Открою один секрет: мужчины не имеют обыкновения задавать себе такие вопросы. Они не рвут на себе волосы и не причитают сквозь скупую мужскую слезу "НУ КАК ОНА МОГЛА…". Потому что у них уже давно готов ответ. В любой подобной ситуации они предпочитают думать: "Ну вот, как я и предполагал, она оказалась сукой!" Обратите внимание: мужики в принципе готовы к нештатным ситуациям и даже ожидают их. Не надо осуждать оппонентов за то, что они априори предполагают в каждой женщине полигамное начало (другими словами, считают, что все бабы – бляди). Причина тому очень веская: при вынесении столь печального вердикта они судят по себе. Только применительно к ним это звучит так: "Мужик ты или не мужик?" – в смысле: "Как ты посмотришь товарищам в глаза, если откажешься уложить ее в койку?" Такова человеческая природа.
Женщина, в которой живет инстинкт оберегания семейного очага, ошибочно наделяет тем же свойством и самцов. Потому так дорого платит за эту ошибку.
Никакого противоречия здесь нет. Males со своей стороны – того же мнения. Они всеми силами стараются перевести разрушительниц – врагинь семейного очага – в лежачее положение (состояние нокдауна). Очень редко – нокаута. Частенько им удается даже поставить противника на колени, правда, при этом и на локти.
Секрет второй: если моральная ценность самца почти не меняется со временем – он, как и в начальной фазе, является физической и финансовой опорой семьи, – то значимость женщины терпит глобальные изменения: из беззащитной принцессы, которую носят на руках, она превращается в бойца-пограничника, вынужденного оборонять рубежи завоеванного пространства практически врукопашную (если не иметь в виду нескольких хорошеньких созданий, вооружась которыми можно стоять с выражением укора на лице у зеркальных окон ночного мужского клуба, куда любимый пошел на совещание). Использовать этот метод оберегания чести семьи не рекомендуется слишком часто. Детям необходим режим и полноценный сон.
Наглядный пример смены идеологии в процессе брака, или Первая причина для заключения БК
Со стороны Павловы казались образцовой семейной парой почти двадцать лет. Павлова была Мусей, а Павлов – Пусей. Их сынок Димка был и Мусей и Пусей одновременно, правда, с тринадцати лет он демонстративно перестал откликаться на позорные домашние прозвища, всем своим видом показывая, что в этих слащавых играх участия не принимает.
До того как обзавестись псевдонимами, они носили обыкновенные человеческие имена: Игорь и Лера.
Игорь влюбился в Леру с первого взгляда. Сам не понял, как это произошло.
Далеко не красавица, по всем статьям обыкновенная девчонка отказалась с ним танцевать. Он и пригласил-то ее потому, что из-под носа увели последнюю приличную партнершу.
– Думаю, вам стоит подождать, пока освободится одна из блондинок.
Вроде бы ничего обидного, но Игоря задело. Во-первых, ишь какая вежливая; во-вторых, что из того, что большинству мужиков нравятся блондинки; в-третьих, эта серая мышь не пошла с ним танцевать! Он, однако, не подал виду, что раздосадован.
– Пожалуй, так и сделаю!
Весь вечер Игорь демонстративно приглашал белокурых красавиц, которые, надо отметить, были не прочь прижаться покрепче. Иной раз Игоряша даже терял ощущение собственного тела, но глаз оставался зорким.
Исподтишка наблюдая за высокомерной мышкой, он отметил, что она не страдала от недостатка внимания. К девушке то и дело подсаживались пошептаться подружки, на месте она почти не сидела, находились желающие потанцевать и с ней.
Игорек не слыл донжуаном, но дефицита женского внимания никогда не испытывал. По своей собственной оценке он был очень даже привлекательным мужчиной, и до сих пор практические занятия подтверждали это. Правда, дамы не падали в обморок от его обаяния и не закусывали кулаки, когда видели его с другими девушками, но это было бы слишком. Звездной болезнью страдают от комплексов. Тем, у кого с психикой все в порядке, не пристало исподтишка примерять на себя царские одежды. Это не шутка. Один приятель Игоря, владелец огромного автосалона, раз в году, а именно на Новый год, устраивал для своих сотрудников корпоративную вечеринку. Сам он представал перед подчиненными в расшитых мастерицами царских нарядах и в короне, спускаясь по мраморной лестнице в ярко освещенный зал со словами: "Сегодня вы можете называть меня просто Царь".
Это еще что! Один долговязый непромытый самец пытался познакомиться с девушкой в супермаркете "Азбука вкуса". Игорь своими ушами слышал и видел, как, сверкая металлическими коронками, долговязый дебил в засаленных джинсах представился: "Среди друзей у меня кличка Секс". Девчонка – молодец, не упала в обморок от счастья и не покраснела от смущения.
