Оловянная корона - Дмитрий Билик страница 4.

Шрифт
Фон

Иван недоуменно посмотрел на замок чуть повыше, где явно на стенах угадывались люди, но ничего не сказал. Войл говорил, что его господин в одной неприятной ситуации и не хочет обращаться к королю, но о подробностях умолчал. Видимо, влип Ил не по-детски, раз укрепился в этой деревне на своей собственной земле.

Встретили их радушно, если молчаливые кивки и подобострастные взгляды на Турова можно было принять за гостеприимство. На Фергуса смотрели с удивлением, вроде изумляясь его возвращению, а на Ивана… на Ивана глядели тайком, стараясь не встречаться глазами. Ну это ничего, такое встречалось за все время его странствий.

Первой к нему выскочила Ленка. Она немного изменилась: то ли повзрослела, то ли прическа просто другая стала. Хотя глаза все те же - озорные, девчоночьи, с огоньком. Подчас даже дьявольским. Квик обняла названого братца и чмокнула в щеку. Все произошло легко и непринужденно, словно не было Турова неделю, а не нескольких долгих месяцев.

- Наконец-то, а я уж думала, слава совсем вскружила тебе голову.

- Ну стадионы я пока не собираю, - улыбнулся Ваня. - А где твой благоверный?

- Благоверный-то он благоверный, только я до сих пор еще не законная Лейтли.

- Ты же знаешь, Лена, как только я наведу порядок в собственных землях, - появился на пороге Иллиан. Он выглядел значительно лучше, чем в прошлый раз - еще бы, сейчас у него в груди не было дырки от копья, - так мы сразу принесем клятву перед Тремя Богами. Дорогой Айвин, я рад, что ты откликнулся на мой призыв.

- Иди сюда, Ил, - схватил Туров Лейтли и хорошенько сжал его в объятиях.

Комплекции Иллиан был крепкой, но все-таки гораздо скромнее Ваниной, и поэтому даже не сопротивлялся. Психокинетик спохватился сам. Все-таки рана могла не до конца зажить. Да и с Илом надо как-то поуважительнее, он же теперь лорд, то есть, ваша светлость и все дела. Туров аккуратно поставил Лейтли на место, точно игрушечного деревянного солдатика, и отвесил поклон, ну или что-то вроде того.

- Рад приветствовать вас, сир Иллиан.

- Я очень рад тебя видеть, мой друг, - хлопнул его по плечу лорд Виргирдских земель. - Ни к чему церемонии. Я живу тут совсем просто.

- Думается мне, ты искал меня по всей Кантии не для того, чтобы предаваться воспоминаниям.

- Да, мой друг. К сожалению это так.

- И в чем же дело?

- В замке. В этом проклятом замке…

Новый хозяин

"Помоги мне, Салла, мой серебрянолицый господин, владеющий всем ночным небом, от Хазара до дальних северных льдов. Помоги мне выжить в этом никчемном и пустом королевстве. Закали дух моих аш-шаракисов подобно канасским ятаганам. Повергни врагов моих в пыль пустыни Иль-Зариб".

Халиль Ибн Шиин закончил молитву и тяжело поднялся с коврика. Тело уже не такое подвижное, как в молодости, и скрипит, как плохо настроенная кеманча. Да и быстроту он всю свою потерял, а ведь начинал когда-то мелким вором на базаре самого Хазара, храни Создатель его крепкие стены. Таскал фрукты, посуду, иногда мог стянуть мошну у зазевавшегося покупателя. Но душа лежала к другому.

Халиль был прирожденным мошенником. Кражи - это все несерьезно. Размах тут не тот. Да и опасно. Знал, что к годам четырнадцати останется без правой руки. Как бы хорош не был вор в столице, но рано или поздно его поймают. А закон земель Хазарского каганата суров: попался первый раз - отрубают правую руку, попался второй - левую, попался третий - голову. Присказку про третий раз придумали лет тридцать назад всего. После того, как Шайгуль Калека стащил у Черного Мурзы золотой махак с жемчугом. Священный полумесяц, конечно вернули, а Шайгулю отрубили голову. Сам виноват, глупец, надо понимать, о чью руку можно ластиться, а чью кусать.

Скупостью и большим умом Халиль отличался еще с юности. Если его сверстники спускали все на рахат-лукум или виноградный арак, то будущая гроза всех восточных базаров во всем себе отказывал, откладывая каждый лишний дирхем. Зато в семнадцать Халиль промышлял сначала в Хазаре, а потом уже по всем восточным городам. Размачивал сахар, соль, чтобы больше весили, перемалывал труху и сорные травы, добавляя в редкие специи, и продавал чужеземным купцам. Тем-то какая разница, все равно в пряностях не разбираются, и так продадут, еще с барышом. А Халилю прибыль ощутимая.

В двадцать у него уже был свой дом с большим двором и фонтаном, стенами, украшенными мраморными пластинами с рельефом, мебелью из лимонного дерева с инкрустацией из слоновой кости, дорогими коврами… Халиль тяжело вздохнул. Было, да исчезло, как в зыбучих песках пустыни Иль-Зариб. И всему виной проклятая Инайя, порожденная злыми маридами, не иначе. Правильно говорил его дядя - и вора можно обокрасть.

Влюбился и прогорел. Все потерял из-за проклятой Инайи. Не только по миру его пустила, да еще подкупила верховного кади. Вот и пришлось Халилю бежать, оставить все и искать убежища на Западе - сначала в государстве на плоскогорье, а потом уже в Кантии.

