О тайниках мама рассказала мне незадолго до своей смерти. Не посчитайте меня меркантильной, но я решила, что добуду семейное добро. А для этого я должна была как-то попасть в комнаты соседей. Наверное, мне повезло. После войны в бывшую спальню родителей вселилась моя школьная учительница по литературе. Я была у нее частой гостьей. До сих пор со стыдом вспоминаю, как достала из первого тайника часть наследства. Как потом оказалось, самую существенную. Это было уже в шестидесятые годы. Лилия Михайловна под конец своей жизни впала в стойкий маразм, и я ухаживала за ней, оставаясь иногда и на ночь. Однажды, воспользовавшись ее беспамятством, открыла тайник. Там были мамины украшения. Оставалось найти способ, как изъять остальное. Но, тут везение и закончилось. Сначала умерла старая работница, занимавшая бывший папин кабинет, где он принимал больных. Комнату отдали соседке, у которой было трое детей. Той, что жила в приемной с отдельным входом с улицы. А позже, она же заняла и еще одну освободившуюся комнату рядом с кухней. С этим все разраставшимся семейством я почти не общалась, доступа в их комнаты не имела. Это был тупик. Мамины кольца, серьги и броши я надежно спрятала у себя, только однажды снесла в скупку одно кольцо.
И только к 2005 году мне удалось расселить квартиру. Я опустошила все захоронки, кроме одной.
Егор мне рекомендовал вас, Иван, как человека порядочного, поэтому я уверена, что вы честно выполните мою волю и удовлетворитесь размером комиссионных.
– Да-да, разумеется, – Качинский снова слегка покраснел, – Что я должен сделать?
– Во-первых, отнестись серьезно к тому, что я сейчас скажу, даже, если это вам покажется несколько…экстравагантным, – Эмилия Яновна удовлетворенно кивнула, увидев его успокаивающий жест, – И оформить всю сделку юридически так, чтобы впоследствии не возникало никаких вопросов.
– Хорошо, – коротко сказал Качинский.
– Вы знаете из истории, как пострадали многие русские люди от пролетарской революции. Но, так называемая перестройка сломала судьбы не меньшему количеству. Я хочу дать шанс хотя бы некоторым из них заново встать на ноги. Это будут совсем незнакомые мне люди, можно сказать случайные. Идея моя такова, чтобы оказать этим, выбитым из привычной колеи гражданам, начальную поддержку. Я готова предоставить каждому жилье и некоторую сумму на первое время. Всем одинаковую. А жить они будут в моей квартире.
– Но, Вы же, простите…
– Жива? Это ненадолго. У меня рак. Врачи не дают и месяца. Сегодня же я ложусь в клинику, откуда уже не выйду. Вам сообщат.
От ее какого-то будничного тона у Ивана помимо воли защипало глаза. Он поморгал, глядя в сторону, и опять посмотрел на собеседницу.
– В ваших глазах нет жалости, Иван, только боль потери, – констатировала Эмилия Фальк немного удивленно.
Качинский только и смог, что согласно кивнуть. "Вот так бывает: видишь человека первый раз в жизни, за какие-то полчаса успеваешь к нему привязаться, а он…уходит. Насовсем", – подумал он с горечью.
– Я продолжу, – Эмилия Яновна вздохнула, словно утомившись, – По условию завещания квартира полностью отойдет тому или тем, кто действительно использует данный шанс с толком. Я понятно выразилась?
– То есть, пять человек будут как бы бороться за право обладать квартирой? И кто же будет решать, кто на самом деле заслужил это право?
– Вы.
– Нет, это невозможно. Речь идет о слишком больших деньгах. Я не смогу взять на себя такую ответственность…
– Сможете, Иван.
– Они все передерутся! Вы, Эмилия Яновна, наивно полагаете, что все люди изначально порядочные, не так ли? А вы не думаете, что за такие деньги они могут пойти даже на преступление! Поговорите с Егором на эту тему, он Вам расскажет…
– С Егором я уже это обсудила. Но, вы меня не до конца выслушали. Сами участники моей идеи будут знать, что квартира может остаться им в собственность именно с этим условием. Это будет для них дополнительным стимулом, согласитесь.
– То есть, заселяются они в нее временно, так? Как бы снимают?
– Да. Срок им – год. И вы должны только все это оформить юридически. Когда вы сможете подготовить документы?
– Сегодня к вечеру. Но, я все же не согласен с тем, чтобы решать судьбу квартиры.
– Хорошо, – она вздохнула. Тогда вы просто зачитаете им мое завещание полностью только по истечении года. И пусть решают сами. Согласны?
– Да. Но, это, я Вам скажу, тоже чревато. Люди разные…
Глава 1
Очень хотелось курить. А сигарет не было. Пачка, которую она прятала о мужа, была пуста. А еще хотелось позвонить кому-нибудь. Но – Светка вытаптывала подиум в Милане, а Катерина, еще в конце мая переселившись со своим выводком на дачу, возвращаться в город не спешила. Аля ее понимала – восемь месяцев в году ей приходилось в одиночку сражаться с тремя сыновьями и их, чаще всего неадекватным, папашей. А на даче с ней жила Нани, ее татарская свекровь, любимая и Алей, и Светкой и ею, Катериной. Что касается младших внуков, они по неопытности лет не могли еще оценить то сокровище, которое досталось им в виде бабушки. Поэтому, только и могли, что выражать щенячий восторг при встрече с ней, искря карими глазами – бусинками.
