15
Наступило утро. Из райцентра, из районного отдела УВД, прислали машину.
Анисовцы наблюдали и осуждающе молчали, а Наталья кусала губы, не желая на людях рыдать и плакать. К тому же она понимала, что осуждение односельчан относится не только к приезжему милиционеру, но и к ней.
И Кравцов не выдержал. Видимо, ночные его размышления о преступлении и наказании не прошли даром. Он подошел к Наталье и тихо сказал ей:
– Не бойтесь, не в тюрьму везу. Получит максимум пятнадцать суток административного ареста. Потому что без этого тоже нельзя.
– Да это пожалуйста! – обрадовалась Наталья.
И как только уехала милицейская машина, она угостила Цезаря большой миской куриной лапши, после чего пес сделал вывод, что жить в этой деревне вполне можно.
В райцентре Кравцов привел Сурикова к своему непосредственному начальнику Терепаеву, с которым познакомился еще в Сарайске, объяснил ситуацию и сказал, что Сурикову неплохо бы посидеть суток десять-пятнадцать.
– Не получится, – сказал Терепаев, плотный капитан милиции, человек опытный во всех вопросах жизни, а также в том, как повернуть эту жизнь к себе светлой стороной. – У нас помещение для пятнадцатисуточников на ремонте.
– И как быть? – озадачился Кравцов. – Если бы в Анисовке было хоть что-то в этом духе... Кстати, насколько я знаю, должно быть.
– Мало что должно! – оборвал Терепаев бестолковый разговор. – Только грустить не надо. Он жену бил? Бил. Тебе наверняка сопротивление оказывал, знаю я их...
– Да не то чтобы... – неопределенно сказал Кравцов, не любя и не умея врать.
– Ну, вот! Нас как раз ругают за плохую работу с бытовыми преступлениями. Впаяем ему года три – будет хорошая работа! Дежурный! Конвой сюда!
Кравцов глазом не успел моргнуть: Сурикова повели куда-то. Тот, уходя, бросил на Кравцова странный взгляд. Не озлобленный, не осуждающий, а, показалось Кравцову, растерянный.
Мы не знаем, что случилось потом, о чем говорил Кравцов с Терепаевым. Кто-то слышал лишь последнюю загадочную фразу Терепаева, которую и доводим до вашего сведения.
– Ладно, декабрист! Но ты мне будешь должен!
Почему декабрист? Почему должен? Неясно...
Неизвестно также, о чем говорил Терепаев с Суриковым, мы знаем лишь, что Суриков через несколько дней отвез домой Терепаеву поросенка, трех свежезабитых кур и сотню яиц.
Важна суть: Сурикова отпустили.
16
Сурикова отпустили, Кравцов привез его домой к радости Натальи и детей, которые успели забыть, как страшен папка был вчера и позавчера. У детей это быстро. Да и у остальных людей тоже.
Суриков радовался, но гордый нрав не позволял ему обнаружить радость.
– Я тебя, получается, благодарить должен? – спросил он Кравцова.
– Обойдусь, – сказал Кравцов, выходя из дома.
– А я и не собирался! – крикнул ему вслед Суриков.
И не только он, все село, похоже, не испытывало по отношению к Кравцову чувства благодарности.
И симпатии незаметно было.
И Кравцов, бродя по берегу реки с Цезарем, думал о том, что оперативная работа, которая всегда представлялась ему верхом милицейского искусства, в определенном смысле не так уж сложна по сравнению с трудом участкового. Оперативник имеет дело с преступным миром, который как бы растворен в мире обычном. А тут мир растворен сам в себе. Оперативник провел операцию, догнал, схватил, скрутил, но кончилась операция, он сдал пистолет, пришел домой, разделся, повесил рубашку вместе с удостоверением – и стал частным человеком. А тут, получается, ты служишь днем и ночью, ты всегда остаешься участковым, которого долг службы может позвать в любой момент, хоть догола разденься – в бане, например.
– Вот тут его сом и съел, Кублакова! – послышался голос Хали-Гали, который тоже бродил у реки, на ногах перехаживая бессонницу.
– Возможно, – не стал перечить Кравцов. – А кто видел вообще, как он утонул?
– Да никто!
– Почему? Людей не было?
– Как раз полно людей было! День рождения Шарова Андрея Ильича справляли на бережку.
– И никто не видел?
– Никто.
– Странно.
Кравцов задумался, смутно подозревая, что ЭТО МОЖЕТ СТАТЬ ПЕРВЫМ ЗВЕНОМ В РАССЛЕДОВАНИИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ГИБЕЛИ КУБЛАКОВА.
Глава 2
Воробьиная ночь
1
Бесприютной ночью, ветреной и моросящей, из тех, что в Анисовке зовут воробьиными, кто-то срезал провода, оставив село без света. Столбы от дороги районного значения до села стояли голые, с пустыми пролетами, только обрезки болтались поверху.
Зачем срезали – не вопрос. Провода из алюминия, алюминий – цветной металл, а пункты приема этого самого металла в ту пору, о которой мы рассказываем, расплодились повсеместно, и приемщики покупали у населения, пользуясь его хроническим безденежьем, все, что население приносило, включая вещи, нужные в хозяйстве. При этом в хозяйстве не только личном.
Поэтому поведение анисовского приемщика Прохорова можно назвать даже благородным: когда ему притаскивали прабабушкин самовар или кусок кабеля, явно не в своем огороде найденный, он отговаривал, убеждал одуматься, вернуть самовар в семью как реликвию, а кабель туда, откуда он был позаимствован, и соглашался принять, лишь видя, что сдающий готов на все и, если тут не возьмут, отвезет в райцентр.
Прохоров сам, кстати, с кабеля и забогател: будучи прорабом в Полынске, рыл котлован и наткнулся на целый, говорят, километр многожильных сплетений, которые закопали неизвестные лица в незапамятные времена. Официально сдал его, официально получил хорошие деньги и заинтересовался этим делом: открыл пункты по нескольким селам, включая родную Анисовку, куда, кстати, решил вернуться и поселиться с семьей. И вот уже дом достраивает, живет спокойно и аккуратно, жену и дочерей недавно отправил на морской курорт, сам же себе отдыхать не позволяет.
Его пример не дает покоя двум друзьям – Желтякову и Клюквину. Дело в том, что лет двадцать назад, в эпоху холодной войны, в окрестностях Анисовки, в лесу, за одну ночь возник секретный объект: огороженный забором щитовой домик, рядом две машины с локаторами, в домике и машинах – солдаты. Потом война потеплела, и домик с машинами в одночасье исчез. Но осталась достоверная легенда, что к дому был проведен секретный кабель от другого секретного кабеля, магистрального, которым, как уверял служивший в войсках связи Мурзин, подземно опутана вся страна. Вот Желтяков с Клюквиным и ищут этот кабель, перекопав все окрестности и мечтая разбогатеть. Ищут после работы, прихватывая иногда и ночь, что, сами понимаете, деталь характерная. Возьмем ее на заметку.
Как бы то ни было, Анисовка осталась без света, столбы – без проводов. Шаров с утра шел вдоль них с Мурзиным и Володькой Стасовым, ахал, руками разводил, подсчитывал мысленно убытки, а потом послал Володьку за Кравцовым.