- Поясню на актуальном примере. За зиму во многих местах озимые померзли. Сейчас свежие посевы кое - где уже сохнут из - за отсутствия дождей. Если это продолжится, грядет неурожай, а за ним - голод. Так вот, его последствия можно описать по - разному, причем все варианты будут в какой - то мере правдивы. Например:
"В селе Косозадово от голода уже умерли десять человек, и то ли еще будет! Царю и его сатрапам плевать на страдания народа, они думают лишь о том, как его ограбить. Долой, блин, самодержавие!".
Или так:
"Наконец - то власть под мудрым руководством его величества и назначенных им кристально честных министров начала заботиться о народе! Благодаря ее неустанным трудам в селе Косозадово не было голодного мора, как в шестьдесят пятом году, когда от голода и болезней умерло более ста человек. Сейчас же - всего несколько умерших, да и то не факт, что именно от голода, ибо всякий человек смертен. В общем, боже царя храни!".
А можно вот так:
"Да, сейчас жертв заметно меньше, чем во время страшного голода шестьдесят пятого года. Но всякая жизнь бесценна, и родным все - таки погибших от голода наверняка не легче от того, что раньше было хуже. Так давайте вместе подумаем, все ли было сделано для того, чтобы предотвратить эти пусть и маленькие, но все равно трагедии. Причем и властью, и обществом в равной мере".
Я помолчал и продолжил:
- Не берусь сказать, первый или второй вариант нанесет государству больший вред, но что пользы в обоих случаях не будет, это точно. А вот третий - он и есть взвешенный.
- Хм. Это все, конечно, замечательно, но только кто в каждом отдельном случае будет решать, к какой группе отнести конкретную публикацию?
- Как то есть кто? Разумеется, ты. Поначалу, конечно, и я буду помогать в сомнительных случаях.
- А с нашими трудовыми союзами тогда как быть? Там до идеала еще далеко, и если на меня будет свалена еще и пресса, то нужен толковый заместитель по рабочему вопросу.
- Морозов тебя устроит? Тот самый, которого вы с Михаилом нашли в Петропавловке. Его теперь зовут Лев Александрович Корин, он разочаровался в народничестве и стал убежденным марксистом.
- Ты ему доверяешь?
- Так, слегка. Пригляд, конечно, понадобится.
- Ладно, только мне с марксистами до сих пор работать не приходилось.
- Вот те раз! А я, по - твоему, не марксист, что ли? И ничего, работаем же, вроде особых разногласий пока не видно.
Следующим утром я отбыл в Питер, а через три дня двинулся назад в Москву, уже с женой, сворой сопровождающих лиц и аж на двух поездах сразу. Правда, ехали они не спеша, хоть Николаевская дорога и поддерживалась в лучшем состоянии, нежели харьковская. Нам с Ритой предстояла коронация. Готовивший ее министр двора Воронцов - Дашков, коего Николай просто забыл выгнать, а я пока решил с этим обождать, заверял меня, что пожелания моего величества будут всемерно учтены и торжества окажутся настолько скромными, насколько это вообще возможно без урона престижа власти. Почему я так решил? У меня, во - первых, врожденное отвращение ко всяким официальным мероприятиям, во - вторых, траур сразу и по отцу, и по брату, а в-третьих - жена беременная. Если за время торжеств она мне хоть раз пожалуется, что устала, вылетит этот тип из министров двора как пробка. А если нет, то пусть пока еще немного там посидит. Ворует он вроде умеренно, а ставить вместо него Фредерикса неохота. Он, конечно, человек преданный, но больно уж недалекий.
Глава 8
Ну, даже не знаю, что тут сказать. Моя коронация, конечно, до отцовской по пышности не дотягивала, но вообще - то я представлял себе скромные торжества несколько иначе. Как - то более камерно, что ли. Однако они все - таки закончились, причем сравнительно благополучно. Рита, во всяком случае, не жаловалась. Как ни странно, давки на Ходынке, где теперь было организовано не только не единственное, но и не главное место раздачи подарков, избежать не удалось. Впрочем, с той, что произошла в другой истории, не было никакого сравнения. Полтора десятка в больнице, шестерых затоптали насмерть - вот такие скромные итоги. Плюс еще человек двадцать просто допились дармовой водки до летального исхода. А тех, кто всего лишь до белой горячки, вообще никто не считал.
Естественно, я поинтересовался у Бердяева, не заметил ли он каких - либо признаков того, что давка на Ходынке была каким - то образом спровоцирована.
- В самый момент события - нет, - ответил он, - а вот на следующий день вышла любопытная статейка в "Московском листке". Доложить мои соображения или вы сначала сами прочитаете? Тут немного, всего полстранички.
- Давайте. Хм… вот это место, я так думаю, у вас вызвало подозрение?
- Так точно, ваше величество. И еще вот это.
