- Так это и понятно, - задумчиво пробормотал Михаил, но развивать мысль не стал, а с немым вопросом посмотрел на генерала. Тот усмехнулся - в последнее время поведение монарха ему нравилось все больше и больше, выводы из последних событий он для себя сделал определенные и теперь старался вникнуть в каждую мелочь.
- Если злейшие враги насмерть вцепились в глотки, то тут радоваться нужно, ваше сибирское величество. И если они обоюдно задавят друг друга, то ва-ще…
- Задушат ли?! Если большевики добьют поляков, а потом вломятся в Германию, как слон в фарфоровую лавку?!
- Нам-то какая печаль от этого? - искренне изумился Арчегов, широко раскрыв глаза.
- Ты что - совсем спятил?! Если мировая революция полыхнет по всей Европе, то нам достанется в первую очередь! Хотя и попозже. За Уральским хребтом не отсидимся…
- Не гони пургу, Мики. - Глаза генерала сверкнули, только не гневом, а злорадством. Михаил Александрович успел заметить характерный блеск и с тщательно скрываемым облегчением вздохнул полной грудью. Арчегова он успел достаточно хорошо изучить за это время, хотя многое из его действий до сих пор не понимал.
- Ты человек военный и прекрасно сам понимаешь, что красные выдохлись. Они взяли Варшаву на последнем рывке, уже падая от усталости. Полтысячи верст за два месяца отмахать - не шутка. Огульное наступление есть чистейшей воды авантюра, но им повезло! - Арчегов усмехнулся, сжав губы ниткой, и решительным движением смял окурок в пепельнице, будто кого-то из врагов раздавив крепкими пальцами. Но заговорил спокойно, по обыкновению медленно, но внушительно произнося слова:
- Теперь большевикам нужно не меньше двух недель, чтобы подтянуть тылы, пополнить части, подвезти боеприпасы. А поляки тоже ведь время терять не будут. Так что проделать очередной рывок, от Вислы до Одера, у кремлевских товарищей не выйдет, хотя путь тут намного короче, если считать версты от Днепра до Вислы.
- Я долго беседовал сегодня с французским послом, - Михаил сделал нарочитую паузу и с затаенным веселым огоньком в глазах посмотрел на генерала. Тот скрывать своего интереса не стал:
- И что?
- А ты догадайся сам!
- Загадку ты даешь хитрую, но решаемую, - Арчегов с лукавством посмотрел на своего друга-монарха. - Если отбросить дипломатические славословия, то наши "друзья" настоятельно попросили помочь горделивым полякам. Причем экстренно. "Морковку" подвесили прямо под нос, как тому ослу. Вот только скуповаты французы, вряд ли что-либо насущное тебе предложили. Ведь так, Мики?
- Ты прав, Костя. Бабка тебе ворожит, что ли?!
- Да нет, наверное…
- Так да или нет?
- Скорее, наверное, - отшутился Арчегов. И спросил уже серьезным тоном, веселые искорки из глаз пропали, будто их разом ведром студеной воды залили: - Так что они там посулили?
- Вооружение и аэропланы, снаряжение на двести тысяч солдат. И многое другое, включая полторы сотни танков.
- Задарма? - В голосе генерала прорвалась едкая ирония.
- Если бы, - с нескрываемой горечью ответил Михаил. - Мы должны дать гарантии по взятым займам и принятым обязательствам, причем и тем, что были сделаны Временным правительством Керенского.
- Губа не дура!
- Мы должны вернуть французским владельцам всю их собственность, главным образом металлургические заводы на юге России и николаевские верфи, что сейчас находятся у большевиков. Причем расходы на ремонт и восстановление предприятий они предлагают взять за наш счет.
- Морда не треснет? - пробормотал Арчегов, но Михаил Александрович снова не обратил внимания на его короткую реплику, а продолжил говорить с тем же хладнокровием, хотя слова давались ему нелегко от растущего в душе возмущения столь наглыми, другого слова он подобрать не мог, условиями "дружественной" Франции.
- Сибирь должна отдать под гарантию всю золотодобычу и алтайские серебряные рудники, а также Транссибирскую железную дорогу… А Дон и Кубань - обеспечить поставки хлеба по льготной цене. Да, кстати, займы, что они нам могут предоставить под поставки вооружения, мы можем получить немедленно, но процент…
- Драконовский?
- Хуже, - с горькой усмешкой поднял глаза на генерала Михаил. - Совершенно безбожный! Посол откровенно признался, хотя глаза потупил, что это надбавка за риск.
- Своего не упустят, сволочи, - усмехнулся Арчегов. Выглядел генерал отнюдь не расстроенным, даже повеселел. Это и удивило монарха:
- Ты чему радуешься, Костя?! Принять помощь на таких условиях есть окончательно превратить Россию в их колонию!
- За тебя радуюсь, что твои последние иллюзии о "братской помощи союзников" рассеялись как дым!
- Предположим, я их и раньше не сильно испытывал!
