– Надеюсь, что Жак вернется к рассказу о своих любовных похождениях и что небо пожелает продержать меня здесь в дурную погоду достаточно долго, чтобы не лишить удовольствия дослушать их до конца.
Жак. Небо пожелает! Никогда не знаешь, чего оно желает и чего нет, да и само оно, быть может, этого не знает. Мой бедный капитан, которого уже нет на свете, повторял мне это сотни раз; и чем дольше я живу, тем больше признаю, что он прав… За вами дело, сударь!
Хозяин. Помню. Ты остановился на экипаже и лакее, которому лекарша разрешила отдернуть полог кровати и поговорить с тобой.
Жак. Лакей подошел к постели и сказал мне: "Ну, приятель, вставайте, одевайтесь и едем". Я ответил ему из-под одеяла, не видя его и не показываясь ему на глаза: "Не мешайте мне спать, приятель, и уезжайте".
Лакей возражает, что у него есть приказ от его хозяина, что он должен его исполнить.
"А ваш хозяин, распоряжающийся незнакомым ему человеком, распорядился ли уплатить то, что я здесь задолжал?"
"С этим уже покончено. Торопитесь: вас ждут в замке, и поверьте, вам будет там гораздо лучше, чем здесь, если только вы оправдаете возбужденное вами любопытство".
Я даю себя уговорить: встаю, одеваюсь, и меня ведут под руки. Я уже простился с лекаршей и собрался сесть в экипаж, когда эта женщина, подойдя ко мне, дернула меня за рукав и попросила отойти с ней в угол комнаты, чтобы сказать мне несколько слов.
"Вот что, друг мой, – заявила она, – вы, кажется, не можете на нас пожаловаться: доктор спас вам ногу, я хорошо ухаживала за вами, и я надеюсь, что вы не забудете о нас в замке".
"А что я могу для вас сделать?"
"Попросить, чтобы моего мужа пригласили вас перевязывать. Там куча народу. Это лучшая клиентура в округе. Сеньор – человек щедрый; он хорошо платит, и от вас зависит составить наше счастье. Муж несколько раз пытался туда проникнуть, но безуспешно".
"Разве в замке нет лекаря, госпожа докторша?"
"Конечно, есть".
"А будь этот лекарь вашим мужем, приятно ли было бы вам, если б ему повредили и выжили его оттуда?"
"Этому лекарю вы ничем не обязаны, а моему мужу, кажется, кое-чем обязаны: если вы, как раньше, ходите на обеих ногах, то это – его рук дело".
"А если ваш муж сделал мне добро, то я, по-вашему, должен сделать другому зло? Будь хотя бы это место свободным…"
Жак собрался продолжать, когда вошла трактирщица, держа на руках завернутую в пеленки Николь, целуя ее, жалея, лаская и причитая над ней, как над ребенком:
– Бедная моя Николь! Она всю ночь напролет провизжала. А вы, господа, хорошо спали?
Хозяин. Отлично.
Трактирщица. Тучи заволокли небо со всех сторон.
Хозяин. Очень досадно.
Трактирщица. Господа далеко едут?
Жак. Мы сами не знаем.
Трактирщица. Господа следуют за кем-нибудь?
Жак. Мы ни за кем не следуем.
Трактирщица. Господа едут или останавливаются в зависимости от дел, встречающихся им по дороге?
Жак. У нас нет никаких дел.
Трактирщица. Господа путешествуют для своего удовольствия?
Жак. Или для своего неудовольствия.
Трактирщица. Желаю вам первого.
Жак. Ваше желание не стоит выеденного яйца; будет то, что предначертано свыше.
Трактирщица. Ага! Значит, женитьба?
Жак. Быть может, да; быть может, нет.
Трактирщица. Будьте осторожны, господа. Тот человек, что находится внизу и что так зверски обошелся с моей бедной Николь, вступил в нелепейший брак… Дай, бедная собачонка, дай я тебя поцелую; и обещаю, что ничего подобного больше не случится. Видите, как она дрожит всем телом?
Хозяин. А что особенного в женитьбе этого человека?
На этот вопрос хозяйка отвечала:
– Там, внизу, какой-то шум; пойду сделаю распоряжения и вернусь, чтобы вам рассказать…
Муж ее, устав кричать: "Жена! Жена!" – поднимается наверх, не замечая, что за ним следует его кум. Трактирщик сказал жене:
– Какого черта ты здесь околачиваешься?
Затем, обернувшись, он заметил кума:
– Вы принесли мне денег?
Кум. Нет, куманек, вы отлично знаете, что у меня их нет.
Трактирщик. У вас нет? Я сумею смастерить их из вашего плуга, ваших лошадей, ваших быков и вашей кровати. Как, негодяй!
Кум. Я не негодяй.
Трактирщик. А кто же ты? Ты нуждаешься, не знаешь, чем засеять поле; твой помещик, которому надоело тебе одалживать, не хочет больше ничего давать. Ты приходишь ко мне; эта женщина за тебя вступается; проклятая болтушка, причина всех совершенных мною в жизни глупостей, уговаривает меня ссудить тебя; я даю тебе в долг; ты обещаешь вернуть и десять раз увиливаешь. Но будь покоен, я канителить не стану. Вон отсюда!
