Роман о людях, работающих в сфере обслуживания. Герои романа - продавцы магазинов, товароведы, администраторы торговых центров. Свободное владение фактическим материалом позволило автору создать интересное, достоверное в деталях произведение. Своим новым произведением И. Штемлер как бы продолжает разговор, начатый в романе "Таксопарк".
Содержание:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 13
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 23
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 40
ЧАСТЬ ПЯТАЯ 51
Вместо послесловия 62
И.П. Штемлер "Универмаг"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
В шесть часов вечера ключник универмага "Олимп" начинал обход на закрытие верхних этажей.
Припадая на сухую ногу, он шел вдоль чердачного коридора, куда выходили складские двери, и привычным движением откидывал висячие замки - проверял целость контрольки. Должности ключника в Универмаге не значилось. Просто боец пожарно-сторожевой охраны. Но так уж повелось называть человека, ведающего замками Универмага, - ключник...
Могучее здание бывшего Конногвардейского общества, несмотря на многочисленные реконструкции, еще сохраняло аристократическую стать и в эти вечерние часы, опустевшее и тихое, внушало почтенье своими многочисленными переходами, нишами, эркерами. Для каждой двери имелся свой ключ. Многие из них хранились еще с тех времен - с сановитым латунным барашком над гербом общества. Но таких ключей становилось все меньше.
Коридор был узок -двум тележкам не разъехаться. На стене через равные интервалы горели лампочки дежурного освещения. Временами ключник ворошил ботинком груду бумажного мусора - тоже привычка, выработанная годами: не попала ли туда тлеющая сигарета. Говорят, что появились новые приборы - чуют дым задолго до возгорания, тревогу поднимают. Только когда еще их завезут в старый "Олимп"? Правда, люди судачат о коренной реконструкции Универмага, но при таком потоке покупателей любая реконструкция курам на смех.
В лицо пахнуло свежим воздухом. Опять забыли опустить фрамугу в среднем окне... Ключник высунулся наружу, оглядел распластанную внизу крышу: нет ли чего подозрительного? Лет пять назад в Универмаг проникли дна парня. По гладкой стене взобрались, стервецы. И хотя бы взяли что путное - так, больше покуролесили па складах да тулупы унесли. Правда, тулупы сейчас в цене. За сторожевой "колокол", считан, три полные месячные зарплаты отваливают. Совсем парод сдурел. Скоро небось и стеганка в моду войдет, надо приберечь из тех, списанных. Если шурануть и сундуке, можно найти и совсем новые, ненадеванные. Выдают раз в два года, а он все одну таскает...
- Что, дед, кислородом запасаешься? - послышался голос за спиной.
Старик оглянулся, хоть он и так знал, кто это: дежурный слесарь-водопроводчик Леон, посторонние тут не шастают.
- Славу богу, кислород-то пока есть, - согласно промолвил ключник. - И в прежней цене.
- Сегодня в прежней, а завтра накинут. - Леон ухмыльнулся всей своей плоской веселой рожей. - Так что дыши, дед, пользуйся.
Они спустились этажом ниже, где размещались склады галантереи и верхнего трикотажа. Дух тут стоял плотный, парфюмерный.
- Чего лыбишься-то? - не выдержал ключник.
- Жизнь хороша, а будет еще лучше, - засмеялся Леон. - Два месяца как работаю в Универмаге, а все не привыкну. - Он хлопнул ладонью по сдвинутому к стене фанерному ящику. Их оставляли в коридоре: на складах не было места. - Мало ли народу ходит, а стенка, тьфу, ткни пальцем - и подставляй карман.
- Мысли же тебя одолевают, парень. - Ключник откинул замок на дверях парфюмерного склада, осмотрел контрольку. - Всякое случалось, а чтобы когда из ящиков что стянули, не помню... И потом: сегодня ты меня подвел, завтра я тебя. В торговле так знаешь до чего можно докатиться?
- Понятно. Друг дружку за штаны держат.
- Понимай как знаешь. - Ключник был недоволен споим объяснением. Да и что он мог объяснить этому саблезубому малому? - Напрасно ты с такими мыслями сюда поступил.
Леон провел ладонью по холодной трубе распределителя - не подтекает ли. Кажется, сухо. Выпрямился, достал пачку сигарет, протянул ключнику. Тот отмахнулся.
- Как знаешь. Было бы предложено, - мирно проговорил Леон. - Значит, на доверии держимся.
- Шагай, шагай! - сварливо подхватил ключник. - Скоро дежурные пойдут по линии, а ты свои трубы не осмотрел. И сигарету погаси, не соображаешь?
Леон вскинул брови, словно подтянул лицо к падающей на лоб челке. Его обидели не слова, а тон.
- Не ори на меня, дед. Я на работе.
- Знаю твою работу. В Универмаг поступил, не куда-нибудь. Выгоду ищешь.
Слесарь покачал головой, насмешливо глядя на всклокоченного старика, на его круглые мышиные глазки, сдвинутые к переносице.
- Конечно, выгоду ищу. Трубы дефицитные по чердакам ласкаю.
