Примечание к примечанию: Крашу волосы ВПЗР исключительно я - и эта дополнительная услуга (как и многие другие дополнительные услуги) не оплачивается. "Для чего еще существуют литагенты, как не для того, чтобы красить мне волосы?" - полагает ВПЗР. До меня это всегда делал Катушкин, до Катушкина - второй муж и одна из его любовниц, затем - первый муж, еще раньше - катушкинская мамахен, и (не исключено) - что и кот Шурик. В список красильщиков (красителей?) можно внести также взпззззровского редактора Лорика, дочь Ларика Манюню и подругу Манюни - лагерную сучку Перельман. Однажды лагерная сучка Перельман ошиблась цветом, и ВПЗР целый месяц ходила с красной головой.
Я подобных проколов не допускаю. А так иногда хочется подгадить… Сил нет!
Что же касается 27 и 44… На сорок четыре ВПЗР не выглядит, на двадцать семь - тоже. Возраст Бисквитного Лулу - самый подходящий для нее. Ха-ха! А первую пластику (выдаю страшную тайну!) она собралась делать в 50. Сильна надеюсь, что меня уже не будет рядом. Если, конечно, она не напишет Книгу…
Мужичонка даже не собирается отлипать.
- Сабас, паршивец! Он и словом не обмолвился, что у него есть знакомая русская! А ведь мы близкие друзья. Вы тоже - близкие друзья?
- Ближе некуда. Особенно если учесть, что я в глаза его не видела.
- И напрасно. Сабас очень приятный молодой человек и завидный жених. Тут вам любой это подтвердит.
- Да мне все равно. Единственное, что от него требовалось, - довезти нас до Талего.
- И много "вас"?
- Двое. Я и м-м… моя подруга.
- Такая же гуапа?
- Примерно. Может быть, вам известно, когда вернется Сабас?
- Никто не знает, когда Сабас уезжает и когда возвращается. Это же Сабас!..
- А есть здесь кто-нибудь… более предсказуемый? Кто смог бы помочь нам?
- Думаю, такой человек найдется. Старина Фернандо-Рамон, к примеру. На старину Фернандо-Рамона всегда можно положиться с легким сердцем. Он - мужчина многоопытный, всю жизнь провел в море и скатать вас на Талего… за умеренную плату… для него не вопрос.
- Отлично. И как мне добраться до этого волшебного Фернандо-Рамона?
- Считайте, что уже добрались, сеньорита. Фернандо-Рамон - это я.
Меньше всего я хотела бы видеть плюгаша Фернандо-Рамона в качестве перевозчика, но особо выбирать не приходится. Оставалась надежда, что он - владелец яхты "Ballesta" (это бы несколько примирило меня с действительностью), но… Как и следовало ожидать, Фернандо-Рамону принадлежала старая калоша "Пилар-44" со всеми ее подгузниками и подшипниками. Причем за малый каботаж на этой калоше хитрый мужичонка поначалу залудил целых триста евро.
- Не многовато ли? - стараясь не впасть в клинч, отдаленно напоминающий вэпэзээровский, поинтересовалась я. - Это как три раза в Мадрид съездить. И столько же раз вернуться.
- Цена верная, - заюлил Фернандо-Рамон. - Ни один дурак не повезет вас зимой на Талего за меньшие деньги.
- А с Сабасом мы сговорились за сто… - Задним числом я сняла с обманщика Сабаса 50 евро - за напрасные ожидания.
Быть того не может!
- Еще как может.
- Будете ждать Сабаса? Не имеет смысла, сразу вам говорю. Сабас - вольная птица, он может и через полчаса вернуться. А может, и завтра. И через три дня. Вдруг он вообще отправился к своей подружке в Бенидорм… У него их две - одна в Картахене, а другая как раз в Бенидорме. А Бенидорм - это та-акое место… Там можно на неделю пропасть. Особенно если ты молодой человек и у тебя есть подружка… Так будете ждать Сабаса или все-таки остановитесь на старине Фернандо-Рамоне?
- Триста евро - это чересчур. А в общем, приятно было познакомиться с вами, Фернандо-Рамон…
- ПодуМайтэ хорошенько…
- Уже подумала. Всего хорошего. Алуэ…
Триста евро! Тоже, нашел дурочку!.. Все, что мне остается, - морально давить на старину Фернандо, если уж никакого другого старины поблизости не оказалось. Это намного легче, чем давить на отморозков-издателей: ремесло, которым я за пять лет овладела в совершенстве. Всего-то и надо (алуэ-алуэ-алуэ!) развернуться на сто восемьдесят градусов и сделать несколько шагов. Шаги можно даже посчитать, предварительно заключив пари с самой собой: на каком именно Фернандо-Рамон одумается и бросится хватать за хвост ускользающую выгоду. Я вываливаю на кон пятнадцать, но Фернандо догоняет меня уже на десятом.
