О чем же рассказывают спелеологи-пещерники? Необходимо учесть, что традиции пугания новичков и вообще всех "непещерников" очень сильны у спелеологов. Решительно о любой пещере вам непременно расскажут несколько кошмарных историй, типа: "Да Караульная – это что! Это разве пещера?! Там ребенок пройдет, и только в одном месте тесно; где московский турист один погиб… Фамилии не помню, но можно и поднять фамилию. Он в узости застрял – и никуда; толстый был. Его и за голову тянули, и за ноги… Так и помер. Теперь, чтобы через узость идти, надо через его грудную клетку протискиваться. Все остальное потом унесли, похоронили, а это вот… грудную клетку – никуда! Встала на распор – и ни в какую сторону! Через нее сегодня и пойдешь".
Когда все спустятся вниз по наклонному узкому ходу, когда свет дня погаснет за спиной, обязательно найдется идиот, который расскажет парочку "духоподъемных" историй как раз об этих местах или о соседних залах и коридорах.
Бывает, что группа, в которую входит новичок, дружно гасит свечи и фонари, и тогда уже рассказывается нечто необходимое для "воспитания". Или напарник, с которым новичок идет вдвоем, замогильным голосом заводит что-то в духе: "Его надо ждать, и он придет… Хе-хе-хе… Главное – это его ждать. Мы его ждем, и он придет…". И так до тех пор, пока на новичка не начнет действовать мрак и темнота, удаленность от поверхности и от входа, ползущий в темноте противный шепот.
От пугания новичков спелеологи получают еще больше садистского удовольствия, чем другие туристы.
В целом же более серьезный пещерный фольклор, выходящий за пределы "пугания", имеет несколько основных сюжетов:
1. Оскаленные страшные рожи, которые внезапно возникают прямо на стенах пещер. Трещинки вдруг складываются вместе, натеки и выпуклости стен приобретают другую форму; перед одиноким спелеологом вдруг возникает огромное, от метра до трех метров высотой, получеловеческое лицо. Происходит это мгновенно, пугает уже сама неожиданность. А лицо иногда ведет себя довольно агрессивно, вплоть до открывания огромной пасти, усаженной коническими зубами, и попыток схватить человека.
Другой вариант – когда "из стены вырастают" голова неведомого зверя или морда монстра и тоже пытаются схватить проходящего.
Сами спелеологи в наибольшей степени относятся к таким явлениям, как к галлюцинациям. Нередки рассказы о том, как кто-то один видит "рожу" и шарахается от нее или вступает с монстром в диалог, к удивлению остальных: они ничего не видели.
Но и такие истории, даже с откровенным "галлюцинаторским" подтекстом, обычно производят впечатление.
Богдан Спицын в "Стране Багровых Туч" у братьев Стругацких переживает именно такую галлюцинацию, и это далеко не единственный случай, доказывающий: братья Стругацкие очень хорошо знали фольклор Красноярского края. Позже мне придется показать это на еще более ярких примерах.
2. Очень своеобразен эффект, который спелеологи назвали не менее своеобразно: "дядя Вася в медных триконях". Эффект состоит в том, что во вполне определенном пещерном коридоре раздается знакомый звук: лязгает металлическая амуниция, стучат по каменному полу трикони, подбитые медными шипами. Незнакомец приближается, звуки позволяют даже знать, где именно бронзовый карабин чиркнул о скалу, на каком расстоянии он идет. Но не видно абсолютно ничего. Невидимка проходит буквально мимо стоящих людей, чуть ли не проходит сквозь них и удаляется. При этом иногда слышен звук стесненного дыхания, иногда – нет. Постепенно шаги и звон амуниции удаляются, затихают в темных коридорах.
Легче всего сказать, что "такого не бывает", но автор лично слышал "дядю Васю". Надо сказать, что появляется "дядя Вася" нерегулярно, предсказать его появление невозможно. Ходят слушать "дядю Васю" всегда по нескольку человек; стоять в полуосвещенном коридоре, курить и слушать удивительные звуки в компании жутко, но в несравненно большей степени интересно.
Может быть, это просто некий неведомый природный эффект? Может быть. Я только знаю, что лично слышал "дядю Васю" и что свидетелей его появления много, в том числе слышавших одно и то же в компании.
3. Третья группа сюжетов касается существ, обитающих в глубине пещер. Традиции "пугания" требуют как можно меньшей определенности, тогда бывает страшнее. Фантазия у пещерников тоже бывает богатой. Имеет смысл учитывать только такие сюжеты, когда эти существа описываются очень определенно и несколькими свидетелями сразу. Таких сюжетов мне известно два.
Это "субурханчики", иди "вихорьки", которые "летают" по потолку и стенам, обдавая лица идущих потоком движущегося воздуха. Движение "субурханчика" сопровождается частым мелким постукиванием по камню – впечатление такое, словно перебирают маленькие коготки. Так что он не летит, а именно бежит по потолку, но тоже остается невидимым. Вреда от них не бывает, может быть, потому, что задержать "субурханчик", поставив на его пути руку или какой-то предмет, никто пока не попытался.
