Аллах прислушался, и пули прошли мимо.
– Надо разделиться! – крикнул Гефестай и приложился темечком к раме. – Ш-шайтан! Сережка! Вы, значить, с дядей на коней и на станцию, а мы отвлечем этих!
– Правильно! – горячо поддержал Эдик.
– Отличная идея! – прокряхтел Воронов, дергая Руль. – Может, подскажешь, где нам коней взять?
– Заскочим в Ак-Мазар! – подсказал Лобанов.
Он приоткрыл дверцу и оглянулся назад. Их по-прежнему догонял джип и шестеро всадников. Вот, один откинулся на стременах, поднял винтовку и выстрелил. Со звоном разлетелось круглое боковое зеркальце.
– В Ак-Мазар! – решился Воронов. – Уговорили!
УАЗ скатился под горку и тут же взвыл, забираясь по склону в кишлак. Выскочило несколько любопытных, но выстрелы живо разогнали всех по дворам.
– Туда давай! – кричал Тиндарид, тыча пальцем. – Где конюшня!
– Да знаю я… – с натугой сказал Воронов, выворачивая руль.
Едва не встав на два колеса, "уазик" свернул к старой конюшне – длинному, приземистому сооружению. Ворота с обоих его торцов были распахнуты – конюшня проветривалась.
Терентий с ходу завел "козлика" в конюшню, нажимая на тормоза. Ни слова не говоря, Лобанов выскочил из кабины. Бесшумно закрыл дверцу и бросился к денникам, где испуганно ржали лошади.
– Седлай четверых! – скомандовал дядя Терентий.
– Почему четверых? – удивился Гефестай, вылезший из кабины и разминавший затекшие ноги.
– Вам нужно исчезнуть, – сказал Воронов непререкаемым тоном, – всем! Слышите?!
За стенами конюшни проревел мотор, после дробно простучали копыта.
– А ты?! – крикнул Тиндарид. – Мы что, зря тебя спасали?!
– Не кричи, услышат! – окоротил племянника дядька и погрустнел. – Выхода нет, Александрос! Уводи друзей в пещеру, ровно через два часа – "открытие врат"!
– А ты? – тихо спросил Тиндарид.
– Не пропаду, не бойся, есть тут один схрон… – усмехнулся Воронов и закричал, срывая голос: – Ну что вы стоите?! Бегом!
Четверо друзей вскочили на коней. Воронов, быстро пожав всадникам руки, запрыгнул в уазик. Таким его Сергей и запомнил – седого, с запрокинутым, сморщенным лицом.
– Вперед! – сказал Тиндарид и послал своего чалого за ворота. Гнедой, каурый и буланый порысили следом.
Тихой рысцой спустившись по кривому переулку, где ноги чиркали по дувалам справа и слева, Искандер выехал в промоину и поскакал куда дядя показал – на юго-запад, к горам, уже забеленным снегами.
Краем уха уловив звук "уазовского" мотора, Сергей обернулся и успел заметить качавшуюся крышу "уазика", уводящего преследователей к заставе.
– Пригнись! – велел Ярнаев.
Лобанов пригнулся к шее гнедого, цепляя взглядом блеск тонированных стекол "лендкрузера", несшегося за уазиком.
– Сработало! – крякнул Эдик.
– Не совсем, – остудил его энтузиазм Лобанов. – Справа!
– Бляха-муха!
По правую руку от них, огибая кишлак, неслась пятерка всадников.
– Ходу!
Коняки, застоявшиеся в стойлах, резво перешли в галоп.
В ушах Лобанова свистел ветер, и надо было поворачивать голову, чтобы услышать разухабистое гиканье позади и разбойничий посвист. Но охотники на людей не стреляли, видать, хотели живьем взять.
– По речке – вверх! – крикнул Тиндарид. – За мной!
Гнедой, каурый и буланый помчались за чалым, глухое тюпанье копыт сменилось резким хрустом гальки. Разбрызгивая воду мелкого ручья, конь Искандера скакал по руслу вверх, среди сухих зарослей мяты и камчинбутты. Лобанов припустил следом, не слишком погоняя гнедка, – тот и сам ревниво нагонял чалого, не желая быть ведомым. Эдик и Гефестай скакали в арьергарде. За их спинами гул шел от дробного топота, плеска и подвывания мстителей.
Пологие берега незаметно поднялись, вздыбились скалистыми утесами и сузили небо до кривой синей полосы. От сырых стен ущелья тянуло холодом.
– Скоро уже, скоро… – прерывисто говорил Тиндарид. – Помнишь, Гефестай?!
– Е-мое, – пробасил Ярнаев, – как щас!
Лобанов помалкивал – с каждым скоком гнедка он приближался к разгадке давней тайны детства…
В стене ущелья обозначился боковой разлом, и Искандер свернул туда. Чалый, гневно фыркая, потянул вверх по крутой осыпи, проламывая копытами подмерзшую корку.
За ущельем потянулось небольшое плато. Было холодно, ветер поддувал колюче и знобко, на скалах и россыпях камней лежали шапки первого снега. А поперек плато неслась река, ревущая и бурная, воды ее, цвета кофе с молоком, кипели, выметывая брызги на три метра.