И снова, вроде, повезло. Прознал Халиль тут про странного правителя - вроде в его землях можно заниматься всем, за что в Хазаре руки и головы рубят. А тут ничего, живи. Ох и развернулся тут Халиль. Ума и хитрости в нем хоть отбавляй. Тут же больше ничего и не надо. Самое главное - Лорд Воров, правитель здешний, ему не мешал. Ты налог заплатил - и делай, что хочешь.

За год Халиль стал самым богатым человеком здесь, в Виргирдии. И только бы жить да радоваться, но опять беда - пришел к власти новый хан, а вместе с ним и новый мурза, то есть лорд по-кантийски. Халиль сначала ждал, надеялся, мол, откупиться сможет, задобрить будущего господина. Да куда ж там. У новой овцы и ааржи другой на вкус. Вот и этот решил новые порядки установить. Только мало кто его поддержал.

Часть, конечно, разбежалась: кто за новым правителем пошел, за ним все же хан, то есть король, а кто остался. Вот они и пришли к Халилю: так и так, уважаемый, что делать, куда идти? Куда-куда, вон замок пустой, внутри, конечно, растащили уже все, когда узнали, что прежний мурза пропал. Но стены есть. Вот и укрылись там. А новый господин поселился в деревне.

Конечно, страшно было Халилю. Против мурзы идти, против хана. С другой стороны, куда бежать? Еще западнее или на север? Там земли уж совсем пустынные, и законы не в пример строже. Вот и остался, баранья голова.

Сначала его аш-шаракисов и правда было много. Много больше, чем пришедшего лорда с людьми в железных кольцах на теле. Но не совладали. И опять из-за женщины, точно посланы эти отродья Иблиса Халилю в наказание. Он даже запомнил имя этой дочери злого дэва - Хелен.

Войска нового мурзы отбивали атаку за атакой, но дело, конечно, не в доблести его железнокольчатых жандуинов, а в этой Хелен. Халиль, конечно, никогда воином не был, но знал, как стоит сражаться. Знала это и отродье Иблиса, ибо каждый раз сокрушала его аш-шаракисов. Хорошо, что успели они укрыться в замке, здесь неверным их не достать. Тут можно отсидеться и придумать, как сокрушить врага.

Только вот не все аш-шаракисы были также терпеливы и мудры, как их предводитель. С самого прихода нового мурзы войско Халиля Ибн Шина уменьшилось втрое. Бежали неблагодарные свиньи, ох как бежали. И ничего с этим поделать нельзя было. Сколько не молился бедняга серебрянолицему господину, оставался тот глух к его призывам.

Халиль свернул коврик и грустно посмотрел на полуденное солнце. Оно невинно и ласково грело его изрытое глубокими морщинами и изъеденное чужеземной морской болезнью лицо, точно насмехаясь над бедами Халиля. Сколько он натерпелся от этого безжалостного светила в песках Иль-Зариба, а теперь оно улыбается.

Хазарец уже собрался спускаться, как услышал ржание лошадей и негромкие разговоры. Неужели опять? Он выглянул в узкое оконце в стене - так и есть. Идут. Вон мурза, вон проклятая Хелен, и это кто? Бахатура мурза нанял, не иначе. Роста-то какого, как сложен, ай-яй-яй. Халиль поцокал от зависти языком. Только потом спохватился и крикнул своим аш-шаракисам, чтобы готовились к обороне.

Бахатур, конечно, это хорошо. Но одним героем сражения не выигрывают. Ни лестниц длинных мурза не соорудил, как в прошлые разы, ни людей не укрыл. Чего хочет, на что надеется? Но думать об этом Халиль не стал. Наконец судьба ему улыбнулась, появился реальный шанс разбить неприятеля.

- Луки, готовьте, луки, - закричал он своим аш-шаракисам.

Те, конечно, хороши. Встали, рты разинули. Ох, не будь с ними Халиля, давно головы сложили. Он бегом спустился с башни, на ходу раздавая указания. Кантийский Ибн Шиин знал хорошо, болтал без акцента и понимал почти все, что говорили. Халиль вообще очень уважал людей, владеющих чужими языками, да и сам старался им обучиться. За полгода в землях Плоскогорья он так нахватался, что продавал чужеземцем контрабанду, выдавая себя за местного. Впрочем, из-за этого потом и бежал…

Но ладно, это все дела прошлого. Видит Сулла, что хазарец никогда никому зла не хотел. Просто постоянно складывается так все, что каждый хочет у Халиля кусок урвать. Не отдавать же его просто так. Конечно, пророк Амин учил, что "кто навредит иноверцу, навредит мне, а навредивший мне - вредит Сулле", только думалось хазарцу, что очень уж далек был Амин от действительности. Как не навредить иноверцу, если вот он ходит ишак ишаком по базару и все ждет, когда кто-нибудь его облапошит. Не Халиль, так кто-нибудь другой. Добрых людей много. А злых еще больше.

Халиль надел шлем с наносником, про доспехи даже думать не стал - от меча не спасут, а стрелы сквозь стену не пролетят. Просто халат потуже завязал, да на самый верх поднялся - что там мурза?

А тот стоит, ничего, будто и не боится. До него стрелой достать можно. Халиль с трудом совладал с искушением проверить свою догадку.

- Что хочешь? - лишь крикнул ему.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Популярные книги автора