Девицы же, введенные в заблуждение приветливым голосом Артемовой жены по телефону, принимают ее за его мамашу, и сразу же дают задний ход, потому что считают, что Артем живет по принципу «жен много, а мама одна», и связываться никто не хочет.
Забыла сказать, что жену Артема зовут Неонила, и она действительно хорошая баба.
Меня Артем никогда не забывал, частенько навещал, особенно когда я была, как он выражался «на безмужье». В последнее время его визиты меня несколько раздражали, но это было ничто по сравнению с посещениями Луизы Семеновны.
Она объявилась недели через три после похорон Валентина Сергеевича. Сначала она надоедала мне по телефону. Бесконечно извиняясь и выражая сочувствие по поводу потери близкого человека, она представилась давней его ученицей, последовательницей и соратницей.
«Вы не представляете, какой это был выдающийся человек!» — причитала она бесконечно, так что я наконец не выдержала и холодно сказала, что очень хорошо себе представляю, каким человеком был Валентин Сергеевич, а что ей, Луизе, собственно от меня угодно? Она тут же откашлялась и перешла на деловой тон.
Покойный Валентин Сергеевич много работал дома. И хранил дома свои статьи и разработки. Кроме этого, он хранил дома материалы своих учеников и соратников, которые они давали ему на отзыв и вообще почитать.
А она, Луиза, тоже когда-то работала с Валентином Сергеевичем и даже вместе они собирались опубликовать одну работу, тут она выдала какое-то длинное химическое название, от которого у меня сразу заболели зубы.
Но в последний момент не опубликовали.
Это было лет восемь назад. И теперь Луизе вдруг срочно понадобилась эта работа, потому что она пишет монографию, а свой экземпляр статьи у Луизы пропал после переезда на другую квартиру. Так уж получилось, не зря говорят — переезд хуже пожара.
Всю информацию Луиза выдавала мне по частям, потому что слушать ее телефонные причитания более десяти минут я была не в состоянии. Примерно на пятом звонке Луиза дошла до сути: не могла бы я допустить ее, Луизу, к бумагам Валентина Сергеевича, потому что архив его обязательно надо разобрать, а она могла бы помочь, потому что я — человек в данной области не компетентный…
— Откуда вы знаете? — неприятно удивилась я.
Луиза мне не понравилась уже по телефону, так что я решила с ней не церемониться.
— Мы с Валентином Сергеевичем очень тесно общались, — щебетала Луиза, — он очень много рассказывал мне о вас и о вашей матушке…
Как-то не очень соответствовало моим представлениям о Валентине Сергеевиче, что он трепался о своей личной жизни посторонним бабам, хотя бы и соратницам по работе.
Я хотела было ядовито добавить, что если Луиза с Валентином Сергеевичем были так тесно дружны, то почему же за четыре месяца, что он болел, она ни разу не навестила старика, но воздержалась открыто хамить незнакомому человеку по телефону. Луиза продолжала звонить, в первое время я отговаривалась тем, что не стану трогать вещи Валентина Сергеевича, пока не прошло сорок дней, но на сорок первый день она явилась ко мне домой абсолютно без приглашения.
Простить себе не могу, что пустила ее на порог, очевидно, на меня нашло тогда умственное затмение.
— Здравствуйте! — пропела худенькая такая тетя в скромненьком сереньком костюмчике, пестренько-рябеньком. Волосики у нее тоже были серо-пегие, завитые в крупные локоны и заколотые как у Шурочки Азаровой в моей любимой героической комедии «Гусарская баллада», разумеется, когда Шурочка по фильму считалась девицей.
И на этих локонах кокетливо сидела малюсенькая шляпка с вуалью, а сверху на шляпке были розочки, незабудки и даже, кажется, кисть винограда. Луиза переступили кривыми, как у французского бульдожки, ногами, и просочилась в прихожую.