* * *
Следующее открытие, еще более неприятное, ждало их на следующий день после обеда. Вполне реально наслаждаться Рождеством без поздравительных открыток, без вечеринок, обильных ужинов и обедов. Вполне можно обойтись без никому не нужных подарков и массы других вещей, с которыми почему-то связано теперь в сознании людей рождение Христа. Но как обойтись на Рождество без елки?
Отказаться от елки. Лютер знал: это последний шаг, и если решиться на него, они будут свободны.
Они как раз убирали со стола. Ужин был скромным - жареные цыплята и домашний сыр, а потому и убирать-то особенно было нечего. Испытывая бодрящее чувство легкости, Лютер относил тарелки на кухню, когда внезапно раздался звонок.
- Я открою, - сказал Лютер.
Через окно в гостиной он уже видел перед домом трейлер и тут же понял, что ближайшие пятнадцать минут будут не из приятных. Распахнул дверь - и перед ним предстали три улыбающиеся физиономии. Два юнца в полном обмундировании бойскаутов со всеми регалиями, а позади мистер Скэнлон, командир местного скаутского отряда. На нем тоже была нарядная униформа.
- Добрый вечер, - сказал юнцам Лютер.
- Приветствуем, мистер Крэнк. Я Рэнди Боган, - представился один из пареньков, тот, что повыше. - В этом году мы снова продаем рождественские елки.
- И ваша у нас в трейлере, - сказал паренек помельче.
- В прошлом году у вас была канадская голубая ель, - напомнил мистер Скэнлон.
Лютер взглянул через их головы на длинный трейлер с прицепом, в котором в два слоя лежали елки. Там уже трудилась целая армия скаутов, они разгружали товар и передавали деревья соседям Лютера.
- Сколько? - спросил Лютер.
- Девяносто долларов, - ответил Рэнди. - Пришлось немножко поднять цену, поскольку наш постав-шик тоже поднял.
"В прошлом году было восемьдесят", - хотел сказать Лютер, но сдержался.
Словно из ниоткуда рядом материализовалась Нора, подошла сзади, прикоснулась подбородком к его плечу.
- Красота какая, - прошептала она.
Лютер так и не понял, о чем она. О мальчиках или деревьях? Неужели не могла остаться на кухне, предоставить ему право разобраться самому.
Широко и фальшиво улыбаясь, Лютер сказал:
- Мы в этом году елку покупать не будем.
На лицах стоявших перед ним людей отразилось недоумение. Замешательство. Скорбь. А прямо над ухом Лютера раздался стон Норы. Глядя на юнцов, в то время как жена дышала в буквальном смысле ему в затылок, Крэнк понял: вот и поворотный, критический момент. Стоит поддаться натиску - и шлюзы уже не закрыть. Стоит только купить эту елку - и неизбежно придется ее украшать, а потом под ней появятся подарки, потому что без них и елка не елка.
"Держись, старина!" - приказал себе Лютер, а жена еле слышно прошептала на ухо:
- О Боже!..
- Тихо! - шикнул он на нее, повернувшись.
Мальчики взирали на мистера Крэнка с таким видом, точно он только что выгреб последнюю мелочь у них из карманов.
- Вы уж извините, что пришлось поднять цену, - скорбно произнес Рэнди.
- Мы даже меньше зарабатываем на каждом дереве, чем в прошлом году, - печально добавил мистер Скэнлон.
- Дело не в цене, ребята, - сказал Лютер, изобразив еще одну радостную улыбку. - Мы в этом году Рождество не справляем. Нас просто не будет в городе. А потому и елка нам ни к чему. В любом случае спасибо.
Юнцы потупились и смотрели теперь под ноги, словно обиженные детишки, а мистер Скэнлон стоял с таким видом, точно сердце его окончательно разбито. Нора издала еще один печальный вздох, и Лютер едва не ударился в панику. Но тут пришла спасительная мысль.
- Вы вроде бы, ребята, каждый год отправляетесь на запад, в поход или что-то в этом роде. В Нью-Мексико, каждый август.
Его слова застигли юнцов врасплох, они закивали.
- Тогда давайте договоримся так. Елку я не беру, но вы приходите летом. И я подарю каждому по сотне баксов на путешествие.
Рэнди Богану удалось выдавить "спасибо". И все они собрались уходить.
Лютер медленно притворил дверь и выждал. Троица топталась на крыльце еще минуту-другую, потом дружно направилась к трейлеру.
Вот они дошли до трейлера и, по-видимому, сообщили сногсшибательную новость другим. Суета вокруг трейлера мгновенно прекратилась. Скауты замерли с разинутыми ртами и взирали на дом Крэнков с таким видом, точно увидели у него на крыше пришельцев из космоса.
Лютер пригнулся, осторожно раздвинул шторы в гостиной и выглянул в щелочку.
- Ну, что они там делают? - шепотом спросила Нора, подойдя сзади.
- Вроде бы просто смотрят, и все.
- Может, все же надо было купить елочку?
- Нет.
- И совсем не обязательно ставить ее и украшать.
- Тихо.
- Просто оставили бы в заднем дворе.