– Форсируем! – крикнул Тиндарид.
Лошади без охоты вошли в воду, и тут же возле их боков вздулись буруны. Ноги Лобанову будто кто в морозилку сунул – кофе-то со льдом, оказывается! Гнедой почти лег на бок, сопротивляясь течению. Дно стало мелеть, и бурун опал. И вдруг – яма! Коня под Лобановым повалило, вода перехлестнула через холку. Гнедок поплыл, заныривая.
– Держись! – донесся вопль.
Гефестай проскакал по берегу и влетел в воду наперерез беспомощно влачащемуся гнедку. Поймав конька за повод-чомбур и хлеща камчой буланого, Ярнаев потащил утопающих к берегу.
– Как водичка? – хрипло спросил он.
– Как кипятком ошпарили!.. – выдохнул Лобанов. Его трясло от холода.
Оглянувшись на другой берег, он увидел мстителей, крутящихся в мелкой воде.
– Дальше не проедем! – крикнул Тиндарид. – Никаких шансов!
– А как? – беспонятливо спросил Эдик.
– Ножками, ножками!
Лобанов спрыгнул с коня, чувствуя, как деревенеет на холоде ткань.
– Пошли!
Поминутно оглядываясь, четверка поспешила к узкому проходу в скалах. А за проходом друзьям открылось куда более величественное зрелище – ледник. По обе стороны застывшей ледовой реки возвышались зубчатые хребты, ледяной панцирь стекал между пиков сине-зелеными застывшими водопадами и соединялся в полосатый скат. Куда ни глянь, все перегорожено ледяными стенами, пильчатыми гребнями, фирнами, отовсюду торчат карнизы и балконы изо льда. Подавляющая красота!
По голубому телу ледника текли ручьи, оканчиваясь воронками. Вода в них засасывалась со свистом, кружась и шипя, а рядом открывались трещины с острыми, как ножи, краями. Стеклянно-гладкие стенки круто уходили в черно-синюю глубину.
– Нам туда! – показал Тиндарид на пологий солнечный склон, где бурела полоса лугов с круговинами стелющегося арчовника. Лобанов лишь плечами пожал. Туда так туда…
Склон с сухой порослью выровнялся и простелился плоским уступом у подножия крутого скалистого пика. На коричнево-желтом фоне сухой травы ярко зеленел плоский домик метеостанции, поднятый на сваях. Рядом торчал шест антенны на растяжках, стояли щелястые ящики с приборами.
– Нам не на саму станцию… – сипло проговорил Ярнаев, сходя с протоптанной тропы.
– Как себя чувствуешь? – нахмурился Лобанов.
– Нормально… – просипел Гефестай. – "Горняшка" донимает… Хоть и не вертикальный предел, а все-таки почти пять кэмэ… Вот!
Ярнаев остановился и указал на скалистую стену, вздыбленную в темно-синее небо.
– Что? – не понял Эдик.
– Пещера!
– Где?
Искандер с Гефестаем провели друзей к хитрому входу в грот – каменные стены перекрывались, заходя одна за другую, и различить черное зияние было непросто.
– Заходите!
Пещера была высокой, по сторонам сосульками и бахромой свешивались сталактиты, а с пола, как сталагмит, поднимался мутный конус льда – из щели наверху капала вода и бил различимый луч света, рассеивая вечный пещерный мрак. Грот расширялся, уходя в гору, а в глубине подземного зала отсвечивала стена, сложенная из обтесанных камней.
– Это чего? – озадачился Эдик.
– Это туннель, – добродушно ухмыльнулся Гефестай, оживленный и просветленный будто.
Тиндарид вдруг насторожился.
– Сергей, будь другом, – сказал он, – сходи проверь, далеко ли догоняльщики!
Лобанов безмолвно поднялся и выскользнул из пещеры. Пусто было вокруг, но не тихо – ледник смещался, дико визжа и воя. А далеко на сверкающем фирне четко выделялись пять черных фигурок. Лобанов бесшумно вернулся и доложил:
– Пятеро! Идут по фирну!
– Успеем! – кивнул Тиндарид и поднял руку. – Чувствуете? Такие иголочки в пальцах?
– Чувствую… – сказал Чанба. – Будто отсидел!
– Это близится "открытие врат"! – торжественно провозгласил Тиндарид. – Минут пять еще…
Лобанов с Чанбой переглянулись. Эдик пожал плечами.
– Ты что-нибудь понял, босс? – спросил он и гордо признался: – Лично я – ни бум-бум!
Внезапно Сергей ощутил, как покалывание в пальцах разошлось по рукам. Иголочки заплясали на спине, поднимались по ногам…
И тут грубая каменная кладка прорезалась светлой полосой. Полоса разошлась, открывая проход в обширное помещение, круглое в плане.
– Быстро, быстро! – заторопился Тиндарид.
Гефестай первым шагнул в туннель, Искандер прошел вторым, затаскивая упиравшегося Эдика. Сергей помог ему, пихая Чанбу в спину, и сам очутился в круглом зале, обнесенном колоннадой. Посреди, на мощном постаменте, возвышалась мраморная статуя двуликого Януса.
– И где мы? – спросил Эдик, будто истукану вопрос задал.