Кир, как обычно, ловил новости в экране монитора. Наверное, более точным был бы глагол "пас", а не "ловил". Ловля подразумевает суетливые напряженные движения в погоне за чем-то важным. Кир же, наблюдая новостной ряд, пребывал в состоянии пастуха, приглядывающего за стадом: все ли овцы белые, все ли на местах и не мелькнула ли где средь белых спин черная, а то и – нужно быть начеку! – серая спина волка.
Наставник величаво расположился в удобном кресле за рабочим столом. Полы его зеленого халата удерживал пояс пурпурного цвета. Такой пояс говорил не просто о том, что Наг уже достиг Пятого дна. Нет, в этом случае пояс был бы шарлаховый, цвета пламени, что было символично: именно огненное дыхание приобретали Наги на Пятом дне. Но пурпурный пояс говорил о большем. Кир как-то сравнил Пятое дно с интернатурой медиков. "Специализация. – говорил Кир. – Здесь Наг выбирает путь. Один из двух. Либо идет в силовые структуры, либо – в Наставники".
Пурпурный пояс Наставника говорил о том, какой именно путь выбрал Кир. И если "силовики" и дальше продолжали менять пояса в зависимости от дна – маренговый и цвета сурьмы соответственно на Шестом и на Седьмом – то к статусу наставника был привязан исключительно пурпурный, навечно или до самого развоплощения.
Не отрывая взгляда от монитора, Кир небрежным жестом пригласил подопечного садиться. Наконец, приглушив звук до минимума, Наставник широко повернулся в кресле к Нестору – всем своим могучим телом, всей своей радушной улыбкой.
10
– По твою душу, – Кир сдвинул одну из бумаг на столе в сторону Нестора. – "Направление".
– С самого Дна? – Нестор почтительно взял "Направление", бережно расправил в руках, пробежал глазами.
Документ, как и все подобные документы, был переполнен деепричастными оборотами. Он источал величественную канцелярщину и являл шедевр созидательной бюрократии: "Целеполагая координирование двуединого воздействия… принимая во внимание волатильность остаточных флуктуаций… учитывая ситуативную щекотливость, чреватую пролификацией наличествующих угроз… всемерно содействующий Исполнитель… потребность во всеисчерпывающем инструктаже…"
– Все понятно, – подвел итог Нестор, возвращая "Направление". Однажды ему уже приходилось читать "Инструкцию", поступившую "с самого Дна", так что, пусть и не без труда, но все же он сумел перевести эти казенные заклинания на доступный разумению язык. – Исполнитель – я, ответственный за инструктаж – Вы. Приступим?
– Не здесь, – предупредил Кир. – Для таких серьезных мероприятий в Конторе имеется специально оборудованная аудитория. Не отставай.
Кир вырос над столом дородным монументом, свел поплотнее полы халата, чтобы не хвастать ни обстоятельным животом, ни другими, не менее обстоятельными, частями тела, затянул потуже пурпурный пояс и не торопясь проследовал мимо Нестора в коридор. В коридоре Кир снисходительно скользнул взглядом по почтительно вскочившей со стула Зоеньке. Он даже одарил змейку небрежным кивком и – может, показалось? – подмигнул ей. Нестор ощутил достаточно болезненный укол какого-то незабытого чувства.
Роль змеек в Раджасе была ведома каждому Нагу. Милые девушки не только выполняли всю рутинную работу, связанную с жизнедеятельностью Конторы. "Змейки для того и нужны, – веско говорил некогда Кир, – чтобы их женское безмятежное начало уравновешивало наше агрессивное беспокойство". Флирт и более тесные взаимоотношения змеек и Нагов были не просто совершенно обычным делом в стенах Конторы – такие связи всячески приветствовались и самым откровенным образом поощрялись. Карьерный рост змейки был связан с количеством (напрямую) и с качеством (опосредованно) таких "служебных романов". Кир был одним из Нагов, Зоенька – одной из змеек. Не было сомнений, что они неоднократно пересекались "по рабочим вопросам". Нестор убеждал себя, что это правильно с точки зрения кодекса чести Раджаса, что это было задолго до того, как Зоенька перешла в его личный эскорт, но ничего не мог с собой поделать. Мелкособственнический рудимент ныл фантомной болью.
Аудитория для проведения инструктажей располагалась буквально в двух шагах от кабинета Наставника, сразу же за первым поворотом. Кир пропустил Нестора вперед, Зоеньке же преградил путь – решительно и корпулентно. Девушка не возражала – с профессиональным достоинством присела на один из стульев в коридоре и приготовилась ждать столько, сколько будет необходимо.
Аудитория представляла собой небольшой зал, где в три ряда стояли довольно удобные кресла – по четыре с центральным проходом. Перед креслами треного застыла пластиковая доска с разноцветными маркерами на полочке. За креслами, в проходе, утвердился короб с проектором. На стене был развернут демонстрационный экран. Не загораживая экран, почти в углу стоял офисный стол. Окон в аудитории, как и в любом из помещений Конторы, не было.
