Дочь генерала - Александр Петров

Наташа, красивая и чистая сердцем, но неверующая в Бога дочь генерала знакомится с православным поэтом Сергеем. В душах обоих молодых людей зарождается глубокое и прекрасное чувство, и кажется, что будущее их безоблачно, но кто знает, какие испытания суждено пройти молодой чете, для того, чтобы собрать своё сокровище на небесах…

Содержание:

• 1. Чудаки 1

• 2. Путешествия на машине времени 11

• 3. Жизнь под венцом 24

• Эпилог 38

• Примечания 38

Александр Петров
Дочь генерала

1. Чудаки

Или беги, удаляясь от людей,

или шути с людьми и миром,

делая из себя юродивого

Краткий патерик, гл.8 сл.2

…И тут вошла она

История эта началась в те времена, о которых принято вспоминать с традиционной ностальгией. Или позже?.. Не важно. Не стоит искать здесь конкретные события и знакомых людей, потому что все это могло произойти в любое другое время и с другими людьми.

В те годы неженатые мужчины искали себе возлюбленных строго противоположного пола. Так было принято. И большинство соискателей узнавало на собственном опыте, какова пропасть между идеалом и реальным человеком, даже если это цветущая девушка. И тогда они шли по стопам Виктора Франкенштейна, создавая собственный гомункулус: "если бы к глазкам Машеньки да прибавить носик Милочки, да влить разум Сонечки, да отшлифовать элегантностью Ирочки, да отполировать обаянием Оленьки, да вставить в оправу скромности Верочки…" О том, что получается в результате таких экспериментов, можно прочесть в одноименном романе миссис Шелли.

А теперь внимание! Именно такая идеальная девушка - без порока и изъяна - вошла в настежь распахнутые двери студии. Шатенка и вся в чем-то таком невесомо-светлом, изысканно-скромном. В светло-карих глазах сияли янтарные огоньки. Едва заметная застенчивая улыбка обдавала окружающих лучистым теплом. Скажете, таких не бывает? Уверяю: были, есть и будут! Правда, только с первого взгляда… До второго, третьего и так далее мы еще дойдем, и что нас ожидает за тем поворотом, не знает никто.

Итак, девушка замерла в нерешительности, слегка прищурила выразительные глаза и медленно обвела взором просторное помещение с тремя бородачами, занимавшими каждый свой сектор.

- Ой, к кому это? - икнул Вася, румяный курносый толстяк, расплываясь в улыбке, в которой принимало участие не только лицо, но и вся верхняя часть тела.

- Не волнуйся, не к тебе, - успокоил его спортивный брюнет Боря, пружинисто поднявшись навстречу незнакомке.

Однако девушка, удостоив его лишь мимолетным взглядом, продолжила поиск.

- Вы само совершенство! - воскликнул Боря, приглаживая франтоватую эспаньолку и пузыри на рыжих вельветовых брюках.

- Мне это уже говорили, - рассеянно кивнула незнакомка, не возражая против целования своей ручки окаменевшими мужскими губами. - А где Сергей?

- Вон тот анемичный мачо, - указал подбородком Борис в дальний угол, - и есть его останки.

Девушка подошла к сидящему в глубоком кресле мужчине, закрытому большим глянцевым журналом, и в легком поклоне нависла над ним.

- Простите, не могли бы вы проявить уважение к бедной девушке? - смущенно пропищала она тонким голоском, в котором звучала просьба, ирония и самооправдание. Вообще-то при желании там можно было услышать гораздо больше: все-таки ситуация нештатная, и все оказались в смущении.

- Еще чего!.. - хрустнул журналом тот, кто использовал его в качестве щита. Впрочем, не вполне удачно: щит не мог скрыть бордовых пятен, выступавших на руках и обнаженных щиколотках.

- Вчера вечером вы показались мне более учтивым.

- Это… Я был… того… в исступлении, - последовал ответ, причем ноги в стоптанных шлепанцах заходили ходуном.

- Исступление - это когда душа исступает, то есть выходит, из тела и живет отдельно, по своим душевным законам, - пояснил Борис, старательно напоминая о своем присутствии.

- Спасибо, я в курсе, - вежливо кивнула девушка. Потом сокрушенно обратилась к Сергею: - Мне лучше уйти?

Василий, и тем более Борис, молча, но красноречиво возмутились такой постановке вопроса, вращая глазами и размахивая руками у нее за спиной. Только девушка не обращала на них внимания, а видела лишь того, кто упорно сидел за укрытием и выдерживал динамичную паузу в двенадцать тактов.

- А вы это… Чего приходили-то? - раздалось, наконец, из-за журнала. Шлепанцы замерли.

- Да вы сами пригласили меня вчера. Вот я и пришла… - снова пискнула она. Наконец, решительно выдохнула последний аргумент: - Я и пельмени принесла, как вы просили. Сама лепила!

