- Вот и славно, - кивнул вильдграф, сам себе наполняя кубок новой порцией свежего вина. – Ух и хорошо! – выпалил он, глотая его. Обжигался, но пил, проливая вино на бороду. – Ух и славно ж тут винцо делать умеют!
- А кто будет с умными справляться? – спросил у него капитан Курцбах. – Они ведь не к старым вырубкам побегут, а вот сюда, - он постучал пальцем по оставшейся неприкрытой вилкой части стола, - в самую чащобу, где их с собаками только искать.
- Они умные, так и я – не дурак, - пробурчал вильдграф. – Шотландские стрелки Лесли встанут там. – Чтобы подтвердить свои слова, он положил в том месте, на которое указал Курцбах, ещё одну вилку. – Думаю, пары залпов из их аркебуз умным будет достаточно, чтобы не лезть в чащу. Ну, а на случай, если всё же сунутся, с ними будут мои ребята – уж они-то не дадут шотландцев в обиду.
Думаю, шотландцы вполне могут постоять за себя – недаром же их наёмники, зовущиеся дикими гусями, ценятся по всей Европе, и охраняют самого теократа Священной Римской империи, потеснив имевших эту привилегию жителей Лесных кантонов. А ведь и те отменные рубаки. Скорее всего, дело в том, что вильдграф не желает подставлять под удар людей из своей дружины, безоговорочно преданных ему лично. Именно поэтому он поставил их в засаду к шотландским стрелкам, которых явно берёг. Вряд ли у вильдграфа были деньги на то, чтобы нанять хотя бы десяток шотландцев – слишком уж дорого обходились эти ребята. Короли из бессменной со времён начала чумы, не пощадившей островов, называемых Альбионом, династии Брюсов получали немалый доход в казну от найма своих подданных, а потому безбожно ломили за этот самый найм цену. Однако всем было известно, что шотландцы отрабатывают кровью каждый плаченный им золотой. Так что их, по всей видимости, наняли те, кто стоит за вильдграфом – инквизитор Дижона и, скорее всего, сам прелат Лафрамбуаз – а потому за каждого погибшего жителя островов Альбиона нынешнему владыке Шварцвальда придётся отчитываться. И взыщут с него строго – уж в этом-то я не сомневался ничуть.
- Комнаты тут для нас найдутся? – спросил я у вильдграфа. – Спасибо тебе за угощение и вино, отдых мне лично нужен ничуть не меньше.
- Будет тебе комната, важный человек, - отмахнулся тот, снова подливая себе вина, как будто хотел им упиться если не до смерти, то до беспамятства – точно. – И воды велю согреть, чтобы ты помылся малость. А то глянь на себя – грязный же, будто хряк какой!
Да уж, наверное, выглядел я далеко не лучшим образом после драки с хозяином стаи. Мне и в самом деле пришлось поваляться в грязи, что твоему хряку. Я, конечно, пытался мало-мальски привести себя в божеский вид, хотя бы оттереть дорожную грязь с рук и лица, но вряд ли у меня получилось это сделать.
Я поблагодарил вильдграфа за угощение и поднялся из-за стола. Хозяин Шварцвальда тут же велел проводить меня в свободную комнату и согреть воды для мытья.
Может быть, вильдграф и скотина, какой хочет показаться, и делает это лишь для того, чтобы угодить тем, кто стоит за моей более чем скромной персоной, но сейчас я был ему благодарен. И до истинных мотивов его действий мне не было ровным счётом никакого дела.
Самым сложным оказалось не уснуть, пока не наполнили горячей водой бочку, установленную прямо в комнате, куда меня поселили. Миловидная служанка осталась, когда таскавшие вёдрами воду дюжие парни, один из которых поглядывал на меня едва ли не волком, вышли. Она лукаво глянула на меня и предложила потереть мне спину. И я решил не отказываться.
Я прямо при девице разделся донага, что ничуть не смутило её, и забрался в бочку. Горячая вода приняла меня, и я едва не нырнул с головой. Вольготно расположиться в бочке было, конечно, негде, но я постарался устроиться с максимальным комфортом. Служанка и в самом деле поначалу помогала мне мыться. Тонкие пальцы её, уже успевшие огрубеть от работы, пробегали по шрамам на моём теле.
- Вы, наверное, опытный наёмник, господин, - сказала она почти с восхищением в голосе, - столько шрамов.
Да уж, коллекцию отметин на шкуре я успел собрать внушительную. Я не стал обращать внимание служанки, что часть их получена вовсе не от честной стали, а в результате встречи с опасными тварями – порождениями чумы, какие водятся в мёртвых городах. Бывших рейдеров простой народ опасается, считая их едва ли не разносчиками заразы, вроде тех же нечистых.
