Через две недели он получил две пятёрки – по математике "письменно" и "устно" – и был зачислен студентом Ленинградского Горного Института имени Г.В. Плеханова. Учитывая, что до начала занятий оставалось ещё больше месяца, Сергей решил по-быстрому смотаться на Кольский полуостров – порыбачить вволю, грибами заняться всерьёз: зимой суп из сушёных грибов – самое милое дело.
Но, не тут-то было, худой и желчный декан факультета ехидно объявил:
– Все первокурсники, поступившие по эксперименту, направляются в подшефный совхоз "Фёдоровское", на прополку турнепса. Счастливо вам потрудиться, дорогие товарищи комсомольцы!
Приехав в Фёдоровское "товарищи комсомольцы" откровенно запечалились, созерцая бескрайнее широченное поле, покрытое полуметровыми сорняками. Пьяненький совхозный бригадир выдал вновь прибывшим работникам ржавые тупые ножи и скомандовал:
– Вперёд, орлы и орлицы! За славой и орденами!
Пока остальные студенты вяло топтались на месте, высокий и худой парнишка – с непропорционально длинными руками и ногами – резво взялся за дело: и трёх минут не прошло, как он удалился от основной группы метров на пятнадцать-двадцать, только сорняки летели в разные стороны – словно бы из-под ножей комбайна.
– Во, даёт! – восхищённо удивляется симпатичная девица с экономического факультета.
– Да, это же "эртэшник", – лениво прокомментировал её кавалер – по внешнему виду – типичный ботаник. – На РТ каких только чудиков не принимают….
"Раз парнишка наш, то, пожалуй, следует подключиться к процессу", – решил Серый.
Он встал чуть правее неизвестного энтузиаста и начал активно пропалывать чёртов овощ, стремясь догнать лидера. Сделать это удалось только через час, истекая потом, на противоположном краю поля.
– Лёха-каратист, – тяжело дыша, представился новый товарищ.
– Ну, а я тогда – Серёга-шахматист, – неуклюже сострил в ответ Серый. – Кстати, а чего это мы так ломанулись-то?
– Ты что, Джека Лондона не читал? – удивился Лёха. – Ну, помнишь в "Смоке и Малыше": – "Быстрые долгие переходы и продолжительные привалы"? Мы-то сейчас минут пятьдесят полежим-отдохнём в тенёчке, а остальные ребята – всё это время – будут жариться на солнцепёке. Нам оно – гораздо проще…. Логично я рассуждаю?
– Логично, пожалуй…
Новый знакомый Сергея оказывается записным болтуном и законченным романтиком, поступившим в Горный сугубо по идейным соображениям. Минут двадцать Лёха безостановочно трепался о своей любви к путешествиям, о желании объехать весь мир вдоль и поперёк, о каком-то там "звонком ветре странствий", и тому подобных глупостях. И ещё минут десять рассказывал о карате. То есть, действительно, оказался каратистом – редкость для тех времён нешуточная. Уже в самом конце разговора Лёха спросил:
– А как, кстати, ты относишься к футболу?
– Нормально отношусь. Наверное, как и все, – сообщил Серый. – И играть люблю, и смотреть…
– Давай, тогда сходим на "Зенит"? Согласен? Ну, тогда встречаемся в субботу на "Петроградке", ровно в три. Смотри, не опаздывай! Билеты я куплю заранее.
Встретившись с приятелем в оговорённое время, Серый поинтересовался:
– Лёша, а чего это мы состыковались в такую рань? Футбол-то начинается только в восемь.
– Ты, прямо, как маленький! – возмутился Лёха. – А портвейна достать? А выпить-поболтать?
– Портвейна достать? Вообще-то, я думал, что мы идём на футбол…
Посовещавшись с неприметными пацанами, отирающимися около входа в метро, Лёха радостно объявил:
– На Зелениной продают "Агдам"! Полетели по-быстрому! Говорят, что взять вполне реально…
Они "полетели по-быстрому", отстояли, переругиваясь с наглыми мужиками, полтора часа в длиннющей очереди, Лёха даже успел заехать кому-то в глаз. Но портвейн, всё же, достали. Целых три бутылки!
– Зачем так много? – в очередной раз удивился Серый.
– "Агдам" – вино для дам! – важно, с философскими нотками в голосе заявил Лёха. – А "три" – очень хорошее число! Одну бутылку выпьем до матча, другую – в процессе, третью – после. Железная логика?
– Железная, чего уж там…
– Тогда следуй за мной! Тут один парадняк есть – всё сделаем культурно, без суеты и спешки…
Они вошли в неприметный двор-колодец, по длиннющей грязной лестнице поднялись под самую крышу, на седьмой этаж. Из-за чугунной батареи извлекли картонную коробку, в которой обнаружились два стеклянных стаканчика, салфетки и перочинный ножик. Лёха ловко застелил широкий подоконник салфетками, тщательно протёр стаканчики, открыл пузатую бутылку с "Агдамом", в завершении – достал из кармана куртки сырок "Дружба".
– Слышь, Лёша, а зачём всё это? Ну, "Агдам", сырок, – помявшись, спросил Сергей.