Другие истории рассказывается про нечто бесформенное, покрытое белой шерстью, обитающее в самых глубоких частях некоторых пещер. Про "это" (что характерно, существо не имеет названия) мне рассказывали в Орешной и в Боградской пещерах. Для Караульных пещер, например, эта история совершенно не характерна.
Видевшие "это" всегда находились на большой глубине и пребывали в пещере уже долго, порядка суток и порой и нескольких. Большинство фиксировали только сам факт внезапного появления и мгновенного исчезновения "этого". В некоторых вариантах рассказов существо стоит на задних лапах и сложением напоминает небольшого медведя. У этого "нечто" есть голова, похожая на собачью, с очень сильно вытянутой мордой, и без глаз (по близкой версии – "почти без глаз). Но и в этом случае наблюдать его можно буквально долю секунды. Оно никогда не издает никаких звуков и не пытается приблизиться к людям.
На вопросы о том, не пробовали ли "его" ловить, рассказчики только ухмылялись и отводили глаза.
4. "Черный спелеолог" во многом аналог "черного альпиниста", который погибает примерно так же – заблуждается в пещере и умирает от голода и холода. Называют его, впрочем, и "белым", логично объясняя, что в пещере черного спелеолога все равно не увидишь. Но и происхождение, и поведение и "черного", и "белого" совершенно одинаковы.
Похоже, что сначала был заимствован у альпинистов именно "черный спелеолог", а уж потом он вполне логично "побелел": на его "белизне" гораздо больше настаивает молодое поколение спелеологов – те, кому до 35. Более старшие сомневаются в его цвете, достаточно часто произносят привычное "черный".
"Черный спелеолог" внезапно выныривает из потайных ходов, даже выходит из стен. Он указывает "хорошим" на выход, снабжает их едой, огнем и светом; он неуклонно губит "плохих", заводя в тупики или в глухие системы, откуда они не могут выбраться. Бывает, что существо роняет на "плохих" камни разного размера и с разной высоты – по размерам прегрешения.
Благоволит он к тем, кто соблюдает технику безопасности и, даже если знает, что в пещере никого нет, бросая веревку, предупредит криком: "Веревка!". Кто крепко связывает концы, хорошо крепит перила и не пренебрегает страховкой. Вот разгильдяев "черный спелеолог" сильно не любит.
Благоволит он и к новичкам. Даже попугав их "как следует", учит правильно ориентироваться и выходить в нужном направлении.
К фольклорным деталям относится и такая: "белый спелеолог" считает "хорошими" и "правильно себя ведущими" тех, кто соблюдает в пещерах чистоту и все черты экологического поведения. Например, те, кто собирают в пещерах всяческий мусор, натащенный туристами. В пещерах многие ведут себя очень непринужденно, бросая где попало горелые спички, спичечные коробки, окурки, пачки из-под сигарет, консервные банки, объедки и прочую гадость. Среди красноярских спелеологов было хорошим тоном собирать все это в целлофановые мешки, выносить и выбрасывать из пещеры. "Черный спелеолог", естественно, стал очень одобрять такое поведение, как только оно установилось у членов профессионального сообщества.
В самые последние годы у "белого спелеолога" появилось еще одно требование – не трогать летучих мышей. Дело в том, что летучие мыши зимуют в пещерах, впадают в спячку, повиснув вниз головой на сводах пещеры. Туристы, приходя зимой, часто освещают их фонарями, пугают, прикасаются к ним. Бедные животные просыпаются не ко времени, вылетают из пещеры и погибают: корма нет, очень холодно… Некоторые ученые считают, что летучих мышей стало меньше именно из-за "фактора беспокойства".
Ну так вот, трогать летучих мышей "черный" (он же "белый") спелеолог категорически не велит.
Похоже, в образе "белого спелеолога" слепляются две очень разные сущности. Одна из них уже знакома: своего рода пещерный аналог "черного альпиниста". Другая же – это "чисто местное", пещерное существо, которое всегда жило в пещерах и никогда не было человеком.
Это существо имеет антропоидный облик; иногда ему приписывается полное сходство с человеком настолько, что он может ухаживать за девушками и набиваться к ним в провожатые, увлекая их все глубже в пещеру, все дальше от выхода. По другим данным, "пещерник" отличается от человека мелкими деталями – у него вертикальный кошачий зрачок. Или мохнатые острые уши, как у волка. Или обычные человеческие уши, но расположенные выше висков.
Иногда речь идет о совсем незначительных отличиях от человека, скорее даже странностях типа пронзительно желтых глаз или очень смуглого и очень тощего лица, так что кожа облепила кости.
Порой, впрочем, "черный спелеолог" бывает или мохнатой полуобезьяной-антропоидом, или существом, лишь карикатурно похожим на человека.