- Вроде того, - вяло ответил я. – Помотало жизнью, да и побило изрядно.
Почувствовав, что вода остывает, я выбрался из бочки. Девица сама, без каких-либо намёков с моей стороны, направилась к кровати, на ходу избавляясь от одежды. Ну, я не стал её разочаровывать.
Утром девицы в моей постели уже не оказалось, а жаль, ей-богу. Я был бы не прочь повторить кое-что из вчерашних постельных упражнений. Разбудил меня шум сборов – бой барабанов и редкие, но чертовски звучные трели труб. Постоялый двор на время превратился в военный лагерь, несмотря на то, что основные силы вильдграфа сейчас находились рядом с крепостью, где засели скандинавы. Как я понял вчера, на постоялом дворе сидели офицеры с парой-тройкой солдат при каждом, да сам правитель Шварцвальда со своей "гвардией" - наёмниками, служившими с ним прежде чем он стал тем, кем стал, а потому преданными лично ему, а не его титулу.
Я выбрался из смятой постели, ощущая себя самым наилучшим образом, хотя проспал, скорее всего, не так и долго. Рядом с кроватью обнаружил выстиранную и вычищенную одежду. Быстро одевшись, я нацепил оружейный пояс с палашом и гросмессером, привычно пристегнул сзади кривой обоюдоострый кинжал. На спину повесил ножны с тяжёлым кампеадорским мечом. Конечно, выхватить его быстро не получится, но иначе таскать его было совсем уж неудобно. Проверил, заряжены ли оба пистолета и убедившись, что это так, перекинул через плечо ольстру с ними.
- Вот это я понимаю, человек к бою готов! – одобрил моё появление вильдграф.
Он сидел за тем же столом, и неясно было – поднимался ли из-за него вообще. Я был склонен считать, что – нет. Лицо у него сильно отекло от обильных возлияний, и сейчас он потягивал из кружки пенное пиво.
- На тебя просто смотреть противно, ей-богу, - помрачнел вильдграф. – Свеженький и бодрый с утра. То ли дело Курцбах.
Он толкнул носком сапога уснувшего прямо под столом капитана рейтар. Тот, видимо, решил-таки напиться до беспамятства, и сделал это.
- Меня перепить хотел, слабак, - продолжая пинать ругающегося и богохульствующего Курцбаха, добавил вильдграф. – Да я и на смертном одре десяток таких, как он перепить сумею, прежде чем богу душу отдам.
Собирался вильдграф не особенно долго. Он пинками поднял-таки на ноги Курцбаха, после чего убрался из главного здания постоялого двора. Вернулся минут через пять, с мокрой бородой и значительно повеселевший, видимо, успел глотнуть чего покрепче пива.
- Ну, умылись, можно и за дело приниматься, - в один присест допивая пиво, заявил он. – Мартин, тащи мои меч и шлем! – рявкнул вильдграф.
На ноги поднялся один из солдат, служивших барону – судя по выцветшей куртке с разрезами и сплюснутой шляпе, бывший ландскнехт. Скорее всего, он был уроженцем Нидерландов – светловолосый, довольно молодой, с бледным, немного вытянутым лицом.
- Пошевеливайся! – подбодрил его вильдграф. – Ты ж теперь не хрен собачий, а оруженосец настоящего вильдграфа!
Шевелиться быстрее Мартин не стал. Он лишь равнодушно пожал плечами – мол, видали мы таких вильдграфов, и вытащил из-под стола шлем-армэ старой, миланской ещё работы. Сейчас, после нисхождения скорби, такие ценятся на вес золота – секреты изготовления подобных шлемов утеряны вместе с мастерскими Милана.
Меч у вильдграфа тоже оказался весьма впечатляющий. Здоровенный двуручный фламберг с затейливо украшенной гардой в виде кабаньих клыков.
- Пойдём на двор, там мне поможешь, - велел вильдграф, и первым вышел из общего зала.
Остальные потянулись за ним следом. Поднимались из-за столов офицеры полков, отданных в распоряжение вильдграфа инквизицией для поддержания порядка в Шварцвальде. За ними последовали солдаты, преданные ему лично. Ну а потом и мы с Курцбахом – спешить-то некуда.
Когда мы вышли во двор, вильдграф уже восседал на крупном жеребце. Его миланский армэ был украшен длинным страусовым пером, правда, немного облезлым, но видно это было с небольшого расстояния. Поперёк седла у него лежал фламберг без ножен. И стоит сказать, в таком облачении и при вооружении вильдграф производил сильное впечатление.
- Ну что же, - произнёс он, и голос его звучал приглушённо из шлема, несмотря на открытое забрало, - мы загнали медведя и обложили его со всех сторон. Пришло время для охоты!