- Тогда другое дело! - ожил Сергей и отложил журнал. А трое присутствующих увидели изможденно-пятнистое, но весьма привлекательное лицо с мешками под голубыми глазами в обрамлении светло-русых растрепанных кудрей.

Друзьям Сергея было известно то, что девушке узнать еще только предстоит. Ходить на поэтические вечера входило в его обязанность, но не нравилось. Дня за два до объявленного вечера он становился раздражительным, волновался и не находил себе места. За несколько часов до выхода пятнистый румянец покрывал его бледные скулы, а глубоко ввалившиеся глаза возбужденно сверкали голубыми молниями. На вечере он мог просидеть в темном углу, мрачно цепенея от окружающего буйства, или, наоборот, впадал в неистовство, привлекая к себе слишком много внимания. По большей части, конечно, дамского… Домой приходил усталым, подавленно молчал и падал на кровать. Утром становился тихим, как сытая кошка. Впрочем, как раз именно сытости ему в то утро и не хватало. Друзья, занятые делами, как всегда позабыли о завтраке. Сергей же утопал в кресле, внутренне переживал вчерашнее, не смотря на требовательное урчание поэтических недр.

Пока наш голодный поэт знакомит гостью с устройством кухни, пока готовится завтрак, нелишне описать дорогому читателю то помещение, где все это происходит.

Жили трое друзей в студии уже несколько лет, притом, что у каждого имелась своя жилплощадь. Просто здесь им было удобнее. Может потому, что тут в эфире пространства непрестанно витала некая тонкая неуловимая субстанция, которая в быту называется "духом творчества". И если у кого-нибудь случался кризис, остальные подзаряжали усталого друга вдохновенным трудом. Этому способствовало и то, что каждый имел собственное призвание: Борис писал прозу, Василий был художником, а Сергей - поэтом. В этих стенах им легко писалось, думалось и дружилось.

Помещение принадлежало Валентину - такому же чудаку, только состоятельному. Откуда у хозяина деньги, никто не спрашивал, чтобы ненароком не потерять к нему уважения. Самым замечательным его качеством было то, что он не работал на износ, не "делал деньги", а жил как бы играючи, занимаясь тем, что ему нравилось. Пожалуй, больше всего его интересовал человек во всех проявлениях. Особенно люди неординарные, творческие и те самые, которые "не от мира сего". Он почти ничего не рассказывал о своей деятельности, никогда не сетовал на трудности, будто их не существовало. Впрочем, кое-что из той жизни, которую проводил Валентин за пределами студии, иной раз перепадало и жильцам. Например, он обладал большими связями и знакомствами, поэтому без труда, между прочими делами, продавал их произведения, щедро выплачивая гонорары.

Раньше это сооружение было гаражом на шесть автомобилей и принадлежало серьезному ведомству. Потом государство усомнилось в его серьезности, руководство все это присвоило и продало Валентину за небольшие деньги, в диковинной тогда валюте. Новый хозяин переоборудовал гараж под частную картинную галерею. Он обходил друзей и убедительно говорил:

- Может, уже хватит, в конце-то концов подчиняться чинушам от искусства!

- Конечно, - соглашались непризнанные гении, - сколько можно! Совсем уже!..

- Может, пора встать с колен и во весь голос заявить о своем праве на свободу творчества!

- Безусловно, - кивали те, - заявим и еще как! Нам только давай!

- Тогда готовьте свои шедевры, господа! Скоро у вас будет свой манеж!

- Уже несем, - восклицали те и бросались к пыльным запасникам.

От прежней галереи остались передвижные перегородки в гармошку, просторные балконы второго яруса, туалет с душевыми кабинами и даже небольшая кухня со стойкой бара. Стены имели апельсиновый цвет, потолок - бирюзовый, оконные витражи - светло-зеленый, что создавало иллюзию постоянного присутствия здесь солнца. Потом Валентин галерею перенес в центр города, здесь отгородил треть помещения под склад компьютеров, а остальную часть отдал друзьям, которые иногда работали грузчиками и постоянно - сторожами. Студия находилась в странном районе, где вперемежку стояли жилые дома с магазинами, небольшие заводы, научные институты, парки со скверами и даже имелась набережная, откуда порой доносились крики чаек и корабельные гудки.

Однако, завтрак приготовлен, и друзья сошлись в небольшой столовой. Сначала они молча встали, склонили головы, потом Василий нараспев прочитал "Отче наш" и перекрестил блюда. При этом мужчины стали необычно серьёзны, а девушка искоса смотрела на них, медленно неуверенно крестясь. Но вот все расселись по высоким стульям за стойкой бара и разом улыбнулись. Наташа - так представилась гостья - решительно встала с рюмкой в руке и обратилась к Сергею:

- Сергей, можно я скажу тост?