– Присаживайся, – пригласил Кир, неопределенно поведя рукой в сторону кресел. Нестор занял место в первом ряду, возле прохода. Наставник величаво прошелся вдоль экрана, обнаружил, порывшись на полочке под доской, пульт от проектора и принял менторскую позу. Можно было начинать. И Кир начал с вопроса, ответ на который давно знал:
– Итак, ты учитель истории? – без свидетелей Кир обращался к своему подопечному на "ты".
– Уже полгода, как завуч! – с шутливой гордостью поправил Нестор.
– Завуч – это административная должность, – поморщился Наставник. – Я говорил сейчас о специализации, о той области знаний, в которой ты работаешь.
– Да, – подтвердил Нестор. – Я учитель истории.
– Скажи, право в старших классах читает тоже учитель истории? – продолжал допрос Наставник.
– В большинстве случаев, – вновь подтвердил Нестор.
– Значит, тебе знаком принцип Квинтилиана? – допрос обретал признаки экзамена.
Нестор, который интересовался римским правом, хоть и не считал себя знатоком в этом вопросе, честно постарался вспомнить:
– Quis, quid, ubi…
– Quibus auxiliis, cur, quomodo, quando, – подхватил Кир, – что означает…
– Кого, что, где, каким средством, как, почему, когда, – перевел Нестор с латыни. – Но Квинтилиан не был правоведом.
– Конечно же, – согласился Кир. – Он был ритором и тонким педагогом. Мы вспомнили стандартный перечень вопросов, который используют не только в праве, но и в построении риторических фигур, – Кир был доволен уровнем эрудиции своего подопечного. – Вот так мы и построим наш инструктаж: в соответствии с принципом Квинтилиана.
Нестор ничего не имел против такого плана сегодняшней лекции.
– Свет, – сказал Кир в никуда, и свет в аудитории послушно начал меркнуть. – Слайд, – сообщил Кир, производя манипуляции с пультом проектора, и экран вспыхнул в полутьме.
Нестор невольно вскрикнул и вжался в кресло: через экран, разинув черную пасть, в маленький зал ворвался Деньгон.
– Битва у горы Меру. У горы, которую так же называют Мировым деревом, Осью Земли, камнем Алатырь и множеством иных имен, – беспристрастный голос Наставника наполнял темноту мерными толчками. – Большинство Нагов уже повержены. Надежды на спасение нет. Взвесь обречена. Перед нами решающий момент сражения. Наг Третьего дна Нестор, ныне – прославленный герой Раджаса – умело и своевременно использует мощнейшие боевые артефакты, полученные ранее из рук черно-белого Дракона Волха Семена Немировича.
– Салфетки, – против воли прошептал Нестор.
– Именно, салфетки, – констатировал Кир. – Слайд! – и на экране мерзкое чудовище замерло в нелепой позе, как будто стараясь укусить себя за хвост. – При помощи артефактов удается задержать и дезориентировать Деньгона на время, достаточное для того, чтобы свершилось неизбежное. Смертельный удар Деньгону наносит…
– Дракон Шеша, – одними губами произнес Нестор. Но Кир услышал и подхватил:
– Демиург демиургов, колыбель Вишну, Ананда, царь Нагов – у него тоже немало имен. Слайд! – на экране маленький мальчик невозмутимо застыл перед разинутой пастью чудовища; в протянутой к этой морде руке мальчик сжимал хвост дохлой кошки. – Вместе с поверженным Деньгоном в одно мгновение обратились в грязь легионы городских магов и несчетные рои торсионных вихрей вирусной информации. Битва была закончена. Так же, как закончен был жизненный путь черно-белого Дракона Волха. – В темноте аудитории раздался странный звук, похожий на всхлип, и тут же Наставник приказал:
– Свет!
Нестор прищурился, привыкая к яркому свечению, наполнившему зал. Когда он смог открыть глаза, на столе уже мерцали янтарем две невесть откуда взявшиеся широкие коньячки.
– Помянем? – задал Кир риторический вопрос.
11
Теперь Нестор стоял напротив Наставника. Коньяк пили маленькими глотками. "А говорил, что не любит летом коньяк", – почему-то подумал Нестор. Инструктаж продолжался.
Битва была выиграна, но противостояние не закончено. Извечное противостояние… "Кого?" – задал лектор первый вопрос из Квинтилиановой серии. Простой вопрос, на который Нестор быстро ответил: "Нагов против иерофантов". Но оказался не прав.
Раджас – активное начало миров Трилоки. Саттва – замышляет, Тамас – хранит, Раджас – действует, претворяя в жизнь замыслы Саттва. Наги – бессменные и незаменимые агенты Раджаса. Они наделены полномочиями и для реализации этих полномочий обладают многими незаурядными способностями. Поскольку Саттва – это крона Мирового дерева, то все замыслы Саттва по поводу многочисленных плодов-Взвесей светлы и гармоничны. Цель всегда одна: вырастить плод, наполнить его жизненной силой, уравновесить воздействия миров Трилоки на Взвесь таким образом, чтобы гарантировать каждому плоду наибольший срок пребывания на ветвях. В идеале срок жизни Взвеси приближается к бесконечности. Но только в идеале.