Приказ наркома обороны СССР товарища Каменева о борьбе с пьянством в РККА заставлял серьёзно задуматься. А ещё точнее - суровость, с которой осуществлялось его исполнение. Появление в части в нетрезвом виде каралось понижением в звании на первый раз, и разжалованием до рядового при повторном случае. С последующей отправкой в штрафные батальоны, расположенные вдоль финской границы. В газете "Красная Звезда" появилась постоянная рубрика с шуточным названием "Расстрельный ров", в которой публиковались списки проштрафившихся.
И шутками дело не ограничивалось. Четверо лётчиков в разных округах, по пьяному делу разбившие свои самолёты, в течении двенадцати часов были осуждены военным трибуналом и поставлены к стенке. Крепко взялся Сергей Сергеевич за решение этой проблемы. Многие ворчали, особенно те, кто постарше званием, помнившие вольницу гражданской войны. Но очень и очень осторожно, преимущественно перед зеркалом, запершись в ванной.
Особенно свирепствовали Особые отделы именно здесь, в Особом Белорусском Военном Округе, где их возглавлял генерал-майор Алексей Годзилин. Заодно с пьяницами, освобождённые от оккупации области активно зачищались от всевозможных сектантов, незаслуженно позабытых лицемерным режимом санации. Первыми пострадали адвентисты седьмого дня. Неизвестно, сколько у них вообще было дней в неделе, но вот уже месяц, как ударные бригады валили лес без выходных где-то в районе Вятки, ожидая, когда на смену приедут свидетели Иеговы. Только напрасно ждали, у тех нашёлся свой фронт работы, не менее почётный. Страна нуждалась в рабочих руках, и не за счёт же колхозников пополнять ряды строителей Апатитов и Норильска?
Нет, с этой стороны за себя Виктор Эдуардович не опасался. Просто не хочется увидеть свой карикатурный портрет, сопровождающий "Списки у Рва".
- Товарищи офицеры! - раздалась команда, и Филиппов встал по стойке смирно, повернувшись к входной двери.
А там уже седой полковник, с усталым взглядом, прикрытым большими очками, показывал кулак молоденькому лейтенанту в танковой форме:
- Не мешай людям отдыхать!
- Так точно!
- И не кричи. В приличном кабаке кушать надо, а не строевой подготовкой заниматься, - он оглядел ресторан и задержался взглядом на майорских орденах. - Майор, у тебя свободно? Да ты сиди, чего подскочил?
Полковник подошёл, поздоровался, и сел на свободный стул между Виктором Эдуардовичем и Таксом. Тот сразу воспользовался подвернувшимся моментом и быстро перебрался к гостю на коленки. Вот, другое дело, тут сразу и за ухом чешут! Не то, что этот…. Эх, майор, не быть тебе маршалом.
- Белобородов, Валерий Иванович. Комендант Крепости и, собственно, всего местного гарнизона. А, Вы, если я правильно понял, Филиппов?
- Откуда Вы знаете? - майору уже стало как-то не по себе от постоянного узнавания. Может, скоро автографы на улице просить будут? Химическим карандашом на комсомольских грудях?
- Ну как же? Первый человек в стране, награждённый орденом Ленина с мечами и бантом. Одно время Ваш портрет был даже на обложке "Огонька". Да совсем недавно, с месяц как. Не приходилось видеть?
- Да я, собственно, отсутствовал.
- Понимаю, - усмехнулся Белобородов. - А теперь вот решили отпраздновать своё возвращение?
- Нет, тут… как же сказать? Да чего говорить, присоединяйтесь!
Через несколько часов дядя Моисей выпроводил последнего посетителя, отпустил спать уставшего за день племянника, и прикорнул в кухне на диванчике, слушая доносившиеся сквозь неплотно прикрытую дверь обрывки разговора.
- Слушай, Витя, у тебя допуск есть?
- Гав!
- Валера, какой разговор! Видишь, даже у него есть. Лучше скажи - найдёшь мне с утра машину до Минска?
- Зачем?
- Арестованную шпионку довезти.
- Без проблем, найду. У меня даже танк есть.
- Слышал. Там, говорят, негр командиром?
- Я тебе что, канализа…, канальяза…, тьфу, колонизатор?
- Да просто спросил….
- Витя, тебя обманули. Он мулат.
- Замечательно, за это стоит выпить.
- Поддерживаю предложение. А машину я тебе дам. И пулемёт.
- А его зачем?
- Пусть будет. Никто пулемёт не даст, а я дам. Твоё здоровье, майор. И твоё, собака.
- Гав!
