- Извини.
Женщина поднялась, и при этом ее трусики, расцветкой напоминавшие леопардовую шкуру, так и остались неприкрытыми, а ее большие груди заколыхались. Ее волнистые волосы почти что золотистого цвета, упавшие в ложбинку между грудей, совершенно спутались. И жест, которым она поправила прическу, и руки с длинными ногтями - все это была "женская аура", словно бы сочившаяся из нее.
Тем не менее...
- Я перебралааааа с выпивкой и вернулась всего час назаааад... ааа, спать хоооочется... ааааа... точно... я купила пудинг.
Зевая, женщина потерла веки, все так же густо накрашенные тушью, и приблизилась к брошенному в углу комнаты пакету из круглосуточного магазина так, словно она двигалась с трудом. И таким своим поведением, и поджатыми губами, которые бормотали: "Пудинг, пудинг", и пухлыми щеками, и совершенно круглыми глазами она настолько напоминала ребенка, что это являло собой полное несоответствие.
Полагаю, именно эта женщина, хотя и относится к разряду красавиц, однако является слегка странноватой.
- Ах... малыш Рю, не могу найти ложку.
- Не забыл ли продавец ее вложить?
- Неа, я видела, как он ее клал... ах...
Это действительно была мать Рюдзи - Такасу Ясуко (псевдоним - Мирано), возраст - тридцать три года (второй возраст - навечно двадцать три года). Род занятий - хостесс в единственной в городке закусочной под названием "Родина Бисямона".
Женщина перевернула вверх дном пакет из круглосуточного магазина и обшарила угол своего футона, недовольно склонив набок свое маленькое лицо.
- Эта комната - такая темная... похоже, даже так ложка не будет найдена. Малыш Рю, немножко приоткрой шторы.
- Открыты.
- Чтоо? ...Ах... вот оно что... мне не приходится просыпаться в такое время, поэтому забыла...
В полутемной комнате не очень-то схожие мать и сын вместе слегка вздохнули.
Большое окно, обращенное на юг.
Маленький дом со сдаваемыми внаем квартирами, где эти двое жили шесть лет с момента переезда, полностью зависел от освещения, создаваемого с юга яркими солнечными лучами. Входные двери располагались с северной стороны, с востока и запада на расстоянии нескольких десятков сантиметров стояли соседние дома, и окна находились только на южной стене. Тем не менее, это было отличное солнечное место, и не было необходимости зажигать освещение с восхода и до заката. В частности утренний свет всегда, за исключением дождливых дней, ярко и щедро продолжал освещать Рюдзи, который в школьной форме готовил бэнто для себя и матери, и Ясуко, которая спала, выбившись из сил.
Однако такое состояние дел продолжалось до прошлого года.
- ...По-видимому, все из-за этого огромного жилого дома...
- Что за люди там живут? ...Не включишь ли свет?
В прошлом году всего лишь в нескольких метрах от выходящих на юг окон этого дома над землей было построено супер роскошное десятиэтажное жилое здание. Само собой разумеется, солнечный свет совершенно перестал попадать в квартиру, и Рюдзи бесчисленное множество раз терзался от безумного раздражения: выстиранное белье не сохло, а татами по углам впитали влагу и, разбухнув, поднялись. Также росла плесень. Конденсат на стенах был ужасен. Несомненно, в том, что обои на стенах тоже отходили, была виновата сырость. Хотелось сказать себе: "Успокойся, ведь это - съемная квартира", однако для Рюдзи, который был весьма нервным, тот факт, что место его обитания стало грязным, был недопустим ни при каких обстоятельствах.
И несчастная семья не могла ничего поделать, кроме как, открыв рот, прижаться друг к другу плечами и, подняв взгляды, смотреть на облицованный белым кирпичом роскошный дом.
- Ладно, все в порядке. Ведь я, в конце концов, по утрам сплю.
- Даже если жаловаться, от этого не будет толку. Да и квартплата стала ниже на пять тысяч иен.
Рюдзи принес из кухни ложку и бросил ее Ясуко, после чего, почесав голову, произнес: "Ладно, а теперь..." Сейчас - не время наслаждаться семейной идиллией между матерью и сыном. Скоро наступит срок, когда надо уже выходить.
Он надел школьный костюм, что придавало какие-то формы его растущему только в длину телу, и натянул носки. Пока мальчик проверял все, что следует принести с собой, он осознал то, что его слегка волновало.
Точно. Отныне начинается новый семестр.
