- Чему? - усмехнулся Платон Несторович, открывший дверь как на грех, раньше прислуги и Анечки. - С диалектикой, запустившей свое чертово колесо, бороться бессмысленно.
Тут, слава Богу, появилась Анечка, и Александр не стал ввязываться в никчемные споры.
- Офицеры выбрали меня командиром, и мы выступаем прямо сейчас. Я зашел попрощаться.
- Стало быть, понадобится сестра милосердия, - невозмутимо отметил Платон Несторович. - Аничка, надень форму сестры милосердия и не забудь о косынке с красным крестом. А я пока соберу тебе сумку со всеми необходимыми медицинскими причиндалами.
И оставил молодых людей наедине.
- Вы не пойдете со мной, - твердо сказал Александр. - Не пойдете, вам там нечего делать.
- Я иду не с вами, господин капитан. Я иду помогать раненым, и тем исполняю свой долг милосердия.
- Милосердия? - неожиданно зло улыбнулся Вересковский. - Какое может быть милосердие в междоусобной схватке, где враги ненавидят друг друга и боятся друг друга вот уже тысячу лет?
- Чтобы меньше боялись и меньше ненавидели я и должна идти. У каждого свой долг, капитан. У каждого.
- Я воюю с ними по понятиям чести, а не долга. Я ничего им не должен, а потому ничего и не собираюсь им отдавать. Ни имущества, ни земли, ни, уж тем более, власти!
- Вами управляют сословные предрассудки, а мною - любовь и милосердие к несчастным. И потому мы никогда, никогда, слышите? Не поймем друг друга. Никогда!.. Но пойдем вместе…
А пока шла эта сословная перебранка, солдаты запасного батальона сапогами и прикладами добивали последнего из трех георгиевских кавалеров. Двое других уже были растерзаны.
А в чем их обвинишь сегодня? Ведь большевики им Беловодье обещали, где землицы, сколь душа пожелает, и бар никаких нету. Ни бар, ни урядников. И, главное, пахать не надо, такая там землица. Бросил зерна по весне, и хоть до урожая с печи не слезай…
9.
- Задача: прорваться в центр города и атаковать все места скопления солдатни и сторонников большевистских советов, - штабс-капитан отдавал боевой приказ, а потому и речь его была неукоснительно твердой и непреклонной. - Шинелей не надевать, кто боится подхватить в бою простуду, пусть лучше пребывает в резерве. Вопросы есть?
Вопросов не было, как, впрочем, и особого энтузиазма. Всем было уже решительно все равно, но харизма командира действовала, и никто не посмел отказаться.
Однако прорваться по мостам в южную часть города с первого лихого удара не удалось. С мостовых укреплений неожиданно ударили пулеметы, и Александр приказал лишь демонстрировать атаку, всячески сковывая противника.
- Я возьму две дружины, переправлюсь у лесопилки и ворвусь в город, минуя мосты.
Штабс-капитан принял на себя командование основной группой не только потому, что это стало направлением главного удара, сколько уводя с собою Аничку от остервенелого пулеметного огня боевых отрядов красных, предупрежденных солдатами запасного полка.
- Со мной пойдет сестра милосердия.
- Я не…
- Не спорьте, мне нужен проводник в городе.
Он уводил Анечку во-первых из-за пулеметного обстрела, а во-вторых, ему и впрямь нужен был проводник в Смоленске. Тут он лгал всем и прежде всего - самому себе. Во-первых, сестра милосердия уже ознакомила его с городом, хотя и в общих чертах. Во-вторых, проводник у него был: он включил в свою дружину не только телеграфиста Юрия, но и его брата, прапорщика Богославского…
" Во-первых, во-вторых… Чушь какая-то, считать начал, как конторщик", - с неудовольствием подумалось ему.
Просто интуиция сработала. Та самая, фронтовая, надежная, которая бросает тебя вдруг наземь, когда пуля уже летит в твою голову. Интуиция - память предков, заложенная в генах, и в это мало во что верящий фронтовой штабс-капитан верил, как в "Отче наш".
С утра пошел дождь. Робкий, осенний, безнадежный какой-то. Стали темнеть смоленские кирпичные тротуары, зажурчали первые ручейки с горок к Днепру, посыпались последние листья.
"- Хорошая погода, - подумал Александр. - По такому дождичку и не высунется никто".
На лесопилке никого не оказалось, поскольку красные отряды еще воевать не умели. Офицеры-фронтовики еще не служили в ее армии, не обучили ее, не организовали, не передали ей свой фронтовой опыт, рожденный не без помощи предков своих, вековых защитников Руси. Это потом им нехотя начали доверять, потом, когда сообразили, что офицеров не на части рвать надо, а заставлять служить в Красной армии. А тогда…
А тогда у мостов стрельба началась. Палили все и со всех сторон, но опытное ухо определило точно: у красных было, как минимум, четыре пулемета. И патронов они не жалели, почему на открытых мостах через Днепр идти на них в атаку было верной гибелью
По счастью, на берегу оказались рыбацкие лодки. Сбили замки, столкнули в воду, расселись.