- Они не меняются, я имею в виду французов. Почти такие же условия, за исключением, понятное дело, Сибири, Париж "щедро" предложил барону Врангелю, "верховному правителю России" в моемвремени. Я тебе о том говорил уже раньше. Тот согласился…
- А куда ему было деваться. - Вот только одобрения при этих словах в голосе Михаила Александровича не прозвучало, и Арчегов это уловил.
- Потому он и спас поляков, стянув на себя с десяток лишних красных дивизий, коих не хватило большевикам для взятия Варшавы. Выручил ляхов с их панской Польшей, но окончательно погубил даже те ничтожные шансы, что были у "белого движения".
- Мы такую глупость не сделаем! - Михаил Александрович усмехнулся, сжав кулаки.
- Надеюсь, ты это послу не стал объяснять?
- Что я, совсем, что ли, с ума тронулся? - Михаил Александрович пожал плечами, глаза полыхнули недобрым пламенем, и наигранно рассмеялся:
- Я ему очень витиевато добрый час излагал условия, те неимоверные трудности, в которых находятся освобожденные от большевиков территории. А посему возлагать на русских бремя очередной войны я не вправе, хотя мне самому этого прямо очень хочется. Но новым временам диктуют совершенно другие обстоятельства. Я сейчас не самодержец всероссийский и принимать решения одиночным порядком уже не могу. Вот в таком ключе я ему уши и заговаривал следующий час.
- Мики, твое величество меня восхищает. Два часа говорить ни о чем - такое умение многого стоит.
- Почему ни о чем? - делано удивился монарх, пожав плечами. - Де-юре они нас признали… Чего же желать больше?
- А вот с этого момента я прошу быть тебя поподробнее. Чего же ты от них пожелал?
- Да сущую безделицу. Попросил их вернуть то, что они, не мудрствуя лукаво, прихватили у нас в прошлом году, когда свои десанты высадили. И списочки приложил, что ты с Колчаком приготовил.
- И как?!
Арчегов невольно хмыкнул, представив, как вытянулись в изумлении физиономии французского и английского послов, когда они познакомились с таким демаршем русского монарха. Еще бы не удивиться, когда потребовали вернуть вывезенное, сиречь уворованное, а также полностью компенсировать порушенное "союзниками", включая сознательные подрывы черноморских броненосцев и наглый увод русских кораблей с Севера, особенно крейсеров "Варяг" и "Аскольд" и необходимых для навигации в Заполярье ледоколов.
- Особенно "понравилось" мое категорическое требование немедленно возвратить нам крейсер "Муравьев-Амурский" и те эсминцы германского флота, что строились по русским проектам и были оплачены нашим золотом. И которые наши "друзья" по Антанте уже поделили между собою, наплевав на данные нам ранее гарантии.
- Ты им правильно поддал, Мики, теперь пусть они шибко подумают. А мы подождем, нам некуда торопиться.
- С чего уж тут нам поспешать? - притворно вздохнул монарх. - Да и выплаты по долгам "союзникам" мы будем производить лишь после того, как они вернут все награбленное у нас, никак не раньше. А если не смогут, то мы сами все подсчитаем и счет предложим. И еще одно - я им намекнул, - Михаил гневно сжал губы, - хорошо так намекнул, в добрую оглоблю, что они обязаны оплатить всю кровь, что мы за них пролили в войну с Германией. А раз даже румыны, что два года метались из лагеря в лагерь, репарациями и аннексиями богато разжились, то нам тем более они обязаны определенную долю дать! А без этого любые переговоры, причем на равных условиях, не начнутся. Как и выплаты по сделанным ранее долгам. Вот что я им заявил, мать их за ногу!
- Ты молодец, ей-богу! Аплодирую!
Арчегов усмехнулся - в первый раз генерал видел такую горячность императора по отношению к предавшим и продавшим Россию союзникам. И это было очень хорошо для его планов.
- Ну что ж… Ты все правильно сделал, Мики, говорю еще раз. Мы не будем продолжать пагубную политику - таскать им голыми ручонками из пламени каштаны! Пусть они сами попробуют заняться этим увлекательным и занятным делом.
- А мы подождем! - В голосе Михаила прорвалась нескрываемая угроза и глухая, застарелая ненависть.
- Теперь надо только ждать, - Арчегов понимающе улыбнулся, - но и рук не опускать. Бездействие губительно…
Ангара
- Ты сам посуди, паря, куда деваться было?! На Сизовском острове двух казаков с бабами и детишками малыми насмерть умучили. У нас Митроху, свояка моего, на распыл пустили. На Тушаме троих ухлопали за отказ в отряд пойти да баб сильничали жестоко. Жуть тогда многих наших мужиков взяла, как тут в банду к "краснюкам" не пойти…
Есаул Коршунов еле слышно хмыкнул, откидывая сшитое из лоскутов цветное одеяло. За перегородкой тихо говорили хозяин с ординарцем, вели неспешную, свойственную только таежным сибирякам степенную беседу. А "краснюки" в устах бородача прозвучало как "говнюки", хлестко и, судя по тону и сдержанной злобе, предельно искренне.
- А что ж этого Бурлова вы сами не ухлопали, за дела его?