Пройдет церемония начала нового учебного года, и тогда - перераспределение по классам.
Я потерпел неудачу в смене образа, однако даже от этого не стоит вечно быть угрюмым. Душу Рюдзи определенно бередило слабое чувство, которое, как бы там ни было, может быть названо надеждой или ожиданием. Или это просто предвкушение? Хотя оно не относилось к тому типу, которое следует демонстрировать в выражении лица.
- ...Я ушел. Хорошенько запри дверь и переоденься в пижаму.
- Ла-адна. Ах, послушай, малыш Рю, - все так же лежа на футоне, Ясуко закусила ложку коренными зубами и улыбалась, словно ребенок. - Сегодня ты как-то симпатичнее, чем обычно! Постарайся изо всех сил, ученик второго класса старшей школы! Это - этап, который я не испытала на своем опыте.
Чтобы родить меня, Ясуко бросила старшую школу, когда была в первом классе. Она не была знакома с миром учеников второго класса. На секунду Рюдзи захлестнули чувства.
- ...Хорошо.
Он слегка улыбнулся и поднял руку. Он намеревался выразить своей матери чувство признательности. Однако, это имело зловещие последствия. "Ааах!" - воскликнула Ясуко и энергично грохнулась на футон, после чего, наконец, произнесла это слово. Она его произнесла.
- Малыш Рю - крутой! Ты очень похож на своего папу!
- ...!
...Она сказала.
Рюдзи молча закрыл входную дверь и невольно посмотрел на небо. В глазах все кружится, и, казалось, словно глубокий водоворот засасывает меня за ноги... хватит! Не хочу, не желаю! Прекрати!
Это, именно это - такое слово, которое я не желаю, чтобы мне его произносили.
Особенно в такой день как сегодня.
"Ты очень похож на своего папу".
...По-видимому, Ясуко совершенно не может понять, до какой степени подобный факт заставляет меня страдать. Хотя все свершилось по этой причине: и то, что я купил тот журнал, и то, что я пытался поэкспериментировать на себе с этой "легкой и воздушной челкой".
Направляясь к старшей школе, до которой от дома можно было добраться пешком, Рюдзи угрюмо скривил лицо. Тем не менее, он широкими шагами двинулся вперед, развив большую скорость.
Вздохнув, мальчик безотчетно потянул пальцами свою челку вниз. Это была его привычка: он намеревался скрыть глаза. Именно - все его страдания были из-за глаз.
Они были ужасны.
И дело тут не в остроте зрения.
А в выражении самих глаз.
Черты лица, которые за этот год быстро стали мужественными, не позволяли сказать, что он - непревзойденно красивый подросток, однако и отвращения не вызывали. Нуу, с виду, должно быть, ничего плохого в нем нет. ...Никто ему такого не говорил, однако, по крайней мере, Рюдзи сам так думал.
Тем не менее, выражение его глаз было весьма неприятным. До такой степени ужасным, что это была уже не шутка.
Внешние уголки глаз были приподняты, а глазной белок был значительно больше, чем у обычных людей, и такая основа, разумеется, подавляла: глазное яблоко казалось еще больше, а та часть, которую занимал белок, имела прямо-таки голубоватый отлив и излучала ослепительное сияние. Бледная радужная оболочка была маленькой, и при этом двигалась настолько резко, словно намеревалась зарубить объект, находящийся в поле зрения. Это были глаза, которые, независимо от стремлений Рюдзи, вероятно, в одно мгновение могли привести в замешательство собеседника, встретившегося с ним взглядом. ...Понимаю. Отлично понимаю. Ведь даже я сам, увидев себя на общей фотографии класса, настолько растерялся, что подумал: "Собственно говоря, на что этот парень до такой степени гневается...? Ох, это я?"
Стоит также отметить, что, вероятно, из-за своего резкого и прямолинейного характера у него была слегка грубоватая манера разговаривать. Вдобавок, возможно, он был слегка нервозный и не воспринимал всякие шутки или пустую болтовню. Скорее всего, он лишился наивности и простодушия вследствие проживания вдвоем с Ясуко... поэтому он был весьма высокого мнения о себе: "Что ни говори, а своим опекуном являюсь я сам".
Однако, именно поэтому...
- В-в чем дело, Такасу, ты относишься враждебно к учителю?! К-кто-нибудь, принесите сасумату! Сасумату мне!
Это - ошибка. Я забыл принести заявление, поэтому всего лишь явился, чтобы извиниться.