В книгу Анатолия Афанасьева вошли повести "Не везет", "Операция", "Ничего не случилось" и рассказы. В центре внимания автора тема моральной ответственности человека: в повести "Не везет" дается анализ семейной жизни тридцатилетнего ученого: в рассказе "Объяснение" показано возрождение человека, сумевшего преодолеть свою болезнь, пристрастие к вину, вернувшегося к достойной, трудовой жизни; сюжетом заглавной повести, рассказов "Пробуждение", "Юноша в апреле" стали отношения влюбленных, впервые открывающих красоту чувства, красоту человеку.
Герои А. Афанасьева - в поиске себя и истины. Они находят опору в таких людях, как коммунист доктор Клим ("Операция"), мастер Николай Павлович и рабочий коллектив бригады ("Мелодия на два голоса"). С них берут пример, у них учатся те, кому предстоит продолжать дело отцов.
Содержание:
Не везет - (Повесть) 1
Операция - (Повесть) 10
Часть первая 10
Часть вторая - Врач 16
Ничего не случилось - (Повесть) 19
Отпуск 19
Возвращение 25
Мелодия на два голоса - (Повесть) 29
Знакомство с Аленой 29
Машина куплена 32
Тоска 37
Любовь 39
Рассказы 41
Комариное лето 41
Объяснение 47
Пробуждение 52
Юноша в апреле 59
Поздно или рано 69
Анатолий Афанасьев
Мелодия на два голоса
(Повести и рассказы)
Не везет
(Повесть)
1
Анатолий Пономарев, тридцатидвухлетний инженер-биолог, случайно встретил на улице своего школьного друга. Веню Воробейченко, пьяного, вели двое милиционеров. Один, сержант, шел сбоку, как посторонний, а второй, рядовой, держал Веню за воротник пальто сзади и подталкивал. Голова Вени Воробейченко неестественно взбалтывалась, лицо имело бессмысленное выражение не то обиды, не то сожаления, как у всякого сильно пьяного человека, которого заставляют думать и действовать в принудительном направлении. Инженера Пономарева Веня не заметил, он не глядел по сторонам, да и сам бы Пономарев старого друга мог не узнать: тот очень переменился за те годы, что они не виделись. Но они почти столкнулись, нос к носу, и Анатолий узнал.
Воробейченко растолстел, обрюзг, волосы его свешивались странно на лоб, закрывая почти оба глаза. И сейчас, пьяному, ему легко можно было дать лет сорок, хотя они с Пономаревым были ровесники.
"Спился, кажется, Воробейченко, - подумал Пономарев. - Возможно, что совсем спился. А кто бы подумал…"
Пономарев побрел следом за милиционерами. Постепенно он их догнал и спросил у сержанта, за что задержали этого товарища.
- А вы что, не видите? - спросил милиционер.
Действительно, было видно. Но Пономарев хотел узнать, не натворил ли чего Воробейченко, может, какой-нибудь особенный совершил проступок.
Веня резко повернулся и, тупо вглядевшись, узнал наконец старого друга.
- Отпустите меня! - закричал он, обрадовавшись. - Это мой брат. Отпустите, я с ним пойду!
- Это ваш брат? - спросил сержант у Пономарева. - Неужели?
Понятно было, что он не поверил. Пономарев растерялся, ему хотелось выручить однокашника, но ложь была слишком глупой.
- Брат, брат! - снова заголосил Воробейченко, причем от избытка чувств у него потекли слезы. - Это Толик. Отпустите!
- В самом деле, что ли, брат? - усмехнулся сержант.
- Да, - поморщился Пономарев. - Представьте себе.
- Нy что ж, в отделении и поговорим, - сказал сержант.
Пономареву показалось, что он теперь хочет и его, как Воробейченко, взять за шиворот и потрясти.
- Да отпустите вы его, - попросил Анатолий. - Не убежит ведь никуда!
- Еще как убежит, - ответил второй милиционер. - Эх вы, братья!
Но все-таки послушался, убрал руки от Воробейченко. Тот встряхнулся, оживился, пошел тверже. Пономарев по какой-то смутной ассоциации отчетливо припомнил, что в школе, классе, наверное, в пятом - Воробейченко часто схватывал двойки и после каждой двойки подолгу выл на парте, уткнув нос в ладони. Вспомнил Пономарев, как смешно, треугольниками, торчали уши маленького Вени, как учительница его утешала.