– Послушайте, почему вы решили, что у меня с этим проблемы? Вообще-то я хожу в супермаркет за продуктами…
Секс чуть не лопнул от возмущения, уставившись в удаляющуюся спину барышни.
"Лучше бы сразу сказал: "Меня зовут Полный Мудак", – подумал тогда Игорь. После ему посчастливилось еще пару раз встретить того человека на тусовках. В обоих случаях подмывало подойти поздороваться. Интересно, как бы отреагировали окружающие, услышав вместо "Здорово, братан!" – "Здорово, Секс!". Если у "братана" обычно сразу спрашиваешь, как дела, то у Секса, конечно, следовало бы поинтересоваться, как половая жизнь, не случалось ли досадных промахов и не пострадала ли репутация, заработанная нелегким трудом.
К женской половине населения Игорек относился с почтением, но без излишнего фанатизма. Для таких острых ощущений есть парни типа Вовы Мухи. Муха – это кличка, прилипшая к Мушинскому еще со школьных времен. Кличка, кстати, не имела к фамилии никакого отношения: просто Муха никогда не упускал возможности похвастать своими успехами на любовном фронте и, рассказывая товарищам о своих похождениях, всегда завершал историю приговоркой: "Короче, слетаются они на меня как мухи". Истории были романтичные, поэтому, наверное, никто никогда не ассоциировал Мушинского с неприятным веществом, на которое мухи слетаются. Когда Вова приближался к обществу, все невольно ожидали от него тех самых рассказов и радостно шептали: "Сейчас про мух будет рассказывать!" – а позднее стали просто говорить: "Муха!" Так и приклеилось название насекомого к человеку. Муха и правда магически действовал на девушек. И хотя он никогда не уходил из дискотеки один, остальные барышни могли не переживать, потому что каждая имела равный среди прочих шанс стать Мухиной девушкой хотя бы на вечер.
"Однако эта мышка не такая уж скромница. Фигурка ничего, аккуратненькая, глаз горит. Ну конечно, с Мухой она пошла танцевать!" – потягивая Sex on the beach, наблюдал Игорь. В принципе ему было все равно что пить, просто ему нравилось громко произносить название коктейля, иногда, может быть, слишком громко. Еще ему нравилось, когда девчонки начинали расспрашивать:
– А что это за Sex on the beach?
– Хотите попробовать? – Ответ всегда звучал двусмысленно. После этого легко было завязать разговор, шутки непринужденно укладывались в легкую, ни к чему не обязывающую (впрочем, почему бы нет) беседу. Сейчас он бы с удовольствием поговорил на эту тему с вредной козявкой, но она танцевала с Мухой.
Техника танца была не новой – Муха прижимал девчонок так, что было удивительно, как они отклеивались от него, когда заканчивалась музыка. Многие, правда, делали это неохотно, тогда Вова сразу приступал ко второй части светских ухаживаний и лез целоваться взасос. Если это проходило, то третьего танца, как правило, не было… Во всяком случае, здесь.
На этот раз сценарий немного изменился: козявка дала фальстарт, вырвавшись из Мухиных объятий гораздо раньше окончания музыки. К тому же ей, похоже, изменила выдержка, и она ринулась вон из заведения, даже не забрав со стола маленькую сумочку. На фоне всеобщего веселья Игорь был единственным полностью вовлеченным в процесс. Он неторопливо встал, взял одинокую сумочку и вышел на воздух.
Козявка уже сидела в такси, но с надеждой смотрела на выход. Игорь понял, что ждала она вовсе не его.
– Ты сумку забыла, выходи, я отвезу тебя домой.
Наверное, ей было не очень весело, потому что, не сказав ни слова, девчонка протянула руку, чтобы он помог ей выйти из машины.
На следующий день они подали заявление, а через пару месяцев приобрели нелепые псевдонимы Муся и Пуся.
Конечно, Игорь знал, что Лера вышла за него замуж назло Мухе, но ему было все равно. "В браке всегда кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить, – значит, у нас такой расклад".
Этот расклад не мешал Лере быть хорошей женой и родить Димку. Время стирает остроту чувств, а ровные и спокойные семейные отношения – большая редкость. Это гораздо важнее, чем неистовая, пылкая любовь.
На фоне прожитых лет чувства Пуси немного поостыли, но он не забывал дарить жене цветы раз в неделю, традиционно ужинать ее в ресторанах по пятницам и на каждый день рождения покупал новые часы. По часам было легко проследить рост благосостояния семьи, впрочем, не только по ним. Первые, купленные в Австрии, Tissot, стоили долларов двести, корпус был сделан под искусственный рыжий камень, а на циферблате не было ни одной цифры. В этом была своя изюминка: "Влюбленные часов не замечают", – любил повторять Игорь в начале знакомства. Дальше пошли часы с цифрами, но отношения хуже не становились, а последний подарок – Alain Silberstein вообще был с двумя циферблатами, правда, и разговоры о любви уже были не в почете.