!
Ехали в обычном воинском эшелоне, вместе с танками Т-26, также направляемыми на полуостров. КВ-9 стоял на открытой платформе, лишь укрыт был гораздо плотнее и тщательнее, чем другие машины. Все-таки особый танк, не стоит его светить раньше времени – враг, как говорится, не дремлет. Вот доберемся до места, там и покажем во всей красе. Пусть гитлеровцы полюбуются!
Группу приписали к 56-й танковой бригаде, входившей в 51-ю армию. Она пока была во втором эшелоне, но к началу наступления ее собирались перебросить на центральный участок фронта, к Кой-Аксану. Штурм немецких укреплений и являлся первым боевым заданием для экипажа. А потом вместе со всеми – на Владиславовку, перерезать железную дорогу на Симферополь, чтобы не дать немцам подтянуть свежие силы.
Кой-Аксанский рубеж войска 51-й армии штурмовали еще в феврале и марте 1942-го, но сломить сопротивление гитлеровцев не смогли, завязли в позиционных боях. Важно было не повторить их ошибку – взять поселок с ходу, с первого же раза прорвать оборонительную линию…
Для помощи бригаде придали новенькие Т-26 – во время тяжелых мартовских боев она потеряла 88 машин, требовалось срочно пополнить. И еще, как основную броневую силу, – "Клим Ворошилов-9".
Новый танк очень берегли: для защиты от немецких авиаударов на платформе установили ДШК (помимо двух зенитных установок, счетверенных "Максимов", прикрывавших весь эшелон). Хороший пулемет, крупнокалиберный, 12,7 мм, поражает самолеты на высоте до двух с половиной километров. При необходимости можно также использовать и против бронированных целей – пуля на полкилометра легко пробивает 15-мм стальной лист. Все легкие немецкие панцеры – в зоне поражения…
Возле ДШК в дневное время постоянно дежурил кто-то из членов экипажа КВ-9 (кроме майора Дымова, конечно). Пока, к счастью, пулемет применять не пришлось – из-за низкой облачности и дождей немцы не летали, да и до Крыма еще было далековато… Но чем ближе к Ростову, тем больше вероятность появления "юнкерсов". Эшелон идет на юг, в сторону фронта, да и погода может измениться в любой момент…
Вот разойдутся тучи – и тогда жди гостей, "лаптежники" не замедлят появиться. Они любят висеть над железнодорожными путями, бомбить станции, военные эшелоны, составы с беженцами и даже поезда с ранеными.
Раньше, в 1941 году, санитарные вагоны обозначали красными крестами на крышах, думали, что немцы атаковать их не будут… Как же! Наоборот, налетали с удвоенной силой! После этого кресты рисовать перестали, но все равно от ударов с воздуха пострадало немало составов с ранеными. А сколько военной техники погибло в пути – и не сосчитать! Возле каждой крупной станции или железнодорожного узла есть целые кладбища с мертвыми, сгоревшими машинами – танками, броневиками, тягачами, тракторами… Их черные остовы с рыжими ржавыми пятнами наводят на грустные мысли – да, немцы пока имеют преимущество в воздухе…
Но на земле им уже дали как следует прикурить – во время зимнего контрнаступления. Отогнали на запад на 80-150 км, разбили считавшиеся прежде непобедимыми дивизии, в том числе и танковые. А в Крыму после декабрьского десанта и боев за Феодосию прочно закрепились в Керчи, заняли территорию вплоть до Акмонайского перешейка.
К сожалению, освободить Феодосию, Судак и другие города на восточном и южном побережье пока не удалось, немцы оказались сильнее… Как и пробиться на соединение с Приморской армией, защищающей Севастополь. Но все равно успехи были очевидны, и теперь их требовалось закрепить – в ходе нового наступления. Так что присутствие КВ-9 в Крыму было не только полезно, но и крайне необходимо – для поддержки войск.
Группа Дымова занимала целое купе в командирском вагоне. Внизу, как и положено, спали старшие по званию, Виктор Михайлович и капитан Вальцев, над ними – Михаил Стрелков и Денис Губин, а на "антресолях", на третьей полке – Иван Меньшов. Он человек привычный, легко переносит всякие неудобства…
Капитан Вальцев вздохнул – завтра предстоит трудный день. Утром поезд приходит на узловую станцию Лихая, а затем поворачивает на юг, к Тамани. Надо ждать немецкие самолеты… Не может быть, чтобы они упустили такую возможность – разбомбить эшелон с бронетехникой. Наверняка появятся, даже если день выдастся пасмурный. Ну а если хороший…
Тогда точно придется отбиваться! Благо поезд прикрывал не только их ДШК, но и зенитная рота лейтенанта Ильясова. С зенитными счетверенными "максимами" в начале и в конце состава… Как-нибудь прорвемся!
Петр Вальцев затушил папиросу и пошел спать – давно пора. Эшелон медленно, но верно приближался к фронту…
Глава вторая
"Лаптежники" появились внезапно, словно из ниоткуда. Возникли в утренней дымке и низко полетели над эшелонами, скопившимися на станции Лихая. Воздух наполнился их низким, ревущим гулом. Громко, пронзительно закричали дневальные: "Во-о-здух! Во-о-здух!" Люди бросились кто куда, посыпались из теплушек на землю, словно горох.