- Прекрати, Нора. И потом, почему ты шепчешь? Мы же у себя дома.
- По той же самой причине, что ты прячешься за шторой.
Лютер выпрямился и задернул шторы. Скауты двинулись со своими елками дальше, повезли их по Хемлок-стрит.
Лютер развел в камине огонь и уселся в кресло-качалку почитать о налогах. Он был один, потому что Нора надулась. Но ничего, он знал: к утру обида пройдет.
Если уж с бойскаутами удалось справиться столь успешно, то кого теперь ему бояться? Нет, несомненно, небольшие стычки и недоразумения еще будут, именно по этой причине Лютер так не любил Рождество. Все что-то продают, норовят на тебе нажиться, ждут чаевых и подачек, премий, поощрений и так далее, и так далее. Он снова так и вскипел от этих мыслей. И почувствовал прилив бодрости.
Час спустя он вышел из дома на Хемлок-стрит и бесцельно двинулся вперед по тротуару. Воздух холодный, свежий. Лютер сделал еще несколько шагов и остановился перед почтовым ящиком Бекеров. А потом заглянул в окно гостиной, что на первом этаже. Бекеры украшали елку. Лютеру показалось, он слышит их перебранку. Нед Бекер балансировал на верхней ступеньке коротенькой стремянки и пытался приладить гирлянду из лампочек. Джуд Бекер, отступив на шаг, давала ему указания. В работе самое активное участие принимала и мать Джуд Бекер, дамочка без возраста, еще более противная и злобная, чем сама Джуд. Она тоже давала указания бедняге Неду, и указания эти противоречили тем, что давала дочь. "Вон туда передвинь, нет, вот сюда. На эту ветку закинь. Да не на эту, а на другую, рядом. Ну неужели не видишь, что там пусто?" Тем временем Роки Бекер, их двадцатилетний отпрыск, сидел на диване с банкой чего-то съедобного, жевал, похихикивал и тоже изредка давал советы, на которые старательно не обращали внимания остальные участники действа. Впрочем, смеялся в комнате он один.
Наблюдая эту сцену, Лютер улыбнулся. Она лишь подтверждала мудрость принятого им решения. Он гордился тем, что избежал подобного кошмара.
И Лютер зашагал дальше, глубоко, всей грудью вдыхая прохладный воздух и чувствуя себя абсолютно счастливым по той простой причине, что впервые в жизни смог избежать ужасного ритуала украшения елки. Через два дома он снова остановился понаблюдать за тем, как многочисленный клан Фромейеров атакует восьмифутовую зеленую красавицу. Мистер Фромейер привел в дом двух ребятишек от первого брака. У миссис Фромейер их было трое, тоже от первого брака, а потом они произвели на свет еще и общего. Итого получалось шесть, причем старшему было не больше двенадцати. И вся эта молодая поросль была занята развешиванием игрушек и мишуры. В конце почти каждого декабря Лютер слышал комментарии соседок о том, как чудовищно безвкусно украшена елка у Фромейеров. Как будто ему не все равно.
Чудовищно или нет, но они явно наслаждались этим процессом. Ходили слухи, будто Фромейер зарабатывает своими исследованиями в университете 110 000 долларов в год, но, имея шесть ребятишек, особенно не разгуляешься. И елку они разбирали последними, уже после Нового года.
Лютер повернулся и направился обратно к дому. В гостиной у Бекеров он увидел, что Нед сидит на диване с компрессом из льда на плече, а вокруг порхает Джуд и что-то ему выговаривает, грозя пальчиком. Стремянка лежит на боку, и ее тщательно обозревает теща. Чем бы ни было вызвано падение, ясно одно: всю вину эти фурии непременно взвалят на бедного Неда.
"Замечательно", - подумал Лютер и сокрушенно покачал головой. Теперь на протяжении следующих четырех месяцев ему придется выслушивать жалобы на Неда. Надо же, а ведь лет пять, может, шесть назад Нед Бекер уже падал с этой самой стремянки. И тогда врезался прямо в дерево и опрокинул его. При этом побились любимые игрушки Джуд. Она потом целый год с ним не разговаривала.
"Просто безумие какое-то", - подумал Лютер.
Глава 4
Нора и две ее подруги только что заняли столик в своей любимой закусочной при автозаправке, где продавали не только бензин, но и самые экзотические сандвичи и кофе с молоком по три бакса за чашку. В полдень здесь, как всегда, было полно посетителей, а при виде длинных очередей входили все новые и новые люди.
Был перерыв на ленч. Кэнди и Мерри также входили в комитет, ответственный за проведение аукциона для музея изобразительных искусств. Вокруг, за другими столиками, обсуждали примерно такие же проблемы.
Вдруг у Норы зазвонил мобильный телефон. Она извинилась за то, что забыла выключить его, но Мерри настояла, чтобы подруга ответила. Мобильники звенели, гудели и пищали по всей закусочной.
Это снова был Оби, и Нора даже растерялась: откуда, интересно, он узнал номер ее мобильника? Но уточнять не стала.
- Это Оби, "Тыквенное семя", - объяснила она Кэнди и Мерри, как бы призывая подруг включиться в беседу.