- Ничего, ничего, - говорила учительница. - Никакой нет трагедии. Исправишь, выучишь. Не надо так плакать…
А Воробейченко, не стыдясь товарищей, ревел еще пуще в голос. Может быть, дома его пороли за плохие отметки. Разница между тем сопливым ревуном и теперешним пьяным, пожилым мужчиной, была настолько поразительна и так некстати пришлось воспоминание далекого детства, что Пономарев весело заулыбался. Хотелось ему похлопать Воробейченко по плечу, утешить его, сказать: "А помнишь, старина!.." Но Анатолий сразу сообразил, что веселье его и смех можно истолковать как злорадство или цинизм, не тот момент был, чтобы улыбаться, но ничего он не мог поделать и улыбался, глядя на униженного, жалкого Воробейченко: как тот по-солдатски прямо размахивал руками, кривил лицо и иногда жалобно и просительно старался незаметно подмигнуть ему, Пономареву.
В отделении дежурный лейтенант заставил Воробейченко писать протокол. Пока Веня одиноко сидел за перегородкой и пытался что-то нацарапать на бумаге, Пономарев поговорил с лейтенантом. Приключение теперь не представлялось ему таким скверным, он видел скорый и, надеялся, благополучный конец и испытывал острое любопытство - в первый раз Пономарев был в милиции.
- Да отпустите вы его, - бодро попросил он у лейтенанта, хмурого молодого мужчины с серым лицом. - Отведу я его домой!.. Не так уж он и пьян.
Лейтенант молчал. Веня шуршал бумагой, изредка быстро, как птенчик, вскидываясь по сторонам. Вид у него был затравленный и диковатый. "Спился", - снова, теперь с легким сочувствием, подумал Пономарев.
- А он вам действительно брат? - резко спросил лейтенант.
Пономарев не видел и не слышал, когда успели сказать об этом лейтенанту, рядовой милиционер остался стоять в дверях, видимо, на случай Вениного побега на волю, а сержант вообще, минуту покрутившись в комнате, исчез.
- Брат, - нехотя ответил Пономарев, втайне надеясь почему-то, что ему не поверят, угадают ложь. Но, раз соврав, он уже не мог отступить.
- Ваши документы! - попросил лейтенант. У Пономарева оказалось в кармане удостоверение, где свидетельствовалось, что он - старший научный сотрудник одного предприятия. Удостоверение подействовало, лейтенант смягчился и взглянул на Пономарева почти дружелюбно.
- Что же вы так-то? Нехорошо ведь… Интеллигент!
Теперь он обратился прямо к Пономареву, словно тот был тоже пьян и нездоров.
- Вы уж не сердитесь, - льстиво улыбнулся Пономарев.
- А вы не улыбайтесь, - сурово одернул его лейтенант. - Здесь не цирк!.. Возись вот с вами, ни дна ни покрышки. Когда только кончится. А?
Он ждал, чтобы именно Пономарев сказал ему, когда это кончится.
Пономарев подумал и ответил:
- Не все, к сожалению, от нас зависит. Знаете, условия жизни. То есть, конечно, пережитки, но вековые пережитки. Топором не обрубишь!
Лейтенант поглядел на него внимательнее.
- Что вы имеете в виду, извините? Какой топор?
Пономарев смутился.
- Иносказательно, разумеется. То есть, если говорить серьезно, нужен комплекс мер, разумный комплекс, чтобы…
- Где живете? - перебил милиционер, не дал Пономареву выложить основательные соображения по поводу пьянства. Сбоку вывернулся из-за перегородки Воробейченко и протарабанил какой-то несусветный адрес.
- Прошу сесть на место, - тихо приказал ему лейтенант и взялся за телефон. "Сейчас проверит!" - понял Пономарев, остро злясь на вторую, совсем уж ненужную басню Воробейченко. Но лейтенант только подержался сосредоточенно за трубку, потом встал, потянулся, скрипнул ремнем и приблизился к Воробейченко. Тот с явным испугом вобрал голову в плечи и очень стал похож на виноватого школьника. Лейтенант читал из-за его плеча протокол. Одновременно он гибко поводил корпусом, разминался. В нем играла нерастраченная мощь юности.
- Что-нибудь не так? - трезво и жалобно спросил Воробейченко. Лейтенант длинной рукой достал протокол, поднес его к лицу, кивнул Пономареву и порвал бумагу в клочки.
- Ступайте, ладно, братья… Не пейте так-то. Ишь, интеллигенты. - Не удержался и добавил поучительно - Плохой пример народу подаете. Плохой пример!
На улице Воробейченко посуровел, осунулся лицом, на Пономарева не глядел, томился. Постояли минуту. Воробейченко попросил сигаретку у прохожего.
- Да у меня же есть! - удивился Пономарев. - Я бы тебе дал, Веня.
Говорить было не о чем. Приключение надоело, и оба хотели одного: быстрее разойтись.
- Ладно, спасибо. Выручил! - холодно попрощался Воробейченко и зашагал, торопясь к метро…
Вечером Пономарев в юмористических тонах рассказал всю историю Аночке, жене. Аночка отреагировала по-женски.
- Вот теперь смотри, тебе бумагу на работу пришлют.