– Ну, ты даёшь! Как бы объяснить-то – попроще…. Ты как относишься к принципам и традициям? Положительно? Так вот, всё это и есть – принципы и традиции! И сырок, именно, "Дружба", и портвейн…. Даже стишок имеется конкретный: – "Портвейн и "Зенит" – близнецы-братья! Кто нам, пацанам, особенно ценен? Мы говорим "Зенит", подразумеваем – портвейн. Мы говорим "портвейн", подразумеваем…" А, чёрт, забыл! Да, и неважно…. Давай, за "Зенит"!
Первая порция "Агдама", как и полагается, прошла комом. Вторая, естественно, соколом. Серый – в процессе употребления портвейна – получил целое море познавательной информации: как о мировом и отечественном футболе – в целом, так и о "Зените" и его игроках – в частности.
– Я за что "Зенит" уважаю? – разглагольствовал слегка захмелевший приятель. – Во-первых, за то, что в команде, в основном, питерские пацаны играют, ребята с нашего двора, образно выражаясь…. Сечёшь? А, во-вторых, за Володю Казачонка! Он – боец настоящий, всегда сражается до конца. Выигрываем, или проигрываем – Володя всегда в мыле, как лось педальный, бегает по полю, бьётся – изо всех сил…. Да – за него – я любому перегрызу глотку! А, вообще, у меня есть мечта…. Хочу, чтобы в "Зените" только одни питерцы играли. Вовсе без приезжих! И, чтобы бились они все – как Володя, то бишь, до конца…. И, совсем неважно, какое конечное место в чемпионате страны займёт команда. Лично мне – неважно! Главное, чтобы играли только свои, и, чтобы – бились! А звёзд иногородних набрать и первые места потом занимать – такого, лично мне – и даром не надо…
Бутылка закончилась. Лёха открыл вторую, достал из-за пазухи плоскую объёмную флягу и ловко перелил туда напиток. Спрятав фляжку под ремень, он старательно одёрнул рубаху и вопросительно посмотрел на Сергея:
– Ну, как? Незаметно? А то менты нынче – звери, вмиг отнимут…
Запихав коробку со вспомогательным инструментарием обратно за батарею, они переместились на Крестовский остров. Но направились не к стадиону имени С.М. Кирова, а вглубь парка, где в дупле старого трухлявого дуба и спрятали третью бутылку.
А потом был – собственно – футбол. Что делалось на поле – было видно откровенно плохо, но на тридцать третьем секторе стадиона Серому очень понравилось. Фанаты, бестолково размахивая руками, дружно скандировали весёлые и дурацкие "кричалки", извлекали из потайных мест фляжки, бутылки, даже, медицинские грелки, и – под одобрительные взгляды друг друга – браво употребляли принесённые напитки.
Кажется, "Зенит", всё же, выиграл. А, вот, с каким счётом? Сергей с Лёхой потом так и не смогли вспомнить…
Дружной и радостной толпой, уже в вечерних сумерках, в окружении доблестной милиции, болельщики двигались прочь от стадиона. Мужики и пацаны дружно скандировали:
– "Зенит" – бронза звенит!
– Менты – гордость нации!
Пьяненькие девицы предпочитали другую "кричалку":
– Я хочу родить ребёнка – от Володи Казачонка!
Милиционеры, мило и вежливо помахивая чёрными дубинками, понимающе и благостно улыбались.
Сергей и Лёха, незаметно отделившись от основной группы, свернули в парк, к заветному тайнику. Как открывали последнюю бутылку, Серый ещё помнил, потом – как отрезало…
Проснулся он от холода, уже на рассвете. Туман медленно оседал на листьях деревьев крохотными капельками росы, рядом громко и тревожно храпел Лёха.
– Вот, и сходили на футбол, – тихонько подытожил Серый. – Интересно, что по этому поводу скажет бабушка?
Лёха проснулся в неожиданно-хорошем настроении и тут же заявил:
– Классный вчера был футбол! Достойно сходили! А сейчас двинем на "Ваську", там пивные точки с восьми утра начинают работать.
Через пять минут они двинулись в сторону Васильевского острова. Лёха шагал первым и в полголоса беззаботно напевал:
– Мои друзья идут по жизни маршем! И остановки – только у пивных ларьков…
У пивного ларька змеилась длинная очередь, состоящая из злых, мятых и небритых мужичков. Но Лёха доходчиво и авторитетно объяснил, что болельщикам "Зенита" пиво полагается без очереди. Первый несогласный тут же получил ногой в ухо, а остальные благоразумно вмешиваться и возражать не стали…
– Карате – весьма полезная вещь! – хвастливо заявил Лёха, бережно обнимая ладонями кружку, украшенную пышной шапкой белой пены. – А пиво – лучший напиток на этой планете! Впрочем, в данном конкретном сосуде – непосредственно пива – содержится процентов семьдесят, не больше. Остальное – ленинградская водопроводная вода. Но, всё равно, хорошо…
Немного взбодрившись, они двигаемся к метро.
– Моя мать – революция! Мой отец – стакан портвейна! – во всю глотку вопил Лёха.
"Так вот, ты какая, жизнь студенческая!", – подумал Серый. – "Лично мне – нравится…".
Бабушка встретила его на удивление спокойно:
– Пей, внучок, молочко! Оно с похмелья – в самый раз будет…
Внучок и не спорил.