Аля еще раз с сожалением посмотрела на пустую пачку, затем оторвала четвертинку от двойного газетного листа, завернула смятую пачку и, внимательно осмотрев сверток, решила, что сойдет: ее бдительный муж, заглянув в ведро, увидит только комок бумаги. В противном случае….
Почему-то она до сих пор от него не ушла. Ругая себя за слабость, которая проявлялась в любви к денежным знакам, Аля стыдливо прятала глаза, когда ее ругали подруги, и молчаливо укоряла Нани. Похоже, всем было понятно, что терпит Аля зря, что все равно наступит миг, когда все закончится, что ее муж, очень большой милицейский начальник, бросит ее сам, так и не поняв, что предать дважды нельзя: это будет всего лишь продолжение того, первого предательства. Не прощенного, не забытого ни самой Алей, ни им. Они оба были виноваты в равной мере. Он – что заставил ее смолчать, она – что согласилась.
…При знакомстве она назвалась Тиной. Потому, что не хотела продолжения этой встречи, навязанной ей матерью и отчимом. Ей нравилось ее имя Алевтина, и нравилось, когда мама называла ее Алюшей, подруги – Алей. А Тиной она была только для чужих. Вот так, махом, записав своего будущего мужа в чужаки, она терпеливо высидела застолье в честь дня рождения хозяина дома, полковника Бурова, отца Сергея. Сергей Буров, только что спекшийся юрист, по решению семейного суда был приговорен к срочной женитьбе и был сам не рад, что не настолько еще отважен, чтобы перечить отцу. Смотрины будущей жены, падчерицы подчиненного его отца, он принял, как неизбежное зло и согласился поприсутствовать только с мыслью разделаться с мероприятием по – быстрому и, желательно, без определенных выводов. Аля, перешедши на третий курс педагогического института и вступив в самую сочную пору студенческой жизни, замуж не собиралась вообще и тем более по принуждению. Поджатые губы матери и суровый взгляд отчима на нее не подействовали, но, услышав из уст последнего, что поездка в Сочи, так ею желаемая, может и не состояться (далее следовала многозначительная пауза), согласно кивнула головой. Думая, что от нее не убудет, а поехать на юг хочется!
Так они и встретились, горя одним желанием – отметиться и смыться. Имена Тина и Сергей прозвучали вежливо и официально, а рукопожатие вышло и вовсе второпях и больше походило на мимолетное касание чужих друг другу рук. Но, получилось так, что Аля, сидя за столом напротив Сергея, часто ловила на себе его любопытный взгляд и один раз даже улыбнулась на его весьма посредственную шутку.
"Смылись" они вдвоем, провожаемые довольными взглядами обеих пар родителей. Как удалось Сергею уговорить ее поехать в общежитие Университета на прощальную вечеринку курса, Аля удивлялась потом сама. Но, проснувшись утром в чужой комнате, на плече чужого мужчины в самом непристойном виде, то есть в его же рубахе на голое тело, она поняла – капкан захлопнулся. Овладев ею еще раз, чтобы уж наверняка, Сергей с довольным видом рассматривал испачканные прощанием с девственностью простыни и сыто улыбался. Фраза "а я вот такой – мое, и точка" – прозвучала уже в присутствии хозяина комнаты, толком не протрезвевшего друга Сергея Женьки Хлудова. Тот тут же согласился записаться в свидетели и этого акта и последующего акта гражданского бракосочетания.
На робкий вопрос Алевтины, а зачем ему эта канитель с женитьбой нужна, Сергей усмехнулся: "Так предки все равно не отстанут, а ты красивая, не дура и в постели ничего. Почему я должен кому-то отдавать такое сокровище?" "А любовь?" – пискнула она, еще надеясь на что-то. "А любовь есть. Ты просто еще не поняла, что уже любишь меня. Но, со временем, поймешь!" – припечатал он окончательно.
Пышная свадьба закончилась поездкой в Сочи. Отчим выполнил свое обещание. Но, только вместо Катьки, на соседней полке купе вагона СВ посапывал неожиданный муж Алевтины…
Аля вздрогнула, услышав, как поворачивается ключ в замке входной двери. Мельком глянув на настенные часы, ровно восемнадцать ноль-ноль, она быстро окинула кухню тревожным взглядом. Все, кажется, было в порядке: ни одной лишней посудины вне положенного ей места в шкафу, ни крошки, ни капли пролитого недавно ею чаю на столе. Полотенце сложено ровно посередине и висит строго вертикально на специальной перекладине. Прихватки на крючке, горшок с цветком – в центре подоконника. Занавеска накрахмалена и собрана ровными складками.
– Тина! Тебя опять не было дома с десяти часов и до полудня! Почему я о том, что ты собираешься уйти из дома, узнаю от своего секретаря, а не от тебя? Мы, кажется, договаривались, что ты будешь мне сообщать о своих передвижениях!