Засуетились зенитчики лейтенанта Ильясова, стали разворачивать "максимы" навстречу "лаптежникам". "Юнкерсы" прошлись над путями, высматривая добычу, а затем резко набрали высоту и, перевернувшись вверх брюхом, понеслись вниз. Завыли "иерихонские трубы" немецких бомбардировщиков, полетели к земле тяжелые черные "капли"… Укрыться от них было негде: справа и слева – эшелоны, а дальше – голая степь…
Красноармейцы дружно полезли под вагоны, пытаясь укрыться, залегли между рельсами. Зенитчики Ильясова открыли бешеный огонь, но попасть в быстрые "юнкерсы" было трудно. Ю-87 серыми когтистыми птицами пронеслись над составами, а затем снова взмыли вверх. Сухой воздух разрывался от гула моторов, наполнился треском зенитных пулеметов…
Развернувшись, Ю-87 пошли на новый круг. Метили в санитарные вагоны, знали, что раненых не успеют вынести. Открыли огонь, пули защелкали по щебню, зазвенели об рельсы, острыми иглами впились в стены вагонов. Во все стороны полетели длинные щепы…
При первых звуках налета Миша Стрелков бросился к ДШК – защищать КВ-9. За ним кинулся Иван Меньшов – помогать, менять коробки с лентами. Михаил встал за станковый пулемет, задрал ствол максимально вверх. Иван заправил патронную ленту и на всякий случай приготовил вторую коробку. Одной может и не хватить…
Миша повернул ДШК чуть левее, прищурился и дал короткую очередь по выходящему из пике "юнкерсу". Тот как раз повернулся серым брюхом, задирая вверх неуклюжие "лапти". Крупнокалиберные пули прошили Ю-87 насквозь, задели топливные баки, за "юнкерсом" потянулся черный шлейф дыма.
Бомбардировщик загорелся и рухнул в степь, летчик выпрыгнуть с парашютом не успел. Красноармейцы радостно закричали: "Получил, фашист! Будешь знать, как наших убивать…"
Остальные самолеты, не ожидавшие столь резкого отпора, взяли вверх. Счетверенные "максимы" их не особо пугали – пули не пробивали броневую защиту кабины, к тому же точность невелика… Но ДШК – это совсем иное дело. Одна короткая очередь – и тебя подбили. С первого же раза! Немецкие пилоты решили не рисковать, убрались восвояси. Сбросили оставшиеся бомбы где-то в степь и были таковы. Растаяли в весеннем небе черными кляксами…
Бойцы стали вылезать из-под вагонов, отряхиваться, делиться впечатлениями. Потери оказались невелики – пять человек раненых, все легко, техника же вообще не пострадала. Бомбы, к счастью, легли в стороне от путей, платформы с танками не задели. Спасибо Мише Стрелкову, отпугнул "лаптежников"…
Станции весьма досталось – деревянные строения запылали ярким огнем, языки пламени охватили пакгаузы. Белесые клубы дыма потянулись к прозрачному небу… Красноармейцы бросились тушить пожар – не хватало еще, чтобы огонь перекинулся на эшелоны. Тогда беды точно не миновать…
Там же – и боеприпасы, и горючее, и техника. Чудо, что бомбы не задели цистерны в конце поезда… А то бы сейчас полыхало все вокруг – и теплушки, и танки, и даже сама земля.
Иван Меньшов проводил "юнкерсы" тяжелым взглядом – вот сволочи, чувствуют себя хозяевами в небе! Хорошо, что хоть один сбили… Мы тоже огрызаться умеем! Вытер пот со лба, перевел дух – кажется, беда миновала.
Миша Стрелков с улыбкой посмотрел на него:
– Что, Ваня, страшно?
– Да нет, – пожал плечами Меньшов, – дело привычное. Я с тридцать девятого воюю, с Финской, не боюсь уже ничего. Только фрицевские "шарманки" очень не люблю, всю душу выматывают…
– Это чтобы боялись, – пояснил, подходя, Петр Вальцев, – чтобы запугать. Побежит со страха какой-нибудь неопытный, необстрелянный боец, его из пулемета и достанут…
– Да, – согласился Иван, – бывает такое, сам видел! Я всегда говорю молодым – при налете сиди в окопе и не высовывайся. Понимаю, что страшно, что душа в пятки уходит, но терпи. Забейся в щель, закопайся и жди, рано или поздно "лаптежники" улетят". Не могут же они бомбить вечно! Даже если тебя землей чуть засыплет – все равно сиди. Не паникуй, не дергайся, вот закончится налет, тебя и откопают. И еще сопли утрут. А если побежишь – точно конец… Одна беда: зарываться здесь негде, – продолжил Меньшов, оглядывая расстилавшуюся вокруг степь. – Все как на ладони…
– Местность такая, – пожал плечами Вальцев. – Но как по мне – все же лучше, чем было под Тихвином. Тамошние болота у меня в печенках сидят. Как вспомню – сырость, туман, вечная вода под ногами… Шаг ступишь – и угодишь по пояс в хлябь, выбирайся потом… А здесь – хорошая, твердая земля, ходи спокойно.