В 1911 году Михаил Коронатович произведен в капитаны 1-го ранга и стал командиром новейшего броненосного крейсера "Рюрик", который был флагманским кораблем командующего Балтийским флотом адмирала Николая Оттовича фон Эссена. Он, учтя уроки Русско-японской войны, подготовил Русский императорский флот к предстоящей мировой войне. А должность командира флагманского корабля – фактически должность начальника штаба командующего. А это говорит о многом – ответственности за образцовый порядок на корабле и размещение штаба. Можно утверждать, что Михаил Коронатович Бахирев был деятельным сподвижником Николая Оттовича фон Эссена в деле возрождения флота.
Уже после начала Первой мировой войны 24 декабря 1914 года Бахирева "за отличие против неприятеля" произвели в контр-адмиралы и назначили командующим 1-й бригадой крейсеров Балтийского моря. Через год, в декабре 1915 года, Михаил Коронатович принял 1-ю бригаду линейных кораблей. Ее составили только что вступившие в строй "Петропавловск", "Гангут", "Севастополь" и "Полтава".
6 декабря 1916 года Михаил Коронатович получил чин вице-адмирала. Над Россией сгущались сумерки, приближались смутные революционные события.
21 августа 1917 года Бахирев возглавил Морские силы Рижского залива. Пожалуй, именно опыт и авторитет адмирала Бахирева во многом повлияли на то, что флот в тяжелейших условиях 1917 года оказался на высоте.
Приказом № 37 от 12 января 1918 года адмирал Коронат был уволен со службы без права на получение пенсии. Пришлось на пороге 50-летия стать заведующим учетным отделением Центрального народно-промышленного комитета. И это был не самый худший вариант. В начале августа 1918 года Бахирева арестовали, и он провел в тюрьме чуть больше семи месяцев, его освободили 13 марта 1919 года. А вскоре Михаил Коронатович стал сотрудником оперативного отдела Морской исторической комиссии (Морискома).
Там он написал в двух экземплярах подробное описание рижских боев до эвакуации. Этот отчет – "Командующий Морскими силами Рижского залива вице-адмирал М.К. Бахирев", – датированный 11 июля 1919 года и написанный четким уверенным почерком, в настоящее время хранится в РГАВМФ в фонде р-1579 "Исторический отдел Главного Морского Штаба".
После провала наступления генерала Юденича на Петроград прошла новая волна арестов. 17 ноября 1919 года по обвинению в участии в белогвардейском заговоре арестовали и Бахирева. За два дня до ареста его уволили из Морискома, а еще чуть раньше Михаил Коронатович отказался от попытки бегства в Финляндию, которую ему предлагали.
В.К. Пилкин писал, что об аресте Бахирева было сообщено Верховному правителю с просьбой взять заложников, и, может быть, именно поэтому на заседании 9 января 1920 года Коллегия ВЧК постановила: "Бахирева Михаила… расстрелять, приговор привести в исполнение по особому постановлению Президиума ВЧК, оставив Бахирева в качестве заложника на случай террористических актов со стороны агентов белогвардейцев".
Особое постановление не заставило долго ждать, и через неделю, 16 января 1920 года, Михаила Коронатовича, адмирала Короната, расстреляли.
Несколько выдержек из воспоминаний контр-адмирала Пилкина о Бахиреве
Бахирев среднего роста, коренаст, несколько по-медвежьи неуклюж и косолап, что называется "неладно скроен, но крепко сшит". Одеваясь перед зеркалом, улыбаясь, говорил: "Есть еще красивые адмиралы в русском флоте" – и, смеясь, добавлял: "А мой портной Каплан говорит: "Трудно на вас шить, ваше превосходительство".
Крепко сшитый Бахирев молодым офицером на канонерской лодке "Манджур" в китайских водах заболел чумой… Страшная болезнь! Но он выздоровел по крепости организма. Понадобилась, разумеется, операция. В маленькой каморке судового лазарета канонерки растянули на столе бедного Короната. Двое матросов сели ему на ноги, двое держали руки. Военврач Косоротов, именуемый кают-компанейцами Косоротушкой, с засученными рукавами и скальпелем в руке, едва ли не поддавший, радостно декламировал: "О, радость! Я знал, я чувствовал заранее, что мне лишь суждено свершить столь славный подвиг! Близок уже час торжества моего, ненавистный соперник лежит распятый предо мной. Не трудясь и не заботясь, я намерений достигну"…
Ни о каких, конечно, "анестезиях" речи не было.
"Мучительно ли было? – спрашивал я Бахирева. – Как вы перенесли операцию?"
"Плевал все время доктору в рожу!"
Косоротов оказался на высоте, вылечил Бахирева. Обыкновенно Косоротушка молчаливо сидел в кают-компании с рюмкой марсалы перед собой. Бывало, к нему тщетно взывал какой-нибудь мичман: "Доктор! Доктор!"
В ответ – молчание.
Опять: "Доктор! Доктор! Я болен".
Косоротушка подымает приветственным жестом рюмку с марсалой: "Твое здоровье, мичман" – и опять погружается в раздумье. Пациентов своих и их недуги он знал хорошо.