- Эй, красотка! Может, договоримся?
- Сто, - говорю я, не оборачиваясь.
- Сто пятьдесят. И я завожу мотор.
- Сто.
- Сто двадцать. И напитки.
- Сто и ни центом больше.
- Ладно, по рукам, - ломается близкий друг обманщика Сабаса. - Другого ни за что бы не повез, но такую красотку…
Эх, Фернандо-Рамон, не быть тебе издателем!..
Встреча ВПЗР и "Пилар-44" прошла намного лучше, чем я предполагала.
- Миленько, - сказала она, скользнув взглядом по рекламным щитам и двум выцветшим флагам на корме - испанскому и валенсийскому.
- Не "Титаник", конечно…
- Типун тебе на язык!.. А ты предупредила нашего кормчего, что на борту у него будет известная русская писательница?
- Еще не успела.
- Напрасно.
- Я только боюсь, как бы у нашего… э-э… кормчего крышу не снесло от такого известия. Вдруг сознание потеряет - что тогда будем делать посреди моря?
То, что меня жутко раздражает в ВПЗР: она хвастается своим ремеслом, как семилетний ребенок хвастался бы несуществующим старшим братом: ща-а как придет, как надает вам по рогам - будете знать! И лучше вам не связываться со мной, так-то!..
Она - писатель (и все должны падать ниц).
Она - писатель (и все должны тянуть к ней руки, не поднимая при этом глаз на венценосную).
Она - писатель (и все лучшее в этой жизни должно доставаться именно ей и доставаться бесплатно).
Что может разубедить ее: это не совсем так совсем не так? Человек, событие, стечение обстоятельств, способное раз и навсегда выбить дурь из ее башки? Но до сих пор не нашлось ни человека, ни события, ни стечения обстоятельств. Иногда я страстно желаю, чтобы она влюбилась. И влюбилась безответно, если вообще можно испытывать такие страсти в сорок четыре. Чтобы стала уязвимой, беззащитной - но не как Бисквитный Лулу, а как простая женщина. Не эксцентричная, не эпатажная, не-писательница, не-конь с яйцами. Как самая обыкновенная баба…
Примечание: Этого никогда не произойдет. Чем больше я наблюдаю за ней, тем больше убеждаюсь в этом. Да и как ей влюбиться, если она уже давно и безнадежно влюблена в саму себя?..
Минут через пятнадцать после отплытия я, подпихиваемая в бок ВПЗР, так и сообщила старине Фернандо-Рамону, что он везет на Талего не просто среднестатистическую "гуапу", а "известную русскую писательницу". Фернандо встретил это известие радостным шевелением бровей, цоканьем языка и предложением выпить за культуру вообще и за литературу в частности. Впрочем, выпили бы мы и так: холодина на "Пилар" была та еще, ничего другого от январского, хотя и Средиземного, моря ожидать не приходилось. Старина Фернандо выдал нам пластиковые стаканчики и плеснул в них "орухи" - испанского самогона, вполне легально продающегося в любом супермаркете по девять евро за бутылку. ВПЗР нашла "оруху" восхитительной и совершенно идентичной самогону, который пила на Алтае, в экспедиции по поиску знаменитой Укокской Принцессы, - в ней она тоже якобы участвовала. Странно, что такое эпохальное событие не нашло отражения ни в одной из ее книг, переполненных гораздо менее значимыми - с точки зрения вечности - вещами.
Сгинувший бесследно подлец Сабас почему-то волнует меня.
Конечно, не сам по себе. Не как вольная птица. Не как молодой человек, морочащий голову двум дамочкам из Картахены и Бенидорма (их остается только пожалеть). А как преступник, ускользнувший от возмездия. Как редкостная скотина, кое-что пообещавшая, но так и не сделавшая. При встрече, если она когда-нибудь случится, я обязательно выскажу все, что думаю о нем. Тем более, теперь я знаю, как он выглядит. К ветровому стеклу катера прикреплена фотокарточка: старина Фернандо-Рамон (в той же куртке, которая сейчас на нем) и парень с голым торсом, отдаленно напоминающий актера Хавьера Бардема. Сходство неявное и даже не совсем внешнее. То есть, если бы утонченный Хавьер Бардем играл homme à femmes в совместной испано-французской постановке, оно было бы сильнее. А на фотографии как раз и запечатлен типичный бабник. Чмо, страдающее нарциссизмом и способное отсосать само у себя, так сильно оно себя любит. На шее у чмо болтается золотая цепочка и парочка подвесок на кожаных шнурках. Такой же шнурок обвивает правое запястье. У чмо в меру накачанные руки, хорошо развитый плечевой пояс и лицо модели, рекламирующей трусы "Calvin Clain".
Это чмо и есть Сабас.
- Он круглый год так ходит? - спрашиваю я у старины Фернандо.
- Как?
- Без рубашки. И всего остального.