Леон отошел... Старик и сам не знал, чего это он взъелся на парня. Вроде ничего, старательный. Трубы не текут, не тренькают, как раньше. Но чем-то не нравится ему этот чернявый.
Ключник двинулся дальше, продолжая негодовать, сам не зная на кого. Недоволен он тем, что творится в Универмаге. Взять вчерашний день. Уломал себя, подошел к этой ведьме крашеной, Стелле Георгиевне, попросил сапоги для дочери. Не только не дала сапог, но еще и отчитала при всех. Конечно, кто он? Ключник. Не какой-нибудь туз, директор аптеки. Какая от него польза? А раньше-то не так было. Первым делом начальство заботилось о том, чтобы сотрудников своих обеспечить. Обеспечат раз, другой, потом и сам просить постесняешься. А сейчас? Так шуганут, что для простого "здрасьте" мимо пройти не захочешь: как бы чего не подумали... Теперь-то ключник вспомнил, с чего это он взъелся на Леона, - при нем просил сапоги для дочери. При нем и отказали. А потом своими глазами видел, как Леон пронес в слесарку белую коробку, не пустую ведь пронес. Его-то Стелла не обидела. За какие такие добродетели, интересно?.. Да, трудно стало работать. И годы не те, хватит, пора на отдых. Сколько он наскреб к старости, шастая по сусекам бывшего Конногвардейского общества? Шестьдесят три рубля в месяц. Во как! На пару сапог не хватит...
Вот какие мысли теснились в голове ключника универмага "Олимп", маленького человека с сухой от рождения ногой, Болдырева Степана Лукича, шагавшего вдоль коридора чердачного этажа.
- От пачкуны, от нахалы, - пробормотал Степан Лукич, останавливаясь у склада москательных товаров. Дважды он пенял новому заведующему: смени контрольку, рваная она, порушенная. Хорошо, если все спокойно, а вдруг проверка? Серьезное нарушение режима!
Кряхтя и бранясь, Степан Лукич спустился в приемную директора к дежурному по Универмагу. Сегодня дежурил главный бухгалтер Лисовский Михаил Януарьевич, мужчина плотный, страдающий одышкой. Но от дежурств Лисовский не отказывался - дополнительные дни к отпуску никому не мешают. Михаил Януарьевич сидел за столом секретаря директора и ел бутерброд.
- Что, Степан Лукич, нарушение? - Лисовский вскинул голубые навыкате глаза.
- Нарушение, - вздохнул ключник. - Опять на москательном контролька порвана. Старую сажают.
- Распустились, дисциплины не чувствуют, - согласился Лисовский.
Он хотел еще что-то сказать, но отвлек телефонный звонок. Лисовский оставил бутерброд, поднял трубку, стал записывать какое-то сообщение. Ключник почтительно выжидал.
- Из пятого звонили. На две тысячи перевыполнили сегодня. - Лисовский причмокнул толстыми губами.
- Молодцы, - одобрил ключник. - Так, глядишь, и вытянем план. Как мы тот год закончили! Я с премии самовар электрический купил, век мечтал. Вот был год так год... Может, и сейчас бог даст.
Глаза Лисовского недобро прищурились. Но лишь на мгновение.
- Вряд ли. Импорта нет. Где-то состав затерялся с обувью, - вздохнул он, снова принимаясь за бутерброд. - И трясти неоткуда. Все вытрясли под конец года.
- Плохо. - Ключник шмыгнул носом. - Может, еще найдется состав-то, не иголка. - И, спохватившись, воскликнул: - Приятного аппетита, Януарыч! Кушай на здоровье.
Главбух кивнул.
- У меня, Лукич, диабет сахарный. Пристального внимания требует. Вовремя не поешь - пиши пропало. Хлопотное дело.
- Да, хлопотное, - согласился ключник. - А у меня к осени нога ныть начинает, хоть режь... Как я погляжу, нет сейчас здоровых людей.
- Почему же? - возразил Лисовский. - Возьми директора нашего, Фиртича. Такой сучок, дай бог каждому.
- Константин Петрович? Ну этот да... Опять же лет-то ему сколько? Пятьдесят всего! А вот у меня знакомый есть: восьмой десяток разменял, а полюбовницу держит. Говорю ему: "Платоша", - его Платоном зовут, - говорю: "Платоша, откуда в тебе сил столько? Ты же мамонт, а не человек!" А Платоша мне и отвечает: "От этого силы и растут, Степан. Этим и держусь". То-то...
Лисовский аккуратно завернул остаток бутерброда в газету.
- То, что твой знакомый восьмой десяток разменял и полон сил еще, я как-нибудь напрягусь, поверю. А вот то, что он любовницу содержит, сомневаюсь, извини.
Ключник с размаху хлопнул себя по колену.
- Так ты, Януарыч, спроси, как его фамилия! Сорокин! Платон Сорокин он. Тот, кто на обувной фабрике коммерческим работал.
- Погоди, - встрепенулся Лисовский. - Он же сидел.