Впоследствии единственное, чем страдал Бахирев, – похмелье. Мне случалось слышать на "Петропавловске", которым я командовал, как мой адмирал взывал по утрам к своему верному, несмотря ни на какие "революции", вестовому: "Качалов! Качалов! Подыхаю! Подыхаю!"
"Обойдется, ваше превосходительство, не впервой!"
И действительно, на следующий день, бывало, Михаил Коронатович, веселый и бодрый, еще до подъема флага заглядывал ко мне в каюту со словами: "Бокал вина, капитан".
Михаил Коронатович был умным, простым и добрым человеком. Михаил Петрович Лазарев говорил о Нахимове: "Чист сердцем и любит море". Так же можно было охарактеризовать и Бахирева. Многие считали его весьма незаурядным человеком.
Завзятый холостяк, однако веселые морские дамы, по возможности с большими шляпками, веселили его сердце, правда, чувствуя бесполезность, не атаковали с матримониальными мотивами. Он с многими поддерживал дружеские отношения, любил эпатировать публику, например громко рассказывая где-нибудь в театре во время антракта, как от него сбежала жена с драгунским корнетом. Будучи командиром "Рюрика", он поселился не в каюте, полагавшейся ему по штату, а в одной из офицерских, поскольку ему нравилась жизнь кают-компании. На вопрос "Почему так?" отвечал: "Да отсюда, видите ли, голоса из кают-компании слышатся". Как командир, по уставу не мог столоваться в кают-компании, но столовался не со штабом, а у себя, хотя и скучал в одиночестве, радовался, когда я, командир "Цесаревича", приезжал к нему на "Рюрик", и зачастую посылал за мной катер, приглашая обедать.
Со службой Михаила Коронатовича на "Рюрике" связан один комичный эпизод. Однажды, когда к ним на "Рюрик", которым он командовал, привезли институток, из института благородных девиц, мичманы и лейтенанты разобрали всех и повели показывать корабль, осталась их смотрительница, Коронат ходил по каюте, тер руки, смотрел в иллюминатор и вдруг произнес: "Мадам! Может, начнем с пивка и закончим приятное знакомство в недурной постели?!" Это, вероятно, анекдот, как вспоминали сослуживцы, но анекдот, похожий на Короната.
За кормой "Петропавловска" на Гельсингфорсском рейде в каких-нибудь двух кабельтовых находился остров Брэнд-Эри с хорошим рестораном. Бахирев любил иногда там завтракать. Но ему непременно нужен был компаньон. Флаг-капитану, как он меня именовал на английский манер, выпадала обязанность его сопровождать. "К началу занятий будем дома", – обещал он. Так обыкновенно и бывало, правда, иногда к нашему столику подсаживалась бойкая, веселая, остроумная эстонка, очень недурная собой.
"Иоганна, – говорил ей Бахирев, – ты сегодня прехорошенькая, глаза у тебя сегодня как два сапфира. И можно было с тобой посидеть в будуаре, но я сегодня занят сильно". Она хохотала и отшучивалась.
Бахирев пользовался огромной популярностью на флоте, ему доверяли, к его мнению прислушивались. Представитель старых морских традиций, он двадцать лет провел на корабле. Высшему начальству не импонировали некоторые его качества, возможно, поэтому, несмотря на достоинства, его кандидатура в качестве командующего флотом не рассматривалась. После революции команды на митингах выбирали себе начальников. Посудили-порядили и выбрали себе Бахирева. Михаил Коронатович вышел на палубу и спросил: "Вы мне доверяете?" В ответ галдят: "Доверяем! Доверяем!" – "А я вам не доверяю, – заявил Бахирев, – до чего себя довели, царь от вас отрекся". И спустился в каюту. Команда постановила: лучшего не найдешь, и другого не выбрала.
"Управляют Россией Советы рабочих и солдатских депутатов, – говорил Михаил Коронатович, – а следовало это дело поручить Совету флагманов и капитанов".
Возможно, действительно так?
Глава 1
Во попал!
I
Все началось в один из выходных дней, выпавших мне среди недели. Как обычно, в выходные я сплю до обеда, благо никто не мешает. Светка – гражданская жена – на работе. А мне что остается делать по этому случаю? Правильно, ни хрена не делать, только отсыпаться. Скоро пять лет, как мы со Светкой вместе, а детьми не обзавелись, хотя мне уже тридцать пять стукнуло. Вон у старшего брательника трое пацанов. На прошлой неделе приходили меня поздравлять – племянники, блин, мужики! Я всегда представлял племянников малолетками. Например, как у моей сестры, у нее дети еще малые – старшему только двенадцать, младшему шесть, вот с ними я чувствую себя именно дядей. А тут старшему Василию двадцать восемь, на каких-то семь лет младше меня, и второй племяш уже армию отслужил, да и что той армии – год. У нас с ним дни рождения в один день, оба мы ноябрьские, праздничные, так сказать, я семьдесят пятого, он – десятью годами позже. Сейчас этот день в ноябре, так широко не празднуют, как когда-то в моем детстве, да и новый, придуманный вместо него еще не слишком прижился в народе.