- Да уж, назвать гибель шести людей массовой - это как - то не очень логично. А другие номера вы смотрели?
- Да. Имеете в виду, много ли подобных ошибок в других номерах газеты? Их там вообще нет. Тем более столь неестественных.
- Согласен, предложение построено странно. "Гибель шесть человек тяжким грузом ляжет на"… это или писал не русский, или слово "шесть" было вставлено на пустое место уже после написания статьи. В принципе такое может быть - если статья писалась по горячим следам, и автор тогда просто не знал количества жертв. А потом кто - то другой уточнил и вставил. Но мне все же кажется, что данное произведение создавалось вдумчиво, в спокойной обстановке. То есть явно еще до события, и автор в силу каких - то соображений считал, что оно будет иметь существенно больший масштаб. Это означает, что вам придется поработать. Если что раскопаете - сообщайте мне сразу.
И Бердяев, и Зубатов имели независимые и неизвестные друг другу каналы экстренной связи с Гатчиной. Для полковника это был допуск к телеграфной линии императорской связи, а у Сергея в квартире просто стояла радиостанция, вместе с аккумуляторами занимавшая половину средних размеров кладовки.
После того, как мы вернулись в Питер и слегка отошли от празднеств, Рогачев сделал небольшой доклад о том, как в прессе освещалась коронация.
- Ничего особенного, - подвел в конце итог Михаил. - Некоторые издания выражают завуалированные надежды, что его величество Александр Четвертый вернется на курс деда, с которого столь резко свернул Александр Третий.
- Еще одну Аляску продать за копейки? Так нету ее у меня, поэтому лучше бы надеялись на что - нибудь другое. Помимо этого что - то заслуживающее внимания было?
- Ну… наверное, все - таки да. Несколько бульварных листов не упустили случая втихую нагадить. Как тебе такой пассаж - "митрополит возложил на голову его величества ворону"? Если бы подобное попалось в одном месте, я бы поверил в случайную опечатку, но ведь с вороной отметились два питерских издания и одно московское.
- Да уж, на случайность как - то не очень похоже. И, кстати, вполне возможно, что для автора этой хохмочки родной язык - английский.
- С чего ты так решил?
- Опечатка выглядит естественней в конце слова, нежели в начале. По - английски так оно и есть. Корона - кроун, ворона - кроу. А по - русски была бы более правдоподобной корова.
- Корову на твою царственную главу тоже возложили, - вздохнул Михаил. - В Одессе. Как - нибудь реагировать будем?
- Официально - нет. Зато ничто, по - моему, не помешает каким - нибудь темным личностям набить морду наиболее одиозному из остряков - редакторов. От души так, чтобы у юмориста появилось побольше времени на полежать и подумать. С последующим извинением в прессе от тех анонимных злодеев - мол, простите, господин редактор, мы не хотели. Шли рихтовать рыло совсем другому мерзавцу, а тут вы подвернулись, да еще с такой гнусной харей! Вот и обознались нечаянно в темноте. Ошибочка вышла, с кем не бывает.
Отпустив Михаила, я перешел к текучке. Ничего интересного меня не ждало, были только три бумаги из канцелярии. Так как у меня их на самом деле две, то уточняю - из той, которая без кавычек. Заведовал ей бывший помощник Петра Маркеловича, Прохоров, дослужившийся уже до коллежского секретаря. Две были обычными отчетами о произведенных за неделю строительных работах в Приорате, а третья - прошением Макарова об увеличении финансирования его Опытовой станции в связи с расширением задач.
Кстати, ее не очень привычное для моего уха название было весьма точным. Ведь если бы станция называлась "опытной", то это означало бы, что у нее есть большой опыт. То есть бывалая станция, что звучит как - то странно. А вот "опытовая" - это та, где проводятся опыты. В общем, я бы не сказал, что от реформы правописания в двадцатом веке получилась однозначная польза. Путаницы тоже прибавилось.
А на станцию к Макарову пора бы снова съездить. Я там был один раз, когда она только организовывалась, и будет интересно посмотреть, во что этот зародыш НИИ превратился теперь. Располагался он на Ладоге, на окраине деревни Синявино - во - первых, подальше от посторонних глаз, а во - вторых, поближе к воде. Правда, Макаров уже жаловался на не самую лучшую транспортную доступность места, и я решил подарить станции свой второй автомобиль. К тому времени, когда Рита не только родит, но и научится нормально ездить, я успею построить ей что - нибудь получше, а на этом пусть ученые катаются, заодно научатся крутить гайки в полевых условиях.
Станция имела огороженную территорию, одной стороной примыкающую к воде, и внутрь оба моих автомобиля пропустили сразу, без досмотра и проверки документов. С одной стороны, все правильно - кому же еще, кроме императора, разъезжать на машинах, если их все равно больше ни у кого нет? А с другой - непорядок, надо будет слегка попенять Макарову. Мало ли, а вдруг это приехал все - таки не я.