Утро следующего дня встретило Филиппова сухостью во рту и пульсирующей болью в правом виске. Он машинально просунул руку под подушку и убедился, что пистолет как всегда на месте. Огляделся по сторонам, не поднимая головы. Незнакомая комната, плотные шторы задвинуты, чтобы пробивающийся из-за них солнечный свет не бил в глаза. Форма аккуратно повешена на спинку придвинутого к кровати венского стула. Интересно, сам раздевался, или кто помогал?
- Ну что, проснулся? - без стука вошёл полковник Белобородов, благоухающий вежеталем. Вчерашние посиделки не оставили на его лице ни малейших следов.
- Доброе утро, Валерий Иванович, - отозвался майор, пытаясь не выдать свою кратковременную амнезию. - Который час?
- Половина седьмого уже. Ну что, выспался? А то, видите ли, не хотел ехать ко мне. Хоть побрился нормально.
- Да я…, - Виктор Эдуардович провёл рукой по щеке и убедился в отсутствии щетины.
- Уважаю! - одобрил полковник. - Сам то я в таком состоянии бритву в руки не возьму. А ты молодец, ни разу не порезался. Потомственный военный, говоришь? В следующий раз тоже попробую. Чай будешь пить?
- Лучше бы кофе.
- Лучше бы пиво, но есть только чай. Давай одевайся, машина будет через пятнадцать минут.
Действительно, через четверть часа под окнами послышался противный сигнал клаксона. Майор выглянул на улицу - там стояла выкрашенная в белый цвет полуторка. Её водитель, пользуясь моментом, уже копался в моторе.
- Иваныч, а чего она какая? К зиме готовитесь?
- Нет, - Белобородов махнул рукой. - Экспортный вариант. В Норвегию поставляли, а у этой что-то там с подогревом сидений случилось. Вот нам и пригнали на той неделе. Перекрасить всё руки не доходят. Ладно, поехали, заберём твою шпионку. До крепости подбросишь, и поезжай себе. Да, пулемёт, который ты просил, уже в кузове.
Такс, уже позавтракавший бутербродами с колбасой без хлеба, первым выскочил на лестничную площадку, и затрусил вниз, показывая офицерам дорогу. У машины остановился, и громко рявкнул, отказываясь забираться в кабину.
- А он прав, - полковник ухватился за деревянный борт. - Пожалуй, я тоже с ветерком прокачусь. Тут дороги-то всего десять минут.
Валерий Иванович опять был точен. Через указанное время полуторка взвизгнула тормозами у привокзального отделения милиции. Пострадавшие от тряски на ухабах пассажиры охотно попрыгали на землю, и только пёс требовательно скулил, не желая спускаться самостоятельно. Майор так и вошёл в дверь с собакой на руках. Милиционер, сидевший за столом в дежурке, поднялся и отдал честь. Такс польщено помахал хвостом в ответ.
- Младший сержант Петров на месте? - Виктор Эдуардович кивком ответил на приветствие и сразу перешёл к делу.
- Так точно, товарищ майор! Только вот…, - дежурный замялся, отводя в сторону красные от недосыпа глаза.
- Что случилось?
Взгляд опустился всё ниже и упёрся в грязный пол. Милиционер изо всех сил старался стать как можно незаметнее. Но, наконец, признался:
- Мне кажется… мне кажется…
- Не тяни кота за хвост! - прикрикнул Белобородов. - Колись!
- Есть колоться, товарищ полковник! Мне показалось, что Петров применял к арестованной пытки.
- Почему так решил?
- Всю ночь из кабинета раздавались жуткие крики и душераздирающие стоны. Не поверите, у меня чуть кровь в жилах не застыла.
- Вот зверь, - Валерий Иванович покосился на Филиппова. - У вас в ОГПУ все такие?
- Он не наш, милиция выделена в отдельное ведомство. И пытки у нас запрещены, - оправдывался майор. - Разве что экстренный допрос особо ценного свидетеля.
- А это тогда что?
- Не знаю, нужно посмотреть.
Виктор Эдуардович решительно пнул дверь кабинета. Хлипкая преграда хрустнула, сложилась на две части, и упала внутрь помещения. Фрау фон Вилкас, одетая только в портупею и высокие хромовые сапоги, с визгом увернулась от разлетевшихся обломков, и забилась в угол, жалобно всхлипывая.
- Их бин не есть виноват, - причитала она, размазывая по лицу чёрную губную помаду. - Он сам просить, чтобы я быть сверху.
- Витя, как ты думаешь, в ней пудов десять будет? - полюбопытствовал Белобородов, прощупывая пульс у распростёртого на полу младшего сержанта.
- Пожалуй, что все двенадцать, - ответил майор, окидывая рыжеволосую валькирию взвешивающим взглядом, от которого та попыталась спрятаться за сейф.
- Рисковый парень, - полковник отпустил безвольную руку Петрова, и она со стуком упала на пол. Снял фуражку, перекрестился, и уточнил: - Был рисковый.