– Карадур молодец! Умный старик, хоть иногда и бывает рассеянным. Знаешь что: когда мы доберемся до твоей родины, помалкивай насчет Ксилара и всего прочего. Никому ни слова. Хочу, чтобы меня считали просто почтенным мастером. Понял?
– Да, сударь.
– Тогда иди сюда и возьмись за румпель. Скоро уж, верно, час Совы, мне надо немного поспать.
– Можно подвести лодку поближе к берегу? Я плохо вижу землю. Страшно, когда кругом одна вода.
Зерлик показал рукой на восток, где между залитым луной небом и его отражением в море темнела полоса ксиларских земель. Волны дробили лунный свет на тысячи серебристых блесток, отделяющих «Летучую рыбу» от берега.
– О боги, нет! – воскликнул Джориан. – Это же подветренный берег, и чей! Пусть лучше кругом будет побольше воды. Старайся не менять расстояния, оно в самый раз, а если что случится, буди меня.
На другой день продолжал дуть западный ветер, по ярко-синему небу неслись маленькие, словно ватные, облака. Зерлик все еще жаловался на головную боль, однако собрался с силами и немного поел. Джориан, по-пиратски обвязавший голову платком взамен улетевшей шляпы, взялся за румпель. Управляя «Летучей рыбой», он расспрашивал Зерлика о пенембийском языке. Объяснения длились около часа, и вдруг Джориан хлопнул себя по лбу рукой:
– О великие боги! – воскликнул он. – Ну и язык! И как он дается бедным пенембийским детям? Я могу понять, когда в языке есть изъявительное, вопросительное, повелительное, условное и сослагательное наклонения. Но когда к ним еще добавляются желательное, причинное, сомнительное, сообщительное, ускорительное, описательное, протяженное и...
– Ну конечно, мой дорогой Джориан! В этом и состоит, как мы считаем, превосходство нашего языка над всеми прочими. На нем можно точнее выразить, что думаешь. Вернемся хотя бы к совершенному сообщительному аористу глагола «спать». По-новарски было бы: «Говорят, что я имел привычку “спать”». А пенембийцам достаточно одного-единственного слова...
– Одного-единственного с пятьюдесятью тремя суффиксами, – проворчал Джориан. А погодя прибавил:
– Может, мне лучше затвердить самые необходимые фразы, вроде «Здравствуйте» и «Сколько это стоит?» Я всегда считал, что у меня способность к языкам, но от вашей грамматики просто голова идет кругом.
– Напрасно. Стоит лишь заучить правила и не забывать о них, тогда будешь говорить без ошибок. И никаких отклонений и исключений, от которых с ума можно сойти, когда учишь новарский.
* * *
К полудню ветер ослабел, волны стали утихать. Зерлик чувствовал себя лучше, он ходил по судну, разглядывая рангоуты, лини и прочие снасти.
– Скоро я стану настоящим моряком! – воскликнул он в порыве воодушевления.
Стоя на планшире напротив бизань-мачты, Зерлик вдруг запел песенку из «Славной девочки с корабля». Последнее «эх!» он сопроводил эффектным жестом, для чего оторвал руку от мачты, перестав держаться. В этот миг набежала большая волна, и «Летучая рыба» накренилась. С испуганным криком Зерлик полетел в воду.
– А, раздави тебя медный зад Вэзуса! – вскричал Джориан, круто поворачивая румпель.
«Летучая рыба» развернулась против ветра и потеряла скорость. Джориан подобрал веревку, отнятую у ксиларцев, привязал конец к планке и швырнул моток Зерлику – его голова то показывалась на поверхности, то снова исчезала, накрытая волной.
Веревку пришлось кидать снова. Только на третий раз Зерлику удалось за нее уцепиться. Джориан схватил его за куртку и перетащил через корму. На Зерлика, скрючившегося на дне лодки, было жалко смотреть: его рвало, он кашлял, плевался, чихал. А Джориан приговаривал:
– Теперь будешь знать, что на корабле все время нужно за что-нибудь держаться, если ты не в кубрике.