Не особо нужное доказательство, что записка и вправду от Бренна. Кто еще, кроме керторианца, мог отправить письмо, не прибегая к услугам почты?..
Таким образом, мне было никак не отвертеться от принятия решения: являться на рандеву или нет. Решения не слишком очевидного. С одной стороны, Бренн назначил встречу явно не от излишка любопытства, и, следовательно, можно было узнать нечто важное или, в крайнем случае, интересное. С другой – я был вовсе не уверен в том, что мне понравится это узнать, да и вообще, здесь не исключена ловушка (тут я невольно поморщился от собственных мыслей, потому как умение везде заподозрить ловушку успело за полвека достать меня самого)…
В этот момент ход моих мыслей оказался прерванным.
– Какие‑нибудь указания, босс? Я как‑то упустил из виду, что еще не отпустил Уилкинса…
– А‑а… Нет. Вы свободны.
– Может быть, удвоить патрули?
– Ну, если хотите.
– Слушаюсь, сэр.
Уилкинс развернулся и характерной походкой военного направился к двери. Глядя на удаляющуюся внушительную спину, я не мог не посочувствовать бедняге. Охранять меня было занятием крайне неблагодарным по той простой причине, что на меня уже давно никто не нападал. Никто не присылал мне писем с угрозами, и даже подозрительные личности не шатались около моего поместья (оно пользовалось сомнительной славой). От этого поддерживать боеготовность на должном уровне мои охранники совершенно не могли и за несколько лет благополучно превращались в раззяв и лентяев. Естественно, я постоянно заменял прежних на новых, еще не вкусивших праздности… Вообще‑то, мне было немного жаль этих людей, поступавших ко мне на работу высококлассными специалистами с безупречной репутацией (других я не нанимал), а увольнявшихся ни к чему не пригодными рохлями. Единственное, чем я хоть как‑то мог компенсировать причиняемые неудобства, так это сумасшедшими гонорарами.
Впрочем, Уилкинс прослужил у меня лишь неполных два года и пока, насколько я мог заметить, стойко не поддавался деморализующему безделью.
Возможно, у вас возник логичный вопрос – зачем же я вообще держал штат охраны? Ответ прост: я был очень богат, а, по мнению окружающих, богатые должны иметь охрану. Я предпочитал излишне не возбуждать общественное мнение и уж тем более не создавать иллюзию беззащитности, благо никто и не догадывался, что мой замок защищен силами, сравнивать которые с телохранителями даже неудобно.
Да, дома я чувствовал себя в полной безопасности, и ощущение это невольно покидало меня, стоило только оказаться вне его пределов. Поэтому с какого‑то момента решение выйти на свежий воздух принималось после длительных колебаний, и встреча с Бренном не стала исключением. Мое разбуженное в кои‑то веки любопытство настаивало на необходимости поехать в город, но осторожность подбрасывала вопросы типа: “Если уж Бренн так хотел поговорить, то почему же не связался с тобой через Камень?.." Такие плавные и неспешные раздумья постепенно погрузили меня в преддремотное состояние, откуда мысли еще медленнее задрейфовали в веселые былые денечки, когда проблема – идти ли на встречу с Бренном – показалась бы смешной.
Очнулся я, когда блуждающий по поверхности письменного стола взгляд, скользнув по мраморному пресс‑папье, сфокусировался на циферблате часов. Стрелки показывали пять минут третьего! Я опаздывал, и это решило вопрос. Явиться на встречу позже назначенного срока – это позор, но не прийти потому, что ты опаздывал, – такое просто не лезло ни в какие ворота!
Вскочив как ошпаренный, я метнулся к выходу, но тут же вернулся к столу и, включив интерком, проорал Тэду:
– Уилкинса ко мне в гардеробную! Бегом!
Похоже, мой тон настолько его ошарашил, что он обошелся без своих умненьких вопросов.
Перепрыгивая через две ступеньки, я промчался вниз в гардеробную, находившуюся рядом со спальней, лихорадочно соображая, что бы надеть, ведь, невзирая ни на какие обстоятельства, я не мог позволить себе выглядеть нелепо или неряшливо.