Жак и его Хозяин собрались было походатайствовать за беднягу, но трактирщица, приложив палец к губам, подала им знак, чтоб они молчали.
Трактирщик. Вон отсюда!
Кум. Все, что вы сказали, куманек, сущая правда; но правда также и то, что судебные приставы сейчас находятся у меня и что через несколько минут мы будем доведены до нищенской сумы – моя дочь, сын и я.
Трактирщик. Этой участи ты и заслуживаешь. Зачем ты приходил сегодня утром? Я бросаю доливку бочек, выхожу из погреба, а тебя нет. Вон отсюда, говорю тебе!
Кум. Да, я заходил, кум; но побоялся плохого приема, повернул назад и сейчас тоже ухожу.
Трактирщик. И хорошо сделаешь.
Кум. А теперь бедная моя Маргарита, такая благоразумная, такая хорошенькая, пойдет в Париж в услужение.
Трактирщик. В Париж, в услужение! Ты хочешь сделать из нее шлюху?
Кум. Не я хочу, а тот жестокий человек, который со мной говорит.
Трактирщик. Я – жестокий человек? Ничего подобного: никогда им не был, ты это отлично знаешь…
Кум. Я больше не в состоянии прокормить ни дочь, ни сына: дочь пойдет в услужение, а сын в солдаты.
Трактирщик. И я буду тому причиной? Ни под каким видом! Ты злой человек; пока я жив, ты будешь моим мучением. Ну, сколько тебе надо?
Кум. Ничего мне не надо. Я в отчаянии оттого, что вам должен, но отныне этого больше не будет. Своими оскорблениями вы причиняете больше зла, чем делаете добра услугами. Будь у меня деньги, я швырнул бы их вам в лицо; но у меня нет ни гроша. Моя дочь станет тем, чем богу угодно; мальчик даст себя убить, если так нужно; я буду просить милостыню, но не у ваших дверей. Нет, нет, никаких больше обязательств по отношению к такому нехорошему человеку, как вы. Выручайте деньги за моих волов, лошадей и орудия; подавитесь ими! Вы родились, чтобы плодить неблагодарных, а я не хочу им быть. Прощайте!
Трактирщик. Жена, он уходит! Удержи его.
Трактирщица. Ну, куманек, обсудим, как вам можно помочь.
Кум. Мне не нужна такая помощь, она слишком дорого обходится…
Трактирщик шепотом повторяет жене: "Да не пускай же его, удержи! Дочь в Париж! Сына в армию! Сам он на паперти! Не допущу!"
Тем временем жена прилагала тщетные усилия: крестьянин был человек с гонором, не хотел ничего понимать и всячески упирался. Трактирщик со слезами на глазах взывал к Жаку и его Хозяину, повторяя:
– Господа, постарайтесь его урезонить…
Жак с Хозяином вмешались в это дело; все одновременно умоляли крестьянина. Я никогда не видел человека… – Вы никогда не видели! Да вас там и не было! Скажите лучше: никто никогда не видел. – Пусть так. Никто не видел человека более огорченного отказом и более обрадованного согласием взять от него деньги, чем этот трактирщик; он обнимал жену, обнимал кума, обнимал Жака и его Хозяина, восклицая:
– Пусть поскорее сбегают к нему и прогонят этих ужасных приставов.
Кум. Согласитесь все же…
Трактирщик. Соглашаюсь с тем, что я все порчу. Но что ты хочешь, кум? Уж я такой, какой есть. Природа сделала меня самым жестоким и самым нежным человеком; я не умею ни соглашаться, ни отказывать.
Кум. Не могли ли бы вы стать другим?
Трактирщик. Я уже в таком возрасте, когда не исправляются; но если бы те, кто обратился ко мне первыми, распекли меня так, как ты, я, вероятно, стал бы лучше. Благодарю тебя, кум, за урок; может статься, он пойдет мне на пользу… Жена, спустись поскорее вниз и дай ему все, что нужно. Поторопись и не заставляй его ждать; можешь потом вернуться к этим господам, с которыми ты, кажется, отлично спелась…
Жена и кум сошли вниз, трактирщик постоял еще минутку; когда он удалился, Жак сказал Хозяину:
– Вот странный человек! Небо наслало эту дурную погоду и задержало нас здесь, так как ему было угодно, чтобы вы выслушали мои любовные похождения; но что же теперь ему угодно?
Хозяин, зевая и постукивая по табакерке, растянулся в кресле и ответил:
– Жак, нам предстоит еще не один день прожить вместе, если только…
Жак. Словом, небу угодно, чтоб я сегодня молчал, а говорила трактирщица; это – болтунья, которой ничего лучшего и не надо; пускай же говорит.
Хозяин. Ты сердишься?
Жак. Дело в том, что я тоже люблю поговорить.
Хозяин. Твой черед придет.
Жак. Или не придет.