- Куда лучше?
- К Чертову рву, - сказала Анечка. - Спускайтесь по течению ближе к правому берегу.
- Всем, кроме гребцов, лечь на дно, - распорядился Александр.
Пристали в устье ручья, вытекавшего из глубокого ( "Чертова", как пояснила Анечка) рва. Быстро выгрузились, вытащили лодки на отмель, разобрали оружие, окружили Александра.
- Вдоль крепостной стены скрытно - к мостам, - распорядился штабс-капитан.
- Обождите, - сказала Анечка. - Мы попадем в Крепость через башню Веселуха. Мне кажется, это проще, чем силой пробиваться через центр города к Козьей горе.
- А зачем нам эта гора? Необходимо прежде всего нащупать их штабы, места скопления.
- На Козьей горе раньше был штаб фронта. Большевики вполне могли его использовать.
- Это весьма серьезное предположение, - сказал штабс-капитан. - Ведите, мадемуазель.
- Сначала - вверх по ручью. Следуйте за мною, господа. Только на всякий случай не разговаривайте.
Дождь размочил крутые глиняные откосы. Ноги скользили, кое-где приходилось ползти на четвереньках
- В Смоленске ходит легенда, будто свое имя "Веселуха" башня получила потому, что в ней устраивали оргии французские офицеры при захвате города Наполеоном. Но это всего лишь легенда. Башня названа так за свою красоту. Она действительно самая красивая во всем ожерелье крепости. Красный кирпич кладки через равные промежутки отделан поясами из белого камня…
Анечка болтала без умолку из-за некоторого смущения, остановившись перед крутым подъемом. Ей предстояло показывать дорогу офицерам, и она очень беспокоилась, не станут ли при этом мелькать ее панталончики. Но другого выхода не было, и она, подавив вздох, сказала
- За мной, господа.
И отважно полезла к башне, по последней крутизне Чертова рва. За нею, оступаясь и оскальзываясь, гуськом последовали офицеры, стараясь не брякать снаряжением.
- В детстве мы любили здесь кататься на салазках, - чуть задыхаясь, сообщила Анечка.
- Берегите дыхание, - строго сказал Александр. - В башню первым проникну я, за мною - двое офицеров, и только потом - вы, мадемуазель. Там осмотримся, и вы расскажете - в общих чертах, разумеется - план Смоленска. В каком направлении нам лучше отходить, если придется выбираться в одиночку.
В башне перекрытий уже не осталось, а пол был замусорен, загажен и завален ржавым железным ломом. Две столь же замусоренные лестницы вели на крепостную стену правого и левого крыла.
- Поднимемся наверх, - сказала Анечка. - Только на стене попрошу всех по возможности скрываться за зубцами. На всякий случай, этот район весьма плотно заселен.
Она поднялась первой, пропустила вперед офицеров, но задержала штабс-капитана.
- Останьтесь, здесь - лучше обзор. Нас просто примут за влюбленных, если кто-нибудь и заинтересуется.
Офицеры скользнули за зубцы, а Александр, оставшись рядом с Анечкой, одной рукой обнял ее за плечи.
- Господин капитан…
- Для вящей убедительности, мадемуазель Аничка. Рассказывайте, что перед нами. И танцуйте от Собора. Это - точка привязки, он виден из всех районов города, если не ошибаюсь.
- Танцую от Собора, господин капитан. Между крепостной стеной, на которой мы стоим, и Собором - местечко, населенное более состоятельными евреями, чем те, которые проживают на Покровской горе. Здесь обосновались ремесленники, мелкие торговцы, мелкие ростовщики, ссужающие деньги под проценты своим же землякам. Козья гора, на которой прежде располагался штаб фронта, левее этого места. Он стоит на улице, которая напрямую ведет к центру города, возле Часов пересекает Большую Благовещенскую и выходит на Блонье. Вокруг Блонья расположены здания Городской Управы, особняк Губернатора и другие службы города. Полагаю, что сейчас их заняли Советы.
- Стало быть, у нас две цели для внезапных ударов, - сказал Александр. - Первая - бывший штаб фронта, который советские дружины могли приспособить для своих надобностей. И вторая - всяческие ревкомы, комитеты и тому подобные карикатуры на власть освобожденных трудящихся.
Все промолчали.
- Тогда вниз.
Все так же молча спустились в башню.
- Разделимся, - приказал штабс-капитан. - Пять человек - со мной, остальных мадемуазель скрытно проведет к центру. Там ждать, пока не подойду. Если не появлюсь через час, приказываю действовать самостоятельно.
Разошлись. Анечка повела свою группу левее Собора, чтобы миновать Большую Благовещенскую и там перебраться через нее в правые улицы. А штабс-капитан, дождавшись, когда они скрылись, приказал разведать подходы к штабу.
Разведчики вернулись быстро.